Помимо составления прогнозов, Минэкономразвития занимается и социальными вопросами. О будущем пенсионной системы, ситуации с безработицей, беспошлинной интернет-торговле и реформе авторских прав, а также о том, почему стоит снижать акцизы и как оградить несовершеннолетних от покупки алкоголя онлайн, рассказал в интервью РИА Новости замглавы Минэкономразвития РФ Олег Фомичев. Беседовали Дарья Станиславец и Диляра Солнцева-Эльбе.
- Давайте начнем с социальной сферы. Минфин уже озвучил два ключевых момента — то, что не будут разморожены пенсионные накопления и что министерство и ЦБ хотят с 2018 года реализовать новую модель пенсионной системы — добровольную. Как вы относитесь к этой инициативе? Куда посоветуете вкладывать свои будущие пенсионные накопления?
Мы тоже не понимаем, откуда брать эти 340 миллиардов рублей дополнительно на размораживание, поэтому у нас компромиссное предложение. На наш взгляд, разморозка 1% из 6% накопительной части страховых взносов в следующем году – это от 60 до 65 миллиардов рублей. В бюджете можно их найти даже с учетом достаточно жесткой бюджетной конструкции, чтобы частично накопления разморозить.
Если заморозка накоплений действительно на следующий год сохранится, то это, скорее всего, будет означать отказ от обязательной накопительной пенсии.
Если это решение политически будет принято таким образом, то, наверное, тогда единственный вариант будет тот, который сейчас предлагают Минфин и ЦБ, потому что без накопительной составляющей нам в любом случае не обойтись. Но по охвату ею граждан мы существенно отступим от сегодняшнего уровня.
То есть мы понимаем, что если накопительной части не будет, то у нас пенсионная система никогда не станет в долгосрочном периоде сбалансированной. Одна распределительная часть не сможет ничего такого обеспечить.
Инфляция растет, соответственно, растут обязательства. Поэтому сразу начинается разрыв – денег становится меньше, а платить надо больше. И так будет каждый раз, тем более за время экономического роста никаких накоплений формироваться не будет, а будут только увеличиваться текущие страховые пенсии пенсионерам.
Когда будут случаться кризисы, а они будут случаться в любом случае, каждый кризис станет все сильнее обострять ситуацию в пенсионной сфере.
Накопительная пенсия как раз позволяет все эти проблемы смягчить, потому что она на долгосрочном периоде сглаживает все эти колебания. Когда идет кризис, происходят определенные потери. Но потом накопления восстанавливаются.
Поэтому накопительная составляющая нужна в любом случае, но мы считаем, что у нас сейчас еще не исчерпан потенциал отстаивания действующей накопительной системы. Отказ от нее, на наш взгляд, приведет к нескольким отрицательным последствиям.
- Каким?
— Во-первых, последствия идеологического характера. Мы дадим сигнал гражданам, что государство не справилось со своими обещаниями по накопительной части пенсии. Потому что отказ от нее означает, что пенсионные накопления надо будет погружать либо в распределительную часть, либо продолжать инвестировать без пополнения за счет новых взносов. Но в этом случае они никакого значимого влияния на формирование будущего пенсии не окажут. Даже если эти накопления останутся на счетах граждан, каждый гражданин при выходе на пенсию получит лишние 150-200 рублей к ежемесячной пенсии.
Кроме того, она подразумевает, что гражданин платит больше, чем сейчас, потому что система индивидуального пенсионного капитала предполагает, что 6%, которые раньше шли в накопительную пенсию, начинают идти в распределительную часть.
Это значит, что гражданин, который хочет начать себе копить на дополнительную, накопительную пенсию должен будет отдельно платить взносы как дополнительный подоходный налог. Формально преподносится, что это расходы не работодателя, а самого работника, которые позволяют ему лучше контролировать и отслеживать свои начисления.
Но то же самое работникам говорили об обязательной накопительной пенсии – что он распоряжается этими средствами, он их владелец и так далее.
Шесть процентов, которые он раньше считал своими, теперь считаются частью общей распределительной системы, а мы то же самое начинаем ему говорить, только про новые дополнительные взносы. И даже конструкция, которую предлагают Минфин с ЦБ, входа в систему по умолчанию, а выхода по заявлению, на мой взгляд, ситуацию не сильно спасет. Как только человек увидит, что он начинает каждый месяц платить дополнительно деньги из собственной заработной платы на то, чему он не доверяет, он просто напишет заявление об отказе и все.
