30 сентября исполняется ровно год с начала антитеррористической операции российских Воздушно-космических сил в Сирии. Именно 30 сентября 2015 года по просьбе президента САР Башара Асада российская авиация во взаимодействии с силами флота начала наносить удары по позициям экстремистских группировок "Исламское государство" и "Джебхат ан-Нусра".
Сирийская операция, ставшая боевым крещением для нового вида российских войск — Воздушно-космических сил, продемонстрировала миру беспрецедентный уровень организации боевых действий на удаленном театре войны, способность российской армии в кратчайшие сроки развернуть на дальних рубежах мощную группировку, ведя при этом постоянную ротацию личного состава и привлекаемых к борьбе с террористами вооружений.
В преддверии годовщины начала маневров ВКС РФ в Сирии корреспондент РИА Новости Иван Сураев встретился с главнокомандующим российских Военно-воздушных сил в период с 1991 по 1998 годы Петром Дейнекиным. Экс-главком рассказал об основных уроках сирийской кампании, возможном расширении российской аэродромной сети в САР и перспективах применения в данной операции боевой авиации с борта тяжелого авианесущего крейсера "Адмирал Кузнецов".
- Петр Степанович, как, на ваш взгляд, вмешательство России в сирийский конфликт в целом изменило ситуацию и баланс сил в ближневосточном регионе, укрепило позиции Дамаска?
- То есть можно сказать, что помощь Дамаску наших ВКС позволила предотвратить развитие ситуации по иракскому и ливийскому сценариям, или же такая угроза сохраняется и сейчас?
— На самом деле ситуация по-прежнему очень сложная. В Сирии мы столкнулись не просто с террористами, мечтающими о мировом халифате, а с военно-промышленным потенциалом некоторых стран блока НАТО, которые упрямо преследуют свои цели. Сирия представляет собой сложный узел проблем, в котором тесно переплелись многие геополитические интересы.
- Что касается оружия, насколько, по-вашему, эффективным было применение обычных авиабомб в сравнении с высокоточным оружием (ракеты дальнего радиуса действия "воздух-земля")?
— При выполнении операции эффективными были и ракетные, и бомбовые удары. Однако после нанесения первых массированных ударов применение дорогостоящих высокоточных дальнобойных крылатых ракет как морского, так и воздушного базирования, смысла уже не имело.
Поэтому наша авиация стала применять обычные авиабомбы с самолетов Ту-22М3, и надо отметить, с поразительной меткостью. Кстати, это каждый раз демонстрировалось на экранах ТВ при помощи дронов и наши экипажи не получили ни одного упрека за применение средств поражения мимо заданной цели.
- Вспомним еще один эпизод операции Воздушно-космических сил в САР. Как вы расцениваете идею использования иранской базы ВВС в Хамадане в качестве аэродрома подскока?
— Положительно. Все дело в том, что аэродром Хамадан отличается от более привычных нам равнинных площадок тем, что он расположен на высоте 1,7 тысячи метров над уровнем моря. Разреженная атмосфера сказывается не только на людях, но и на работе авиационной техники. Уменьшается тяга двигателей, увеличивается длина разбега при взлете, растет посадочная скорость и длина пробега после приземления. А все это в конечном итоге влияет на безопасность полетов.
- Поговорим о будущих маневрах. Можно ли расценивать планы по применению авиакрыла с "Адмирала Кузнецова" в сирийской кампании как получение первого опыта применения морской авиации в военном конфликте?
— Вполне. Однако не стоит забывать, что впервые после Второй мировой войны морскую авиацию в бою применили не мы. Это было сделано в 1982 году при сражении за Фолкленды между Англией и Аргентиной.
Конечно, боевой поход "Адмирала Кузнецова" в Средиземное море будет хорошей школой и для военных моряков, и для корабельных летчиков. Летать на войну с корабля — это высшая степень летного мужества и мастерства.
- Не диктует ли затягивающаяся военная операция против ИГИЛ необходимость задействовать еще один аэродром базирования российских ВКС, помимо Хмеймима?
— Это нам не помешает. Хорошо развитая аэродромная сеть всегда является одним из важнейших элементов наземной инфраструктуры. А конкретное количество оперативных аэродромов зависит от масштаба и пространственного размаха военных действий.
- В заключение нашей беседы хотел бы коснуться не самой приятной темы. Какой негативный опыт необходимо будет проанализировать и устранить после года применения ВКС России в Сирии?
— К сожалению, у нас имеются боевые потери, но войны без потерь не бывает. Мне известно, что командование ВКС принимает все меры для того, чтобы с дальних берегов все вернулись домой в том же составе, в каком убывали на задание.
Боевой опыт, полученный нашими летчиками в САР, будет однозначно внедрен в учебно-боевую подготовку. К слову, это касается не одних только летчиков.
И давайте закончим наш разговор все-таки на оптимистичной ноте. Война в Сирии на протяжении года демонстрировала всему миру, что важнейшим проявлением военной мощи любого государства является господство в воздухе. И наши Воздушно-космические силы показали себя как мощное дальнобойное средство решения стратегических задач.
