Президент Сирии Башар Асад рассказал в интервью РИА Новости и телеканалу "Россия 24" о том, как Дамаск расценивает российско-турецкий меморандум по ситуации на севере страны, как выполняются эти договоренности. Он также сообщил, как идет диалог сирийских властей с курдами и кто этому мешает, что делается для возвращения в страну беженцев и как вернуть курдское население к нормальной мирной жизни в Сирии. Асад поделился своим мнением о том, почему США воруют сирийскую нефть, что в связи с этим будет делать Дамаск, а также рассказал, кому могла быть выгодна гибель одного из основателей организации "Белые каски" Джеймса Ле Мезюрье.
— Господин президент, в первую очередь выражаем вам благодарность за то, что в столь напряженный момент нашли время для того, чтобы ответить на наши вопросы. Сейчас внимание всего мира сосредоточено на ситуации, которая происходит на северо-востоке Сирийской Арабской Республики. Как вы лично оцениваете договоренности России и Турции по Сирии?
— Без сомнений, мы оцениваем их положительно. Здесь мы отталкиваемся не от нашего доверия к турецкой стороне, которая в целом не придерживалась взятых на себя ранее обязательств в рамках астанинского и других форматов, а от того, какое, несомненно, благотворное влияние имело участие России в данном вопросе в то время, когда мы находились перед тремя возможными сценариями развития событий. Первый — турецкие планы и повестка, сформированные на основе идеологии ассоциации "Братья-мусульмане"* и османской идеологической мысли. Второй — американский проект, связанный с турецким вторжением с целью осложнить ситуацию в САР и отсрочить достижение решения, которое, как мы все видели, было близко. Третий — выдвинутая ФРГ инициатива по интернационализации региона для обеспечения там международной безопасности. В общем и целом все эти варианты разрабатываются под руководством США. Именно здесь проявляется положительная роль России, которая препятствует реализации таких сценариев, а также содействует устранению предлога или оправдания в виде курдского фактора ради создания благоприятных условий для вывода турецких войск.
— А зачем вообще Россия помогает Сирии?
— Сложно ответить на этот вопрос без того, чтобы не сказать о роли России. Россия — великая держава, которая имеет свои обязательства и перед которой стоят важные задачи на международной арене. Она осуществляет их в интересах всего мира, а также своего народа. Перед Россией нет другой альтернативы, кроме того как играть роль великого государства или ограничиться ролью очень посредственной страны. Последнее — не в интересах мира. Исходя из этого, военное присутствие России в Сирии направлено в первую очередь на сохранение баланса в мире, так как сегодняшний мир живет не в соответствии с правовыми критериями, а подчиняется принципу силы. Именно поэтому российское военное влияние необходимо для соблюдения баланса в мире. Это с одной стороны. С другой — необходимость борьбы с терроризмом, имеющая два аспекта. Первый — нравственная сторона вопроса, включающая правовой аспект в виде международного права, так как терроризм поддерживается известными государствами. Другой аспект — необходимость защиты интересов России. Этот терроризм не имеет границ, в том числе политических. Сегодня он может быть в Сирии, так же как и в самой отдаленной точке Азии, и в Европе, где в последние годы случались террористические акты, как может быть и в России. Вы знаете, что происходило более десяти лет назад, когда террористы брали в заложники невинных людей в школах и театрах, убивали людей. Вам известно, что такое террор, это пережили в Чеченской Республике и других субъектах, последствия этого террора вы продолжаете ощущать и сегодня. Невозможно вести борьбу с террористической деятельностью только в месте ее ведения. С ней необходимо сражаться по всему миру. Еще один аспект заключается в том, что Россия занимает абсолютно противоположную позицию Западу, который считает, что международное право отражает их интересы. Россия же полагает, что международное право служит ее интересам и общим интересам между ней и государствами мира. Поэтому все эти упомянутые причины помогают России и Сирии.
— Возвращаясь к вопросу о Турции, что вы думаете о намерениях Анкары вернуть сирийских беженцев на территории, подконтрольные турецкой армии и протурецким боевикам на северо-востоке страны, если учитывать, что численность этих беженцев около трех миллионов человек?