В последние годы, к сожалению, мы больше рекламировали распределительную систему со всеми ее формулами, а не накопительную, которая должна граждан стимулировать дополнительно даже за рамками обязательной пенсионной системы накапливать на более достойную пенсию.
И еще один аргумент, который все время приводим. Мы обсуждаем добровольную накопительную пенсию за рамками государственной пенсионной системы, которая у нас и сейчас на самом деле есть. Это возможность гражданам накапливать в негосударственном пенсионном обеспечении и формировать себе пенсию.
Этой возможностью воспользовалось очень мало граждан, и их число сокращается. Очень мало – это, конечно, не мизерное количество (было на пике 6 миллионов человек), но по сравнению с 30 миллионами, которые определились в рамках обязательной накопительной системы и перевели свои средства в НПФ, число участников добровольной пенсионной системы в НПФ гораздо ниже, и оно снизилось до 5 миллионов с небольшим за последний год. Люди сейчас в меньшей степени готовы самостоятельно заботиться о своих будущих пенсиях
Поэтому мы считаем, что та система, которую предлагают Минфин и ЦБ, она правильная идеологически, но не как альтернатива, а в дополнение той системе обязательного пенсионного страхования, которая у нас есть.
- То есть надо оставить обязательную и еще ввести добровольную?
— Добровольную с автоматическим включением работника – да. В том виде, в которой ее предлагают ЦБ и Минфин, она лучше, чем та схема, которая сейчас в качестве добровольной используется. Но при этом обязательная, мы считаем, должна остаться.
— Есть ли у вас расчеты того, сколько заморозка накопительной части пенсии в 2017-2018 годах позволит сэкономить для бюджета? И если разморозить 1%, то это порядка 65 миллиардов рублей?
— Это мы так округлили, это прогнозные расчеты. Но мы оцениваем, и это расчеты Пенсионного фонда, исходя из нашего прогноза, что заморозка сэкономит бюджету в 2017 году порядка 371,5 миллиарда рублей, в 2018 году – 467 миллиардов рублей, в 2019 году — 532 миллиарда рублей. Соответственно, если 1% мы размораживаем в 2017 году — это одна шестая часть от 371 миллиарда рублей — порядка 62 миллиардов.
- В 2018-2019 годах вы тоже предлагаете разморозить часть пенсионных накоплений?
— На 2018-2019 годы мы предлагаем разморозку, но она будет зависеть от экономической ситуации в 2017 году. Если она будет позволять, можно целиком разморозить 2018 год, если она будет оставаться жесткой, еще жестче, чем в этом году, то, видимо, с меньшими темпами — 1% в 2017 году, 3-4% в 2018 году и 6%, то есть полную разморозку, в 2019 году.
Но в любом случае мы считаем важным политически показать на следующий год, что тема с заморозкой начинает размораживаться. Тем более что мы за два последних года навели порядок со всем, что связано с деятельностью негосударственных пенсионных фондов – акционировали, наладили контроль, ввели систему гарантирования средств пенсионных накоплений. Сделали очень много для того, чтобы все недостатки, которые у нас были в обязательной накопительной составляющей, были существенно уменьшены.
В этих условиях просто брать от нее и отказываться, когда она наконец-то готова нормально более или менее начать работать, на наш взгляд, неоправданно.
- Ситуация в экономике, конечно, непростая, но данные Росстата довольно позитивные в части безработицы. Вы не ожидаете ее всплеска в ближайшие годы? Может быть, какие-то специальные меры сейчас готовятся в правительстве, чтобы не допустить дестабилизацию на рынке труда?
— В случае снижения экономических показателей возможно некоторое ухудшение ситуации на рынке труда, которое отразится на сокращении предприятиями персонала. В этом случае правительство РФ может применить отработанный механизм реализации антикризисных мероприятий, предусматривающих помощь гражданам в сохранении своего рабочего места, переобучении и переезде для замещения нового рабочего места, содействие самозанятости, которые реализуются субъектами в рамках переданных полномочий в сфере занятости.
