А ведь давно предупреждали: Китай начал показывать, кто тут хозяин

Ирина Алкснис

Накануне ВМС США сообщили о инциденте, во время которого военный корабль другой страны провел "небезопасный и непрофессиональный маневр" рядом с американским эсминцем USS Decatur, сблизившись с ним на 41 метр, в результате чего американскому судну пришлось уклониться от столкновения.

В этой новости не было бы ничего необычного, если бы она касалась России. Подобные стычки между российскими и натовскими военными — и на воде, и в воздухе — случаются настолько регулярно, что стали уже нормой.

Однако на этот раз дело происходило в Южно-Китайском море и пожаловались американцы на китайский военный корабль Luyang.

Это событие — в отличие от происшествий с участием России — заслуживает особого внимания, и неспроста. Это едва ли не первый такой случай для китайской армии в настоящий период. А в сочетании с недавней новостью о том, что Пекин отказал американскому универсальному десантному кораблю в возможности совершить заход в порт Гонконга, планировавшийся на октябрь, картина приобретает особую яркость.

Чтобы осознать значение произошедшего, необходимо быть в курсе двойственности китайской ситуации в военной сфере.
С одной стороны, армия Китая в разнообразных рейтингах занимает обычно третье, а иногда даже второе место по мощи в мире, уверенно конкурируя с США и Россией. Это вполне заслуженно, учитывая колоссальные усилия и ресурсы, вливаемые китайским руководством в Вооруженные силы страны.

С другой стороны, понять, чего на самом деле стоит любая армия, можно, только увидев ее в деле. А вот с этим у китайских Вооруженных сил дело обстоит не очень хорошо, поскольку примеров их работы мир довольно давно не видел. Вернее, мир видел, как многие годы Пекин последовательно уклонялся от ситуаций с напряженной военной составляющей, избегая конфронтации.

В результате даже появился целый жанр доморощенного политического психоанализа, который объяснял подобную осторожность Китая психологической травмой, сформировавшейся в результате многочисленных неудачных военных кампаний в прошлом. В общем, отказ китайского руководства от проверки собственной обновленной и "накачанной" армии в боевых и приближенных к боевым условиях ряд военных экспертов списывают на страх новых неудач и нехватку политической воли для использования Вооруженных сил.

В глобальных экономических и политических возможностях Китая сомнений ни у кого нет. Однако государство не может претендовать на статус сверхдержавы и глобальное доминирование, если у него не работают инструменты военной силы, к которым рано или поздно приходится прибегать абсолютно всем странам, обладающим серьезными амбициями на международной арене. Уклонение Пекина от военной конфронтации в любых формах позволяло выдвигать версии, что, несмотря на все свое политико-экономическое могущество, он рискует так и остаться на вторых ролях, не достигнув вершины мировой гегемонии.

Среди прочего, подтверждение этого "диагноза" видели в процессах в Южно-Китайском море, где китайским военным вот уже много лет постоянно бросают вызов американские.

Существо происходящего хорошо известно. Речь о многолетнем территориальном споре Китая с соседями. Пекин претендует на доминирующее положение в море и для укрепления позиций расширяет площадь нескольких рифов с помощью насыпей, не позволяя к ним приближаться иностранным судам.

Это, разумеется, не вызывает восторга у соседей, но наибольшую активность в противодействии проявляют США, которые воспринимают позицию Пекина как подрыв собственной гегемонии в регионе.

В результате в последние годы привычными стали новости о том, что тот или иной американский военный корабль приблизился к спорным островам, по поводу чего Китай выразил официальный протест и потребовал прекратить провокации.

Неудивительно, что в конце концов данная позиция Пекина стала восприниматься многими как признание слабости: если на спорную территорию, над которой вы утверждаете свой суверенитет, вторгаются иностранные военные, а вы ограничиваетесь официальным высказыванием возмущения по этому поводу, закономерно возникают сомнения, насколько реален этот суверенитет и — что даже важнее — насколько реальны возможности вашей армии.

Именно поэтому так значим этот свежий инцидент, когда китайский военный корабль буквально "вытолкал" американский эсминец из спорных вод, показав тем самым, кто в доме хозяин, и дополнив привычную дипломатическую риторику Пекина весомым военным аргументом. А то, что американцу пришлось уступить и сменить курс, недвусмысленно свидетельствует: китайские военные были настроены крайне серьезно.

Таким образом, раскручивающееся противостояние США и Китая получило военную составляющую, в которой Пекин перестал пассивно уклоняться от конфликта, начав демонстрировать куда больше жесткости и готовность использовать силу для отстаивания своей позиции.

Это прозрачно намекает всем доморощенным китаистам и военным экспертам, что дело было не в страхах и не отсутствии политической воли у китайского руководства перед военной конфронтацией, а скорее в традиционном китайском подходе, предпочитающем всестороннюю тщательную подготовку перед тем, как ввязываться в драку.