— Никто не верит, что Турция хочет вернуть три миллиона сирийских беженцев в этот район. Это гуманитарная вывеска для создания иллюзии. Если бы она даже хотела, это абсурд, ведь такое развитие событий приведет к конфликту между коренным населением, проживающим в тех городах и селениях, и новыми поселенцами, потому что коренные жители этих районов не поступятся своими правами в отношении своих территорий. Это означает, что такой конфликт будет иметь этнический характер. Однако основная цель турок — привести на эти земли террористов, которые действовали на территории САР и были разбиты, вместе с их семьями для того, чтобы они сформировали новое радикализированное общество в соответствии с тем видением, которого придерживается турецкий режим Эрдогана. В этом заключается его реальная цель. В любом случае оба варианта очень опасны и нацелены на дестабилизацию Сирии, поэтому мы категорически это отвергаем.
— Достижение сочинских договоренностей позволило нормализовать ситуацию на северо-востоке Сирии, созданы условия для возвращения под юрисдикцию правительства территории Заевфратья, регионов, которые находятся за Евфратом, на северо-востоке. Собственно говоря, жители этого региона из-за действий ИГИЛ* долгое время вообще были отрезаны от центральной части страны. Каковы ваши шаги по выстраиванию диалога с курдскими органами местного самоуправления? Дело в том, что борьба с ИГИЛ* там продолжалась и силами правительства, и силами курдских отрядов самообороны.
— Я хочу немного пояснить, потому что ИГИЛ* появилась по воле США и действовала под прикрытием США. Мы убеждены, и у нас есть данные, что Америка управляла ИГИЛ* напрямую как военным инструментом с целью нанесения ударов по сирийской армии для отвлечения сил, которые борются с терроризмом, и в первую очередь сирийских. Говоря о курдских силах, необходимо прояснить картину. Существует негативное использование этой формулировки, она используется Западом, чтобы создать впечатление, что силы, которые там находятся, — это курдские силы и что этот район — это курдский район. В первую очередь хочу уточнить, что эти районы на севере и северо-востоке Сирии, они в большей степени арабские. Свыше 70 процентов населения там — арабы, а не наоборот. И даже отряды, которые там воюют, состоят из курдов и (представителей. — Прим. ред.) других (национальностей. — Прим. ред.). Но американцы поддержали курдские отряды и сделали курдов командирами, чтобы создавалось впечатление, что эти районы курдские. Чтобы вбить клин между курдами и другими группами в Сирии.
При этом наш диалог не прерывается. Он не прерывался и во время войны, несмотря на то, что нам известно, что некоторые из этих отрядов взаимодействуют с американцами и ими же управляются. Их вооружают и финансируют американцы, и американцы же пишут им заявления. Но это не значит, что курды не патриоты. Хочу уточнить: большая часть курдов — патриоты, которые поддерживают свою страну и сирийский народ, как и другие этнические группы. Но эти группы, будь то курдские, арабские или, может быть, другие, действуют по указанию американцев, но с ними непрерывный диалог.
После возвращения сирийской армии (на северо-восток Сирии) мы пытаемся их убедить в том, что стабильность будет тогда, когда мы все станем соблюдать сирийскую конституцию, так как конституция выражает волю народа. И когда сирийская армия возвращает контроль, вместе с армией возвращаются государственные институты Сирии. Государственные институты действуют в рамках конституции и выражают волю народа. После турецкого вторжения появился прогресс в данном направлении. Россия играет важную роль в этом вопросе, опираясь на те же принципы, о которых я сказал сейчас. В решении вопросов иногда мы идем вперед, а иногда делаем шаг назад по разным причинам. Одна из этих причин — давление США на вооруженные группировки в Сирии, чтобы те не соглашались с сирийским правительством, и это ожидаемо. Но сейчас у нас больше оптимизма в данном направлении, так как после девяти лет войны я полагаю, что большая часть населения осознала важность единения с властью, несмотря на наличие политических разногласий. Если ты не согласен с правительством и правящей партией, это другой вопрос. Но задача любого государства в мире — консолидировать все общество, и мы движемся в этом направлении.
— Правильно ли я вас понял, что такая ситуация вообще сформировалась на северо-востоке из-за внешнего влияния? Я имею в виду мнение о том, что есть неразрешимые проблемы с курдами.