Поэтому ситуация здесь стабильная, в бюджете 5,5 миллиарда рублей зарезервировано на этот год на случай ухудшения. Я думаю, что в бюджете 2017 года аналогичные нормы, скорее всего, будут, потому что исключать ситуацию, когда безработица начнет расти, нельзя.
У нас предприятия все-таки сейчас пока стараются удерживать занятость путем, скорее, неповышения зарплат или их снижения, чтобы для себя общие издержки на труд не увеличивать. Работники вынуждены соглашаться, видимо, на такие условия, раз высвобождения не такие большие.
Возможно, в следующем году ситуация будет улучшаться, и мы рассчитываем, что так и будет, но если предприятия начнут вести более агрессивную политику с точки зрения наращивания эффективности снижения затрат, тогда могут появиться особенно в отдельных депрессивных регионах такие вопросы.
Правительство к этому готово – уже не первый год такие задачи решаются.
- То есть Пикалево больше не повторится?
— Надеемся. По крайней мере, регионы теперь научены горьким опытом сразу докладывать, если на конкретных крупных предприятиях начинаются проблемы. Если мы говорим о самых сложных проблемах, они в основном в моногородах, причем в моногородах так называемой красной зоны. Но как раз отдельно по ним сейчас действует программа, есть фонд поддержки моногородов – его также правительство докапитализировало в этом году на 7,5 миллиарда рублей. По каждому из них сейчас разрабатывается программа развития альтернативных мест занятости для высвобождаемых работников. То есть здесь работа ведется сразу с нескольких направлений: и по линии, которая собственно за безработицу, и по линии экономического развития.
- Сформирована ли единая позиция в правительстве по вопросу либерализации интернет-торговли алкоголем, лекарствами, табаком и ювелирными изделиями? Когда это может произойти?
— Этот вопрос в стадии обсуждения, я бы так сказал. Потому что по ювелирным изделиям и лекарствам в целом вопрос всеми поддерживается, там все более-менее понятно, весь вопрос в технике — как выстроить систему контроля качества и происхождения товаров, как минимизировать контрафакт.
Что касается украшений, нужно настроить систему государственного контроля в этой сфере с учетом специфики электронной торговли, чтобы гражданин знал, покупая в интернете, что это настоящее золото, бриллианты и так далее.
По лекарствам то же самое – здесь даже, наверное, будет чуть проще, потому что сейчас создается система мониторинга и учета лекарственных средств в розничной сети. Если каждая коробка будет в этой системе регистрироваться, тогда никакого труда не составит через интернет проверять подлинность.
В отношении сигарет наша позиция — расширять каналы их продажи точно не стоит, в первую очередь исходя из целей борьбы с табакокурением. К тому же доля контрафакта на этом рынке и так не велика и ограничение способов торговли не привело к росту нелегального сектора.
Вопрос с алкоголем сложнее, потому что, с одной стороны, есть чисто технологические вопросы, такие как специальные марки, ЕГАИС, контроль качества. С другой стороны, есть еще дополнительные требования, которые относятся к продаже алкоголя, — это прежде всего время продажи и запрет продажи несовершеннолетним.
В обычном магазине это несложно обеспечить, а в интернет-пространстве достаточно сложно.
Есть варианты разрешить продажу алкоголя в интернете только с помощью банковских карт, что фактически отсекает несовершеннолетних. Как только мы решим эти технологические моменты, тогда основная часть проблем будет снята.
Есть еще идеологическая позиция Минздрава, который считает, что чем больше каналов продажи алкоголя, тем больше население алкоголизируется.
Мы считаем эту позицию в нынешних условиях скорее контрпродуктивной и ухудшающей здоровье населения, поскольку из практики видим, что чем сильнее ограничивается количество легальных каналов продажи, тем больше появляется каналов нелегальной продажи алкоголя, в том числе низкокачественного, приводящего к тяжелым последствиям для здоровья людей.
- А если будет принято решение, то либерализация будет постепенной – сначала в отношении ювелирных изделий и лекарств, потом алкоголя?
— Мы договаривались на совещании у Александра Хлопонина, который эту тему курирует в правительстве, что осенью выработаем механизмы контроля для того, чтобы интернет-торговлю, каким-то образом регламентировав, все-таки разрешить.
