Пьяная авария, в которой по вине актера Михаила Ефремова погиб его ровесник курьер Сергей Захаров, вызвала в обществе бурю эмоций — гораздо большую, чем можно было бы ожидать просто от трагической истории с участием известного человека. Переплелось столько всего, что нужно попытаться разделить общественную реакцию на несколько тем и уровней.
«
Самый простой и, увы, банальный, это чисто человеческий — общеизвестное пьянство Ефремова рано или поздно довело бы его до трагедии. Он точно так же мог бы сам погибнуть в пьяной аварии или унести с собой жизни других людей — но случился едва ли не худший для него вариант: он жив и невредим, и по его вине погиб человек. Как Ефремов будет жить с этим дальше, замаливать грехи и переживать свою вину — это его личная трагедия и личное дело, о котором никто (включая его самого) сейчас не знает и в котором только Бог будет ему судьей. Проклятия или жалость в его адрес нужны сейчас не Ефремову — а тем, от кого исходят эти эмоции.
Но государство в подобных случаях наказывает строго — и тут начинается второй уровень общественных страстей. Накажут или отмажут? Вилка наказания — от пяти до 12 лет, при этом все знают, что бывает и меньше нижнего предела, причем как при реально смягчающих обстоятельствах, так и при коррупционном или аппаратном "умении" договариваться с судом. Одни уверены, что всенародная известность и могущественные друзья помогут Ефремову уйти от ответственности. Другие настаивают, что необходимо показательное жесткое наказание, демонстрирующее как борьбу с пьяным вождением (в России четыре тысячи человек гибнет каждый год по вине пьяных водителей), так и с негласными привилегиями элиты. На самом деле известность Ефремова в данном случае резко уменьшает его шансы отделаться легким испугом — условным приговором. Если бы подобная авария произошла не в центре Москвы с известным актером, а в глухой провинции с никому, кроме местных, не известным богатым пьяным, то его шансы откупиться зависели бы только от коррумпированности силовиков и судей. Которая с каждым годом уменьшается — как и возможность чиновников или силовиков покрывать своих коллег или родственников, устроивших пьяную аварию.
Но общественный резонанс дела Ефремова таков, что никто ни во власти, ни в судейском корпусе не заинтересован в том, чтобы даже пытаться смягчить наказание "больному алкоголизмом Ефремову" (еще одна тема для спекуляций — он же больной, как же ему права выдавали-продлевали?). Наоборот, в данном случае известность Ефремова может выйти ему боком, то есть для него могут запросить максимальный срок. Другое дело, что будет много ходатайств о смягчении, которые суд в любом случае учтет. Так что Ефремов сядет — и по своим заслугам, и в назидание другим.
И в этом назидании нет ничего плохого — только так и меняется атмосфера в обществе. Недопустимо устраивать показательные процессы ради успокоения или запугивания общества. Но в данном случае, как и в недавней истории с дебошем футболистов Кокорина и Мамаева, "показательность" возникает сама собой — как только "богатые и знаменитые" оказываются подсудными и отвечают перед законом наравне со всеми. Причем эта "показательность" очень важна не только для общественных нравов и настроений (то есть для того, чтобы подавляющее большинство видело упорное желание власти добиваться "справедливости для всех"), но и для самого элитарного меньшинства, часть которого совершенно искренне считает себя выше закона. И такие "особенные" вовсе не только среди чиновников — с них-то как раз спрос увеличивается с каждым годом, как и контроль (и государственный, и общественный) за их деятельностью. Чиновничья корпорация (в широком смысле — считая и судей, и силовиков) предъявляет к своим все более жесткие требования. Хотя, естественно, тут еще очень много работы — но именно ей и занимается Путин, постепенно, но неуклонно.
Нет, к элите относятся и олигархи, и звезды, и самопровозглашенные "лучшие люди" интеллигенции, моральные принципы которых формирует и оценивает их "начальство", а также цеховые "корпорации" — куда более циничные и презирающие народ, чем любые чиновничьи. К этой части элиты относится и Михаил Ефремов, которому придумали еще и роль "гражданина поэта", чуть ли не гражданской совести нации. Правда, об этой стороне его творчества были осведомлены максимум процентов десять от числа знавших Ефремова как киноактера, но для "корпорации лучших людей" именно она — как политическая — была важнейшей.
Но в любом случае в глазах народа Ефремов куда более элитарен, чем какой-нибудь губернатор.
Поэтому так глупы попытки разыграть политическую составляющую в деле Ефремова — когда совсем неумные "борцы с режимом" говорят о том, что где же, мол, такое массовое возмущение аналогичными пьяными авариями, в которых участвуют чиновники или их родственники? Но если бы подобные истории были — например, пьяный депутат Госдумы или губернатор убил бы человека, — о них было бы хоть что-то известно (при этом понятно, что все крупные чиновники ездят с водителями). Но, кроме отдельных историй со средней руки региональными чиновниками, ничего подобного в последние годы не припоминается. И если кто-то из виновных ушел от ответственности, то это точно такая же проблема, как спасение каким-нибудь олигархом своего задавившего людей сына. То есть проблема коррумпированности части судебной и правоохранительной системы — а не политическая проблема "неподсудности власти".
«
Точно так же фальшива и другая попытка политизации — за счет противопоставления всей элиты в целом и народа. "Простого русского человека убила зажравшаяся и не соблюдающая законы элита — что может быть символичнее? И теперь власть будет покрывать одного из своих, отмазывать его. Мы должны сказать: "Жизни русских имеют значение!" А если власть допустит несправедливость — в России будет бунт как в Америке!"
Да, часть нашей элиты действительно может быть названа и паразитической, и безнравственной, и даже русофобской — но это уходящая "элита". Медленнее чем хотелось бы, но неуклонно она теряет свои позиции и влияние, уходит в прошлое — и прекрасно понимает это. И чем больше она теряет, тем громче кричит и проклинает все вокруг, тем отчаяннее пытается уцепиться за будущее любой ценой, включая смуту, изменить направление движения страны. Но ничего не получается, все тщетно. И на этом фоне удивительны страхи перед каким-то мифическим "реваншем" этой уходящей натуры — и уж тем более представления о том, что власть в целом служит у нее на посылках.
Михаила Ефремова привел к аварии 8 июня не алкоголизм, а нежелание — точнее, уже невозможность — быть честным с собой. Сказать себе: "пьянство стало сильнее меня, я раб этой лампы" — он не мог. В итоге из-за его слабости и за его грехи погиб проезжавший по встречке Сергей Захаров. Болезни и проблемы части российской элиты не могут изменить направление движения России, потому что мы не просто едем в разные стороны, а находимся на разных уровнях движения. Одни едут в прошлое, другие — в будущее.