— Проблемы только с частью курдов, я еще раз подчеркиваю, что большинство курдов живет в Сирии десятилетиями без проблем. Есть некоторые радикальные группы, радикальные в политическом смысле, именно они выдвигают идеи отделения. Некоторые из идей связаны с федерализацией и автономным курдским управлением. Как я уже говорил, это (северо-восток Сирии. — Прим. ред.) — арабский регион. И если кто-то и может говорить о федерализации, то это арабы, потому как они там — большинство. Это очевидно. Ситуация в Сирии отличается от ситуации на севере Ирака и на юго-востоке Турции. Нет курдского большинства в этом районе. А что касается культурных аспектов и прочего, то я всегда привожу в пример армян, так как они — последняя этноконфессиональная группа, которая пришла в Сирию более 100 лет назад. У них есть свои школы, церкви и все культурные права, так почему мы даем культурные права одной общине и не даем другой? По одной простой причине, так как эта одна (радикальная. — Прим. ред.) группа призывает к сепаратизму. И ни власть, ни народ не согласятся ни на какие сепаратистские предложения ни сегодня, ни завтра. Вот в чем проблема. Эти же группы, которые получают поддержку США, говорят о том, что ситуация после войны изменилась. Конечно, ситуация изменилась, это естественно. Любая война многое меняет в обществе. Но война — не повод для раздела страны и не дает права на сепаратизм, уничтожение конституции и ослабление государства. Война должна сделать нашу родину сильнее, а не слабее. Мы категорически не согласимся на разделение ни при каких условиях.
— Но все же — как вы оцениваете роль курдских сил самообороны в борьбе непосредственно с ИГИЛ*, ведь, по их данным, погибли тысячи бойцов, защищая их села и деревни в Сирии?
— Многие сирийцы сражались, защищая свои деревни, не только в данном регионе, а во всех. Несправедливо говорить о какой-то одной этнической группе в Сирии, все они защищали свою родину, все сирийские этнические группы защищали свои города и села. Когда человек чувствует угрозу своему существованию, ему необходимо защищаться, это очевидно. Я не ставлю эту защиту страны в политические рамки. Если я так сделаю, то это равнозначно тому, что мы вручаем США диплом за хорошее поведение, за то, что поддерживаемые ими силы сражались с ИГ*, и, таким образом, Штаты действительно сражались с терроризмом. А все мы знаем, и уже высказывались об этом и в Сирии, и в России, и в других странах, что США поддерживали ИГ*.
Нам необходимо отличать граждан, которые защищали свои деревни и достигли реальных результатов в этом, ликвидировали многих террористов, от политической повестки, которая, по сути, связана с США. Таким образом, нам необходимо быть точными в этом вопросе.
— В октябре закончился срок, который был отведен КОС (Курдские освободительные силы. — Прим. ред.) для отхода на 30 километров от турецкой границы. В Анкаре утверждают, что КОС не отошли. Где сейчас находятся эти отряды? И еще один очень важный вопрос: как эти отряды будут интегрироваться в Вооруженные силы Сирии, ведь были сделаны такие заявления?
— Российско-турецкий меморандум должен выполняться в том, что касается отвода этих вооруженных группировок. Как я уже говорил, эти группировки являются арабо-курдскими, но руководство у них — курды. Им необходимо отвести силы, так как они дали повод туркам начать реализацию своего плана, о котором они мечтали с начала войны, поэтому им (КОС. — Прим. ред.) необходимо отступить на 30 километров. Что касается реализации (отвода. — Прим. ред.), то КОС уже объявляли, что они реализуют его, он уже выполняется в некоторых районах, но он не реализован полностью. Это ожидается. Такие процессы не происходят внезапно и не случаются быстро. Необязательно наличие центрального контроля над всеми группировками, ведущими бои в определенном регионе. Вам известно, что группировки иногда ведут бои хаотично, принимают решения так же хаотично, поэтому в каком-то районе что-то реализуется, а в другом — нет.
Мы сейчас сотрудничаем с Россией для реализации этого меморандума в полной мере. После того как он будет реализован, мы обязательно скажем туркам: давайте, начинайте отвод сил. Что касается присоединения этих группировок к сирийской правительственной армии, мы с 2013 года, когда начали процесс национального примирения, исходили из принципа, что каждый сложивший оружие воспользуется всеобщей амнистией и станет гражданином, таким же, как любой другой, и может вступить в ряды сирийской армии. Такое произошло во многих регионах, некоторые из воевавших вместе с террористами вступили в ряды сирийской армии. Они воевали в рядах армии, некоторые из них погибли, сражаясь.
После меморандума России и Турции мы официально объявили в лице Министерства обороны, что готовы принять тех бойцов (КОС) в ряды сирийской армии по другим программам, учитывающим особенности данного региона. Однако ответ, который, как следует понимать, был официальным, таков: они сейчас не готовы присоединяться к сирийской армии и они намерены сохранить при себе оружие в данных регионах.