- Стоит ли ожидать, что интернет-торговля ювелирными изделиями, лекарствами заработает со следующего года?
— Правительством установлен перечень товаров, продажа которых ограничена через электронную торговлю. Путем исключения оттуда ювелирных изделий и лекарств можно их формально разрешить. По алкоголю сложнее, потому что запрет продажи установлен законом, здесь просто исключением из перечня не обойтись, нужно всю конструкцию прописывать именно в законе.
Пока трудно сказать, либо все комплексно пойдет, либо сначала самые простые, а потом уже алкоголь.
- По вопросу продажи алкоголя вы летом говорили, что можно снижать акцизы на эти товары. Эта тема сейчас обсуждается?
— Мы свои предложения в адрес Минфина уже направили. Сейчас ставка акциза на крепкую алкогольную продукцию составляет 500 рублей, при этом Налоговым кодексом РФ предусмотрено повышение размера ставки акциза в 2017 году до 523 рублей.
Мы смотрели статистику — у нас максимальная доля легального рынка и максимальный объем поступления акцизов был в 2012 году (при ставке акциза в 300 рублей). А дальше при его росте продукция фактически начала выталкиваться в нелегальную сферу, в дальнейшем также стала уменьшаться его собираемость.
В связи с этим мы предлагаем вернуться на условный уровень 2012 года плюс накопленная инфляция и на этом уровне акцизную ставку зафиксировать в реальном выражении.
Учитывая, что за период с 2012 по 2015 год наиболее значительно сократились объемы легальной реализации всей алкогольной продукции, (притом что, по оценке независимых экспертов, объем потребления населением алкоголя практически не изменился) считаем правильным акциз снизить для того, чтобы начать из тени, из контрафакта переводить торговлю в легальное русло и при этом улучшать качество потребляемой продукции и собираемость акцизов.
Мы предлагаем снизить акциз на крепкий алкоголь с 500 рублей до 360 рублей, а минимальную стоимость бутылки водки — до 136 рублей.
- Насколько поддержать рынок легального алкоголя поможет идея увеличения минимальной цены на водку?
Поэтому нужно, на наш взгляд, не столько повышать минимальную стоимость бутылки, сколько снизить акциз, чтобы в нынешнюю минимальную стоимость или чуть меньшую мы уместили уже полностью легальное производство.
— Какие-то еще меры по борьбе с фальсификатом могут помочь?
— Их достаточно много. Во-первых, ЕГАИС, доведенный до каждой розничной точки, все-таки сильно улучшит прозрачность системы подконтрольности.
Обсуждается также вопрос, связанный с изменением схемы уплаты акциза, имеется в виду их распределение в региональные бюджеты не в зависимости от объема производства, а исходя из объема легальных продаж.
Сейчас стимул региона — как можно больше ликеро-водочных производств разместить, при этом нет стимула смотреть за легальностью продаваемой продукции, потому что они получают акциз не с продажи, а с производства.
На наш взгляд, это задача нескольких лет. Мы понимаем, что если сейчас сразу переключим систему, то несколько регионов РФ получат резкую дыру в бюджете.
Необходимо постепенно в течение двух-трех лет переместить центр тяжести на продажу для того, чтобы субъекты все-таки были больше заинтересованы в контроле за легальностью продаваемой продукции и в меньшей степени в том, чтобы у себя размещать всеми правдами и неправдами ликеро-водочные заводы, зачастую скрыто субсидируя их деятельность.
- Была идея введения минимальной розничной цены на коньяк в размере 400 рублей, а также на шампанское и сухие вина. На какой стадии данное обсуждение, поддерживает ли идею Минэкономразвития?
— Честно говоря, мы вообще не очень поддерживали введение минимальной стоимости на любой алкоголь, кроме водки (включая и шампанское и сухие вина).
Роль минимальной цены, когда она устанавливалась для водки, была в ограничении потребления крепкого алкоголя, чтобы не создавать ситуации, когда алкоголь слишком доступен.
Сейчас эта минимальная цена, с учетом ситуации с акцизом, ограничивает доступность "с перебором", приводя к росту нелегального рынка, и в целом, скорее, решает другие задачи по регулированию (в первую очередь отсечения контрафактной водки).
