Максим Соколов, для РИА Новости
Польша установила рекорд ретропретензий в международном праве, достойный войти в Книгу Гиннесса. Премьер-министр Речи Посполитой Беата Шидло заявила о праве Польши получить с Германии репарации за ущерб, нанесенный во время Второй мировой войны: "Польша говорит о справедливости. Польша говорит о том, что должно быть выполнено. Мы являемся жертвами Второй мировой войны. Мы являемся жертвами, которым ущерб никаким образом еще не был возмещен".
Таким образом, вопрос о репарациях поднят спустя 72 года после окончания войны и спустя 64 года после того, как Польша и ГДР договорились о прекращении взимания репараций. Конечно, с подачи СССР, который по Потсдамским соглашениям 1945 года обеспечивал из получаемых им репараций долю Польши, однако договоренность имела место.
То, что спустя три поколения вопрос опять поднимается, вообще случай беспрецедентный, и сугубо беспрецедентный, если учесть, что сегодня Польша и Германия — вдвойне союзники: и по ЕС, и по НАТО. Это примерно как если бы Российская империя в 1915 году потребовала бы с Англии и Франции, с которыми она в тот момент пребывала в сердечном согласии (entente cordiale, или просто Антанта), заплатить репарации за Крымскую войну.
Премьер Шидло все больше говорила о справедливости (издавна, как известно, являющейся решающим фактором в международных отношениях, в особенности финансовых), но за три недели до выступления главы правительства более подробно изложил аргументацию Варшавы военный министр Речи Посполитой Антоний Мачеревич. Правда, он даже в самой Польше пользуется репутацией человека, у которого на чердаке не все в порядке, но поскольку теперь его претензии подтвердила сама пани Шидло, имеет смысл с ними ознакомиться.
Бывший пламенный диссидент, а ныне военный министр считает неправдой то, что якобы "Польское государство отказалось от причитавшихся ему немецких военных репараций. Это советская колония, именуемая Польской Народной Республикой, отказалась от части репараций, связанных с тоже марионеточным государством под названием Германская Демократическая Республика".
Иначе говоря, как минимум 44 года (с 1945-го по 1989-й) легитимного польского государства не существовало, и, соответственно, все не только внутренние, но и международные акты ПНР юридически ничтожны. Tabula rasa, на которой нынешние польские власти вольны писать все, что им захочется. Здесь творчески воспроизведена правовая нуллификация, которой подлежало время Третьего рейха.
Конечно, во внутренних делах это труднее. Будучи последовательным, как бы не пришлось отменять и акты гражданского состояния, которые выдавало яко не бывшее государство. Например, сам министр Мачеревич, рожденный 3 августа 1948 года, то есть в эпоху ПНР, будет никто и звать его никак — метрика же более недействительна. Но в международных делах — по крайней мере, романтикам так представляется — отчего бы и нет?
Проблема в том, что если период ПНР объявляется юридически ничтожным, не порождающим правовых последствий, то юридически ничтожными являются и границы по Одеру-Нейсе, установленные в 1945 году и признанные ФРГ — она-то не есть юридически ничтожная — только спустя 25 лет, в Варшавском договоре от 7 декабря 1970 году, заключенном именно с ПНР. Тогда ФРГ юридически признала передачу Польше Силезии, Померании и 2/3 Восточной Пруссии.
Что до справедливости, о которой говорила премьер Шидло, здесь тоже не все так просто. Никто не отрицает ужасных преступлений, которые Третий рейх чинил на польской земле, но и марш смерти, когда изгоняемые из Польши силезские, померанские и восточнопрусские немцы (то есть женщины, старики и дети) подвергались со стороны поляков самому зверскому насилию, — этого марша тоже никто не отменял. Здесь богатый простор для исторической политики, которая ничем хорошим не кончается.
Вероятно, польская сторона тут рассчитывает на действенность Московского (да-да, тут временно придется умерить гонор) договора, подписанного 12 сентября 1990 года. Договор "Два плюс четыре", заключенный между ГДР, ФРГ, Францией, СССР, Великобританией и США, устанавливал, что "объединенная Германия не имеет никаких территориальных претензий к другим государствам и не будет выдвигать таких претензий и в будущем", то есть границы по Одеру — Нейсе священны и неприкосновенны.
Но "вечный мир" плохо "состаивается" в реальной истории. Сегодня вечный мир и генеральная тишина в Европе, а завтра о мире и тишине остается только вспоминать. Закрытие вопроса о границах по Одеру — Нейсе предполагало также и решение прочих задач, связанных с итогами Второй мировой войны. В том числе и вопроса о репарациях.
Если Польша не считает последний вопрос закрытым, это может быть распространено и на другие проблемы. Принцип "Что наше, то наше, а вот о вашем-то мы и поговорим" работает в разговоре сильного со слабым, но нет уверенности, что Польша так уж сильна, а Германия так уж слаба.
Во всяком случае, с решением задачи "Чем еще уконтропупишь мировую атмосферу?" Польша справилась на пять с плюсом.