Также в рамках сирийско-российского сотрудничества мы сейчас работаем над убеждением курдских отрядов в том, что присоединение к сирийской армии и борьба против турецких захватчиков является верной и правильной позицией для возвращения территорий, потерянных на севере Сирии из-за действий этих элементов. Кроме того, нам нужно попытаться увидеть, что произойдет в ближайшие недели, как будет развиваться ситуация.
— Война на большей части территории Сирии практически закончена, люди возвращаются в свои дома и села. Что руководство Сирии делает для обеспечения нормальных условий жизни, может, есть цифры, сколько домов восстановлено, школ, больниц, какие трудности возникают при реализации нормальной жизни граждан?
— Я думаю, что для нас в Сирии основными вопросами, ежедневно затрагивающими жизнь каждого гражданина, являются экономическая ситуация, обеспечение основных потребностей, образование для детей и здравоохранение. В каждом районе, в который мы возвращаемся, мы начинаем оперативно восстанавливать школы, обеспечиваем школьными принадлежностями, учителями и так далее. С другой стороны, мы обеспечиваем работу больниц в данном регионе.
Конечно, в этих же рамках нужно рассматривать уровень жизни в Сирии, однако он зависит в той или иной мере от ряда внешних факторов, в первую очередь от западной блокады САР, связанной с поставками нефтепродуктов, топлива и в связи с этим – электричества.
Из-за блокады невозможны иностранные инвестиции в Сирию, она имеет и другие формы. Нам удается обеспечить на минимальном уровне основные потребности, в некоторых случаях мы не можем их обеспечить в достаточной мере — это следствие блокады. Мы ищем другие пути, нам помогают наши друзья — Россия, Иран, иногда Китай, поставляя гуманитарную помощь. Сейчас приоритетной является задача по обеспечению нами минимального уровня, необходимого для жизни граждан.
— Важнейший вопрос восстановления нормальной жизни в стране и возвращения беженцев в страну — это наличие рабочих мест. Идет ли восстановление промышленных предприятий в Сирии? Сколько их восстановлено? Сложно ли это делать в условиях жестких санкций?
— Да, это сложный, но не невозможный процесс. Я не говорю сейчас о фантазиях или о чем-то нереальном. В ряде секторов промышленности, например в фармацевтике, количество фармацевтических заводов значительно увеличилось по сравнению с началом войны. Постоянно строятся новые заводы в различных сферах. Безусловно, темпы не такие, какие должны быть или как нам хотелось бы: этот темп не покрывает потребности возвращающихся из-за границы беженцев, ищущих рабочие места.
Мы можем создавать, вопреки экономической ситуации, новые производства, некоторые из которых, хоть и в ограниченной степени, относятся к тяжелой промышленности. Государства, в которых идет подобная война, могут создавать лишь производства малого и, может быть, среднего масштаба.
Однако сейчас нам необходимо найти методы для стимулирования к увеличению инвестиций, потому как в условиях блокады необходимо стимулировать к подобному. В связи с этим у нас новый закон об инвестициях взамен старого, он редактировался несколько раз. Сейчас мы обсуждаем и изучаем дополнительные поправки, которые могут соответствовать нынешней ситуации, с тем чтобы стимулировать приток капитала, как минимум того, который находится в Сирии, а не подпадает под иностранное эмбарго.
Вместе с тем, несмотря на западную и американскую блокаду, из-за рубежа поступают иностранные инвестиции, но ограниченные.
— Продолжая тему мирного урегулирования, боевики продолжают складывать оружие. И мы знаем, что сирийское правительство и вы лично много делаете для интеграции их в общество. Каковы ваши дальнейшие планы по оказанию помощи замирившимся боевикам и членам их семей?
— Это важный момент и серьезный вызов. Если мы его рассмотрим, то увидим, что он состоит из нескольких частей. В первую очередь — дети, так как вы говорили о семьях. Вооруженного боевика нельзя рассматривать в отрыве от семьи и окружения, даже если оно небольшое, оно радикальное. У них есть дети, которые длительное время, в самый важный период взросления, жили вне закона, впитывали ложные идеи, которые далеки от патриотизма. Во-первых, мы должны их интегрировать в школы, и об этом мы объявили несколько недель назад. Школы будут принимать этих учеников в классы, учитывая возраст, для того чтобы они интегрировались в национальную систему в ближайшие годы и вновь впитали бы в себя патриотические понятия.