Что нам говорят производители шампанских вин? Что у нас на полке стоит много шампанского вина, которое на самом деле таковым не является, потому что оно не может стоить меньше 180-200 рублей. Давайте сделаем минимальную цену 280 рублей, и тогда будет нам всем счастье.
Наша позиция — это приведет к тому, что самое дешевое шампанское, безусловно, подорожает, но это никак не решит проблему с фальсификатом.
Здесь нужно бороться другими способами – жестче контролировать качество, отделять шампанское от не шампанского, от винного напитка с добавлением углекислого газа. Если мы этого не делаем, то минимальная цена просто увеличивает маржу для этих всех производителей непонятно чего. Та же ситуация и с коньяком.
Мы считаем, что нужно идти другим путем: через формирование нормальной системы регулирования и контроля в сфере виноградарства и виноделия, обеспечивающей прослеживаемость и качество продукции — от лозы и производства вина с контролируемым происхождением до его продажи. Во всех винодельческих странах ведется такой контроль. Такой закон сейчас Минсельхозом разрабатывается, частично такая система в виде поправок в закон о регулировании алкогольной продукции уже введена.
- Была идея введения акцизов на вредные товары…
— Была такая тема, она не до конца понятна. Если это вредная продукция, то нужно ее запрещать к обороту, надо вносить изменения в технический регламент и говорить, что газировка у нас не может продаваться. И это, безусловно, нужно еще научно доказать. Если мы считаем, что гражданам, а тем более детям, ее можно продавать в любом количестве, не ограничивая, тогда почему мы вводим акциз? Я понимаю бюджетную логику этой меры, но не понимаю логику охраны здоровья населения.
- Минэкономразвития РФ предложило реформировать систему авторских прав. Это вызвало протест со стороны профильных ассоциаций и сообществ.
— Трудно сказать, что все сообщество против. Возражают сами общества по коллективному управлению авторскими правами. Действительно, они против, потому что система, которую предложило Минэкономразвития, просто делает их деятельность ненужной. Понятно, что они не могут быть за эту систему.
Если говорить об авторском сообществе, там мнения очень различные. Даже у меня на совещании отдельные представители правообладателей, авторов как раз говорили, что предлагаемая система абсолютно их не пугает – им важно, чтобы была обеспечена прозрачность, подконтрольность и справедливые вознаграждения авторам за воспроизведение. Если новая система это будет обеспечивать, то они заверяют, что готовы за нее голосовать.
- А как это будет работать?
— Сейчас еще до конца не решено, как это будет работать, потому что много альтернатив. Мы пока понимаем, в чем состоят проблемы деятельности нынешних компаний…
- В чем?
— Во-первых, в их непрозрачности, потому что почти во всех обществах, скорее, произошел такой захват этих обществ отдельными категориями правообладателей. Нет публичных методик сбора вознаграждений, публичных методик распределения. Очень сложно обстоят дела с аудитом, с контролем за целевым характером использования средств, с размещением этих средств на депозитах в банках и так далее. Постоянно скандалы, связанные с этим.
Поэтому задача минимум — навести порядок с точки зрения корпоративного управления: разделить менеджмент этих компаний и правообладателей, которые должны контролировать и надзирать за деятельностью этих обществ.
Здесь альтернатив на самом деле несколько, они будут у Игоря Шувалова обсуждаться. Альтернатива номер один — создать одно общество по коллективному управлению авторскими правами по всем имеющимся сейчас шести сферам недоговорного управления авторскими правами, которое бы и корректно собирало вознаграждения, и на основе прозрачных методик распределяло. Это не бином Ньютона, ничего особо сложного в этом нет.
Форма такой организации – это вопрос для обсуждения. Мы предложили форму публично-правовой компании. Это только что введенный в законодательство институт. Фактически это создаваемая государством компания для исполнения публично значимых функций, не обязательно государственных, но функций, которые имеют общественную значимость.
Это создаваемая государством некоммерческая организация, у нее достаточно жесткие, прописанные в законе инструменты внутренней прозрачности, контроля, в том числе контроля за зарплатами менеджмента, отчетность в Счетной палате, прозрачность размещения денежных средств и так далее.
Плюс достаточно гибкая система управления, то есть, в принципе, в законе или в указе президента о создании такой компании можно установить любые особенности по ее управлению, включая наблюдательный совет, состоящий из представителей авторского сообщества. В публично-правовой компании руководитель, исполнительный орган назначается правительством.
Альтернатива – ассоциация, которая является более самоуправляемой. Здесь государство будет иметь меньше возможности влияния. Но в таком случае нужно более четко в гражданском законодательстве прописывать требования к деятельности этой ассоциации. Это если мы говорим о том, что общество должно остаться одно.
Есть еще идея оставить одно общество, которое будет собирать деньги, и несколько обществ, которые будут распределять деньги. Мы, честно говоря, никакого плюса не видим от такой конструкции. Потому что она никакой прозрачности не увеличивает. Все равно останутся шесть обществ, которые по непонятным методикам будут деньги распределять.
Поэтому развилки есть, я думаю, что мы все на совещании обсудим — с плюсами и минусами — и придем к какой-то одной модели, в рамках которой дальше будем действовать.
- Предполагается ли финансирование со стороны государства?
— Нет, это конструкция самофинансирования.
- Какова роль Роспатента в этой системе?
— Роспатент — это будущий новый регулятор. Сейчас у нас регулятор – Минкультуры. Принципиальное решение о передаче сферы регулирования авторских прав к Роспатенту принято, но на уровне постановления пока не закреплено. Как только такое постановление выйдет, эти полномочия перейдут к Роспатенту.
- Поможет ли эта система бороться с нелегальным контентом?
— Это отдельная сфера. Недоговорное управление авторскими правами как раз создано ровно потому, что проконтролировать полную легальность всего и вся невозможно. Поэтому и решили, что лучше с болванок будем деньги собирать — так авторы хотя бы получат деньги. Пошли по простому пути.
- Были опасения, что эта реформа потребует от авторов регистрации фирм…
— Никакой автор не должен будет никакую фирму регистрировать, ровно наоборот. Задача как раз упростить. Более того – те, с кого собирают платежи, они все руками и ногами "за". Ну, во-первых "за" те, кто с болванок платит налоги, все наши импортеры техники, продавцы оптово-розничной сети, "за" эти самые концертные организации, рестораны, бары, потому, что они не понимают, кто к ним приходит, в чьих интересах и по нескольку раз на одни и те же композиции предъявляют права.
А здесь, они говорят, нам проще: одна организация, которая заключила договор, которой будут платить деньги, и ничего больше не волнует.
Самые большие противники – это менеджмент этих самых обществ по коллективному праву. Потому что, собственно, любая схема — что ассоциация, что публично-правовая компания — единый орган, он подразумевает, что все остальные должны либо умереть, либо перейти на договорное управление, просто заключая договоры с отдельными авторами, представлять их интересы и все.
- Но в любом случае вмешательство правительства во все эти вопросы будет с точки зрения регулирования?
— Будет. И будет усиливаться с точки зрения обеспечения прозрачности и подконтрольности обществу деятельности этих структур.
- Ранее в правительстве и среди компаний активно обсуждалось создание единой площадки для организации интернет-торговли. Актуальна ли сейчас эта инициатива?
— После консультаций с участниками рынка было принято решение, что никакой общей площадки создавать не надо, потому что таких частных площадок действительно много и они эффективны.
Но что нужно создать, так это единую среду экспортера — ИТ-платформу, снижающую издержки входа предприятий в электронную коммерцию. Пока что это неофициальное название, но оно отражает суть вопроса.
Фактически правительство здесь задает только общие требования, а дальше это будет компетенция участников рынка – либо они объединятся и сделают совместную платформу, либо у них будет достаточно ресурсов, чтобы создать несколько площадок, которые станут функционировать по единым требованиям.
- В чем суть этой платформы, для чего она нужна?
— Это будет информационный посредник между экспортерами (в первую очередь малыми и средними предприятиями), а также компаниями, которые хотят вести деятельность внутри страны, и электронными торговыми площадками. Такая информационная среда должна максимально облегчать вход в электронную торговлю для конкретных производителей.