Есть еще один момент — это религиозный экстремизм, который был раскручен и вкладывался в умы сообществ несколько лет, где царили идеология Аль-Каиды* и салафитов под вывесками ИГИЛ*, Джебхат ан-Нусра* и Джейш Тахрир Аш-Шам*, Джейш аль-Ислам* — разные названия. Неважно. Суть одна. В Сирии религиозные институты играют очень важную роль в этом вопросе. Прежде чем мы с ними начнем говорить об основах патриотизма и гуманности, они должны понять, что религиозные идеи, которые были вложены в их умы, это искаженные идеи, которые противоречат истинной вере. Сейчас мы активно работаем над искоренением этих идей. Третий момент заключается в том, что эти сообщества жили вне закона и они не знают, что такое государство, что такое закон, что такое суд, кто такой дорожный полицейский и прочие элементы, которые регулируют жизнь общества. Этот вопрос наиболее сложный.
Вызов здесь заключается в том, как лучше всего вернуть государственность в эти деревни и города, чтобы возродить дисциплину и порядок. Это вещи, над которыми мы постоянно работаем и активно задействуем различные госинституты, чтобы вновь интегрировать эти сообщества в сирийское общество с национальными понятиями.
— Еще один очень важный вопрос гуманитарной повестки. Он опять же касается курдского населения. За время, что длится война, многие курдские дети учились на курдском языке и не получили дипломы государственного образца. Сейчас большая проблема: они не могут продолжать учиться, не могут получить квалифицированную работу. Есть ли сейчас схема решения этой проблемы? Готова ли она или это в процессе?
— Данный вопрос перекликается с предыдущим. Его решение связано с тем, что объявило Министерство просвещения сразу же после турецкого вторжения, где-то две-три недели назад, а может быть, чуть меньше, — о готовности интегрировать учеников, которые проходили обучение по курдской методологии, в сирийскую общеобразовательную систему на этапе после начальной школы. Это практическое и естественное решение проблемы. Иначе как мы можем требовать от этих учеников и подростков вернуться в лоно государства, когда они отделены и не интегрированы в национальную общеобразовательную систему.
— Есть же еще те дети, которые уже закончили школу, уже не получили документов об образовании государственного образца. Вот здесь как будет решаться вопрос?
— Дипломы такого образца должны быть признаны, так как иного выхода нет. Ведь процесс интеграции обучающегося происходит не только в школе, но и в высших учебных заведениях и других образовательных учреждениях. Если мы хотим, чтобы они двигались в правильном направлении и были людьми, полезными для своей родины и вносящими свой вклад в дело развития государства в будущем, нам необходимо найти решение и принять меры для их внедрения в общеобразовательную систему. О первом таком решении, о котором я уже упоминал, объявлено две недели назад, и это самый простой и быстрый способ. Думаю, что в предстоящие недели мы станем свидетелями нахождения других подобных развязок данной проблемы.
— Господин президент, по данным СМИ, Трамп заявил о расширении военного присутствия в Сирии, особенно на северо-востоке страны под предлогом охраны нефтяных месторождений. Возможно ли военное решение данного вопроса? Когда можно ожидать военную операцию?
— Я всегда говорил, что оккупационные силы не могли бы прийти, если бы у них не было лояльных им агентов в стране. Этим силам было бы сложно находиться в целиком враждебном окружении. Мы всегда говорим, что первоочередным, ближайшим и самым мирным решением является единение нас, сирийцев, вокруг патриотических принципов, тогда американцы уйдут и не смогут здесь остаться ни ради нефти, ни ради чего-либо другого.
Но со временем, если оккупанты останутся, иракский сценарий является примером для американцев. Результат был неожиданным для них, но мы в Сирии предвидели его. Я говорил в одном из интервью после вторжения американцев в Ирак в 2003 году, что оккупация даст повод для формирования военного сопротивления. Так и американское присутствие в Сирии породит военное сопротивление, которое приведет к потерям среди американцев и впоследствии к их уходу.
Мы, конечно, не думаем о столкновении между США и Россией. Это очевидно и невыгодно ни нам, ни России, ни стабильности в мире, и это опасно. Но Штатам нельзя думать, что они будут жить и комфортно себя ощущать во всех оккупированных ими регионах, мы напоминаем им об Ираке и Афганистане. Сирия — не исключение в этом вопросе.