Сейчас проблема состоит в том, что наши производители, особенно малые, не имеют ресурсов для того, чтобы начать выставлять свою продукцию online и поставлять ее даже за пределы своего региона, не говоря уже о внешних рынках. Это требует слишком больших расходов.
Единая среда экспортера, которая, мы надеемся, будет создаваться во взаимодействии с РЭЦ, должна для самих экспортеров эти проблемы решать.
Компания будет на этот ресурс предоставлять информацию о своем товаре, затем при необходимости ей будет оказана помощь через институты развития, а дальше товары будут направляться на электронные торговые площадки. Компаниям также будет оказываться помощь в оформлении документов, прохождении таможенных процедур, получении необходимых сертификатов и так далее.
Сейчас для решения этих вопросов создана специальная подкомиссия, которую возглавляет вице-премьер Аркадий Дворкович.
- Когда эта система может заработать?
— Мы надеемся, что к концу следующего года все будет создано и отстроено.
- Какие-то особые требования будут предъявляться к компаниям, которые захотят работать с этой площадкой?
— Никаких ограничений со стороны государства здесь не планируется, это будет частная инициатива, но требования будут единые, разработанные совместно с участниками рынка. Задача государства здесь – информационная поддержка, обеспечение равных условий для деятельности участников рынка и вовлечение в эту работу всех профильных институтов развития.
- А в финансировании проекта будет государство участвовать?
— Финансирование будет компетенцией участников рынка. Кроме того, часть компаний уже нам сказали, что готовы за счет собственных средств такие системы создавать.
- Во сколько вы оцениваете такую систему?
— Пока единые требования не разработаны, любые оценки размеров финансирования — "пол-потолок".
- А какие компании хотят вкладываться в проект?
— "Викимарт", "АКИТ", "Юлмарт", "Таможенная карта", "Селдон", ТЭПК, "Рамблер" и некоторые другие. Практически все крупные компании, которые работают в этой сфере, принимали участие в обсуждении проекта, и часть из них сказали, что готовы инвестировать и помочь технологиями.
- Уже давно в ЕврАзЭС идет дискуссия о пороге беспошлинной интернет-торговли. Каков оптимальный уровень, по вашему мнению?
— Эта дискуссия продолжается, и дело даже не столько в уровне порога, сколько в альтернативных механизмах уплаты пошлины по тем товарам, которые под нее попадут.
Все прекрасно понимают, что если при современном уровне развития электронной торговли стоимость беспошлинной торговли обрубить в разы, то нужно гражданам создать очень простой и удобный механизм уплаты пошлины.
До недавнего времени гражданин должен был сам оформлять все документы, как таможенный агент, и направлять в ФТС.
Сейчас прорабатываются альтернативные варианты — либо фиксированный платеж, либо возможность регистрации зарубежных интернет-магазинов как налоговых агентов в России, что позволит эту пошлину уплачивать на территории РФ. Тогда ее размер будет просто включен в стоимость товара.
Я думаю, скоро этот вопрос уже будет обсуждаться на комиссии по экономической интеграции под руководством Шувалова.
- А другие страны ЕврАзЭС как относятся к этим предложениям, ведь эти решения нужно будет с ними тоже согласовывать?
— Конечно, это общий вопрос и все прорабатывается совместно, потому что мы понимаем, что это общемировая практика. И в Европе, и в США аналогичные системы действуют, в том числе и с налоговыми представительствами.
К сожалению, у нас до сих пор такая система не действует. Потому что сейчас создаются неравные условия для наших и зарубежных магазинов электронной коммерции. Если вы покупаете товар в российском интернет-магазине, вы должны заплатить с товара все платежи, а если покупаете, например, в Alibaba, вы почти ничего не платите.
- Но лимит беспошлинной торговли ведь все равно сохранится?
— Да, такой размер будет, но, видимо, значительно меньше, чем сейчас.
- Когда должна заработать эта новая система взимания платежей?
— С одной стороны, хочется как можно быстрее. Чем дольше мы тянем с этим вопросом, тем больше наши интернет-магазины теряют свою конкурентоспособность.
Но насколько быстро мы сможем пройти все процедуры внутри ЕЭК, пока неизвестно. Этот алгоритм достаточно сложный, и если удастся за год, то будет очень хорошо.