— В связи с действиями США здесь, я имею в виду в первую очередь вокруг сирийской нефти, не считаете ли вы, что это государственный бандитизм? И какие экономические потери несет Сирия в связи с действиями Вашингтона?
— Вы точно выразились. Не только потому, что они воруют нефть, а потому что США — это государство, построенное как политический режим на бандитских группировках. Американский президент не олицетворяет государство, он лишь исполнительный директор компании, за этим директором стоит совет директоров, совет, в свою очередь, представляет крупные американские компании, которые являются реальными владельцами государства: это нефтяные компании, производители оружия, банки и другие лобби.
Что касается нефти, это естественный результат существования руководства американской системы. США — не государство, а режим, руководство которого назначено компаниями, которые работают ради своей выгоды. Хочу напомнить вам об одном моменте, который серьезнее, чем описание США как бандитов: одним из важнейших факторов, сподвигнувших Гитлера на нападение на СССР во Второй мировой войне, была нефть. Некоторые говорят, что нефть была единственным фактором и других для нападения на СССР вовсе не было.
Сегодня США занимается тем же самым, подражая нацистам, и, проще говоря, мы можем уподобить сегодняшнюю американскую политику политике нацистов: экспансия, завоевания, подрыв интересов других народов, попрание международного права, гуманитарных основ и так далее, и все это только ради нефти. Какая разница между этой политикой и методами нацистов? Сможет ли нам кто-то из элементов американской системы дать ответ на этот вопрос? Думаю, что нет.
— Будет ли Сирия ставить вопрос в ООН о хищении сирийской нефти? И нет ли у Дамаска в планах потребовать компенсацию у Вашингтона за украденную нефть?
— Конечно, это естественно, но я, вы и многие в мире знают, что ООН не существует, потому что не существует международного права. Все поданные в ООН жалобы лежат на полках, так как это полугосударство, которым управляют бандитские группировки, исходящие из принципа силы. Как мы уже говорили ранее, они представляют собой сборище воров, а конфликт между ними является борьбой за прибыль, приобретения и потери. Это не борьба идеологий или партий, как кажется. Я имею в виду конфликты между Трампом и другими в США, это конфликты с целью получения выгоды. Мы сейчас живем в мире, похожем на лес, он сейчас ближе к миру до Второй мировой войны, а не после нее, поэтому мы направим жалобы, но они останутся на полках.
— Совсем недавно в Стамбуле умер один из основателей организации "Белые каски". Организацию не раз и не два уличали в том, что она участвует в масштабных постановочных мероприятиях, производит поддельные видео якобы применения химического оружия в Сирии. И уже появились версии, что один из основателей "Белых касок" не умер, а был убит. Как вы считаете, что случилось в Стамбуле?
— Чтобы не говорить об этом происшествии отдельно, лучше рассмотрим его в комплексе с похожими событиями. Американский миллиардер Джеффри Эпштейн был убит несколько недель назад, а они сказали, что он покончил с собой в тюрьме, а он был убит, потому что знал много очень важных секретов, связанных с важными персонами в британском и американском режимах и, возможно, в других странах. Человек из числа основных членов "Белых касок" был в Германии и был убит в тюрьме. Сказали, что он покончил с собой. Сейчас убили главного основателя "Белых касок", он офицер и всю свою жизнь работал с НАТО в Афганистане, Косово, Ираке и Ливане, после этого он основал "Белые каски" в Сирии. Так как связан этот человек с гуманитарной деятельностью, которой, как говорилось, он занимался в "Белых касках"? Мы и вы знаем, что они, естественно, часть "Аль-Каиды"*. Я полагаю, что эти люди, а также ликвидированные ранее Бен Ладен и аль-Багдади — все они были убиты в первую очередь из-за того, что знали важные секреты. Они стали обузой после того, как исполнили свои роли. После того, как они сыграли свою роль, появилась острая необходимость от них избавиться.
Поэтому, если мы посмотрим на все эти эпизоды вместе, как на панорамную картину, мы не поверим, что они покончили жизнь самоубийством или умерли естественной смертью. Все перечисленные имена, а возможно, и другие, о ком я не упомянул, сейчас убиты после завершения своих миссий, чтобы вместе с ними умерла правда. Почему убиты Багдади и Бен Ладен? Возможно, потому, что если бы они остались живы, то сказали бы правду при определенных обстоятельствах. Возможно, основатель "Белых касок" усердно работал над книгой своих мемуаров и о своей жизни, а это недопустимо. Это предположения, но очень серьезные предположения. Так как другие версии для меня не убедительны сейчас.
— То есть вы считаете, что за смертью бывшего сотрудника британской разведки MI-6 стоят западные спецслужбы?
— Конечно, это работа спецслужб. Но каких спецслужб? Когда мы говорим о западных спецслужбах в целом, о турецких и некоторых других в нашем регионе, это не спецслужбы суверенных государств, это подразделения главной разведслужбы — ЦРУ. Вот она правда. И все они работают в подчинении одного хозяина, в координации друг с другом. Возможно, поэтому, и это очень вероятно, что турецкие спецслужбы выполнили эту работу по указанию иностранных спецслужб. Я повторюсь, это предположение, но обычное взаимодействие между западными спецслужбами или теми, кто на них работает.
— В Женеве начала работать конституционная комиссия. Будет ли, по вашему мнению, работа эффективной? И есть ли для Дамаска какие-то красные линии, после которых предложения данной комиссии будут не приняты?
— Есть попытка представить, что урегулирование конфликта зависит от работы конституционного комитета. Война в Сирии началась не из-за разногласий вокруг конституции, война в Сирии началась, так как террористы убивали военных, полицейских и мирных жителей и потому, что они разрушали инфраструктуру. В силу этого война закончится тогда, когда мы покончим с терроризмом.
Был параллельный политический курс: Америка пыталась навязать идею переходного правительства. Естественно, с нашей стороны и со стороны других стран, которые привержены принципам международного права, был отказ. На основании именно международного права стартовали переговоры, так называемый сочинский формат, который породил конституционный комитет.
Конституционный комитет обсуждает конституцию. Мы считаем, что время от времени необходимо анализировать конституцию, как и любой другой документ, и вносить поправки согласно новым реалиям Сирии. Это не священное писание, у нас нет с этим проблем, поэтому мы пошли этим путем. Чтобы не быть чрезмерно оптимистичными и не предлагать нереалистичных инициатив, необходимо обсудить структуру конституционного комитета. В ней три стороны. Одна представляет позицию сирийского правительства, другая — гражданского общества, в котором представлены различные точки зрения, третья назначена Турцией. Представьте, вы, как русский, хотите внести поправки в Конституцию России, а вам говорят, что часть комитета или вся она, неважно, назначена иностранными государствами. Ваша позиция — не просто будете против, но вы скажете, что это бестолковое предложение и действия, идущие вразрез с логикой и реальностью. Но это случилось в конституционном комитете. Мы ведем переговоры со стороной, которая была назначена турецким правительством, а значит, и Америкой.
Турция — витрина, и это реальность. Сейчас, если вообще хотим говорить о результатах работы этой комиссии, все, кто в ней, должны быть на стороне Сирии и сирийского народа. Невозможно, чтобы они представляли иностранное государство, а они неприкрыто представляют это государство. Могут ли они быть сирийцами на 100 процентов? Может ли человек, отстаивающий интересы другой страны, вернуться и представлять свою родину? Не хочу давать ответ. Но это логичные вопросы и, полагаю, что у всех, кто сейчас читает интервью, есть логичные ответы на эти вопросы.
— За время войны и в связи с санкциями сильно пострадала экономика Сирии, нередко говорят о коррупции, какие реформы вы планируете провести в ближайшее время? И есть ли механизмы для укрепления нацвалюты?
— Для поддержки экономики необходимы в первую очередь современные законы об инвестициях. Я ранее сказал об этом моменте, о том, что мы сейчас разрабатываем эти законы.
В вашем вопросе есть и другой аспект, связанный с борьбой с коррупцией, это очень важный вопрос как для поддержки экономики, так и для разработки закона или поддержки сирийской лиры. Эти вопросы взаимосвязаны. Мы начали бороться с коррупцией несколько лет назад и продолжаем этот процесс все активнее в связи с появлением новых случаев коррупции. Это ожидаемо, так как война порождает анархию, а она является очень благоприятной средой для терроризма — с одной стороны и коррупции — с другой.
Мы сейчас движемся к реализации соответствующего закона. Однако для борьбы с коррупцией и поддержкой терроризма также необходимы новые законы. Лазейки, связанные со слабостью экономики, с одной стороны, и распространением коррупции, с другой, возникли из-за слабых моментов в законах. Комитет из законодателей уже около года разрабатывает законы, чтобы закрыть эти лазейки, способствующие коррупции. Это, в свою очередь, поддержит лиру и инвестиции: когда развиваются инвестиции, стабилизируется и лира. Мы не ведем спекулятивную политику, это политика создания сильной экономики, которая, в свою очередь, поддержит национальную валюту.
— Сегодня в соседних с Сирией странах продолжаются антиправительственные митинги, в первую очередь в Ливане и Ираке. В августе были митинги и в Иордании, в ее столице Аммане. Не напоминает ли вам происходящее начало событий в Сирии в 2011 году? Как вы считаете, кому это выгодно? И каковы первостепенные цели?
— Нет, эти события не похожи на происходившее в Сирии. В Сирии случилось следующее: группам людей — и это подтверждено — выплачивали деньги за выход на шествия, и была небольшая часть людей, выходивших на эти демонстрации, так как у них была цель изменить что-то. Однако в целом ситуация не была такой же, убийства начались с первых дней, выстрелы. Это означает, что демонстрации не были спонтанными. Были деньги, было приготовлено оружие, поэтому я не могу сравнить данную ситуацию с остальными. При этом, безусловно, если эти демонстрации в соседних странах являются спонтанными, искренними, выражающими желание народа изменить политическую и экономическую ситуацию, то им необходимо оставаться национальными. Потому как другие страны, вмешивающиеся во все в мире, такие как США, Запад, особенно Британия, Франция и другие государства, обязательно воспользуются ситуацией, чтобы сыграть свою роль и повернуть события в выгодном им направлении. Самое важное — чтобы ситуация оставалась в национальных рамках, в этом случае она будет позитивной, так как выражает желание народа в этих странах.
Однако в случае, когда прибавляется иностранный фактор, безусловно, ситуация будет противоречить интересам страны. Мы узнали это и ясно ощутили на себе в Сирии, поэтому я желаю этим митингам быть реальным фактором перемен к лучшему во всех сферах и на всех уровнях.
— Господин президент, последний вопрос, он, возможно, немного личный. Мы прекрасно знаем, что вы очень любите ездить за рулем. И все жители страны, наверное, знают, что вы предпочитаете самостоятельно водить машину. Сейчас в Сирии большая часть территории живет без войны. Соответственно, дороги стали безопаснее. Вот у вашей охраны сейчас меньше работы в связи с вашими перемещениями? И замечаете ли вы эти положительные изменения, которые случились в Сирии, когда вы ездите самостоятельно за рулем? Не всякий президент водит машину.
— Я это делаю с первого дня нахождения на этом посту и не изменил своим привычкам. Хочу подчеркнуть важный момент: охрана не поменялась с довоенных времен по сей день, она осталась прежней, мы не предпринимали каких-то дополнительных мер ни в связи с вождением автомобиля, ни в связи с кортежем — это также не менялось ни до войны, ни во время, ни после. Она стабильна. Одной из целей террористов и тех, кто их поддерживал, было различное психологическое давление и создание атмосферы страха в Сирии. Когда страх возникает у чиновника, то и граждане начинают бояться. Это один аспект. С другой стороны, и это не связано с войной, я вожу автомобиль, так как я человек, не любящий признаки власти, это естественно. Я полагаюсь на себя, я всегда водил автомобиль, я ничего не менял и предпочел свои привычки оставить и на этом посту, а не приобрести признаки этого поста. Это был мой принцип до войны. Он не менялся до войны, не изменился и во время военных действий и не будет изменен и после них. Ни терроризму, ни чему-то еще не удастся изменить мои привычки и мою связь с народом.
Что касается впечатлений народа, я думаю, что любому гражданину любой страны мира хочется, чтобы чиновник был естественным, а не искусственным, он любит спонтанность, а не внешний эффект. Я думаю, что этот аспект — один из моментов силы любого чиновника, осознающего связь между ним и людьми, ему нужно быть максимально близким к людям. Чиновник не может преувеличивать и говорить, что живет обычной полной жизнью, но в то же время нельзя быть изолированным от людей, так как он потеряет эту связь. Это один из многих аспектов моих отношений с гражданами в Сирии.
— Господин президент, спасибо вам за откровенные ответы на наши вопросы. И мы желаем вам удачи. Спасибо.
— Спасибо вам, я очень рад встрече с вами и хочу передать через вас добрые пожелания дружественному и братскому российскому народу. Теперь нас объединяют не только совместные семьи, как это было в прошлые десятилетия, а теперь и наша кровь смешалась в борьбе с терроризмом. Спасибо вам еще раз.
— Спасибо.
*Террористические организация, запрещенная в России.