ИЕРУСАЛИМ, 12 апр — РИА Новости. Пожилой мужчина в кипе, выдающей в нем религиозного еврея, говорит, что желает долголетия и крепкого здоровья охранникам концлагерей и палачам из зондеркоманд, сидя под вставленным в рамку американским журналом Newsweek с его фотографией и подписью "Последний охотник за нацистами".
"Если бы в 1980-х, то есть почти 40 лет назад, когда я начинал эту деятельность, мне сказали, что к 70 годам я буду заниматься тем же, а фронт работ все еще не будет исчерпан, я бы ответил: "Да в своем ли вы уме? Это же полное сумасшествие". Но надо признать, что одно из самых драматических событий, которые произошли на нашем поприще, — это увеличение продолжительности жизни", — говорит Зурофф в интервью РИА Новости.
Смеясь, он пересказывает отзывы о себе как о, возможно, единственном человеке, который молится за здоровье нацистских преступников и желает им "дожить до 120-ти".
"Это своего рода шутка, но я в самом деле надеюсь, что они проживут достаточно долго, чтобы успеть предстать перед правосудием… Я еще заметил, что люди без совести живут дольше, потому что менее подвержены стрессу. К тому же, большинство из них живет в странах, где очень хорошее здравоохранение — в Германии и Австрии", — рассказывает Зурофф.
Детектив, историк, лоббист
Первый вопрос "Как так получилось, что вы стали охотником за нацистами?" ему не нравится: "Тошнит уже от рассказов об этом", "Если бы вы сделали домашнюю работу…", "Я же написал книжку — можете там прочитать". Благодушие к Зуроффу возвращается после краткого пересказа интервьюером зари его биографии: родился в Нью-Йорке в семье выходцев из Литвы, мечтал стать баскетболистом, а родители прочили ему карьеру раввина…
К своей нынешней деятельности Зурофф приобщился, когда познакомился с Симоном Визенталем, первым легендарным "охотником за нацистами", и получил приглашение на работу в центр имени Симона Визенталя, — одну из крупнейших еврейских правозащитных организаций со штаб-квартирой в Лос-Анджелесе. Сейчас Зурофф возглавляет иерусалимское отделение центра Визенталя и ведет дела из скромного, наполненного книгами и документами офиса на первом этаже жилого дома старой постройки.
Он признается, что, несмотря на броское название, профессия "охотника за нацистами" далека от тайных операций беллетристических рыцарей плаща и кинжала.
"Еще надо понимать, что я не наделен правом судебного преследования. Это прерогатива правительства, а я — неправительственная организация", — добавляет он.
Зарубки на прикладе
Сведение баланса успехов и неудач Зуроффу дается непросто.
"Все зависит от того, что вы подразумеваете, когда говорите — "понес наказание". Я участвовал примерно в 40 делах, в рамках которых были предприняты те или иные шаги в отношении человека. Он был или публично разоблачен, или он (а иногда это она — некоторые из них, к слову, женщины) стал объектом официального расследования. Тюремного срока добиться очень сложно", — говорит он.
"У меня были дела, которым я посвятил годы с очень незначительными результатами. Да, возможно, я кому-то разрушил жизнь, что хорошо. Но это далеко не всегда означает, что человек на самом деле отправился за решетку", — объясняет "охотник за нацистами".
В мире, по его словам, остаются еще "по меньшей мере сотни людей", которых можно было бы предать суду за преступления Второй мировой войны. Сделать это стало немного проще, благодаря законодательному новшеству в Германии. Там в последние годы стали выносить обвинительные приговоры с реальными сроками по статье "соучастие в убийстве" на основании одного только факта работы фигуранта дела в штате нацистских лагерей или принадлежности к расстрельным "айнзацгруппам".
Прецедентным стал нашумевший процесс над "бухгалтером Освенцима" Оскаром Гренингом.
"Он особенно важен, поскольку нет никаких свидетельств того, что он так или иначе был непосредственно связан с убийствами. Его работа была в другом. Он занимался тем, что крал деньги узников, евреев, свозимых на убой в Освенцим, обрабатывал финансовые поступления и переправлял их в Берлин для использования нацистами", — говорит Зурофф.
"Это значит, что, даже если ты не был охранником, никого не заталкивал в газовые камеры, тебя все равно автоматически осудят за соучастие в убийстве", — объясняет он.
По его данным, только за последние полгода появилось 17 подобных дел в отношении людей, которые служили в Освенциме, Штуттгофе, Маутхаузене, Равенсбрюке и Бухенвальде. "В практическом преломлении это дает потенциал для 17 судебных процессов в ближайшие годы… Это самое большое число за годы, многие годы. Потрясающе!" — рад Зурофф.
Возраст — не помеха
"Айнзацгруппа C — это люди, которые убивали в Бабьем Яру, Житомире и Каменец-Подольске. В рамках новой немецкой политики, их теперь можно привлечь к суду и автоматически обвинить в соучастии в убийстве. Я надеюсь на это и молюсь, чтобы немецкое правосудие сработало как можно быстрее. Потому что одному из них 94 года, а второму — 95, но они вполне здоровы", — рассказывает Зурофф.
"Охотник за нацистами" немного сожалеет только о том, что обоих изобличили по немецкому национальному телевидению в пятницу вечером, когда он сам не мог смотреть программу из-за наступления шаббата — еврейской субботы.
Зурофф убежден, что возраст или незначительное положение в иерархии Третьего рейха не могут служить смягчающим обстоятельством.
"Время не уменьшает вину. Привлечь их к ответу — наш долг перед жертвами, их жертвами. Мы тем самым даем понять, что, если вы совершаете подобные преступления, то наказание вам грозит даже многие годы спустя. Это люди меньше всего заслуживают сочувствия, потому что они сами его не выказывали к своим жертвам, некоторые из которых были старше, чем они сейчас", — говорит он.
"И каждый должен платить за свои преступления. Да, они не (рейхсфюрер СС) Генрих Гиммлер и не (шеф полиции безопасности) Рейнхард Гейдрих. Но они несут свою долю вины. Без них ничего этого бы не случилось", — уверен собеседник агентства.
Зурофф не помнит, чтобы хотя бы один из фигурантов дел, которыми он занимался, выказывал признаки раскаяния. У него есть прямо противоположный пример — как один из лидеров хорватских националистов-усташей, начальник балканского концлагеря Ясеновац Динко Шакич публично сокрушался, что ему не дали доделать работу.
"Это было в конце 1990-х, в 1998-м, кажется. Просто вдумайтесь! Что значит, не дали доделать работу? Не дали убить всех до единого сербов, евреев, цыган и антифашистов-хорватов? А всего месяц назад президент Хорватии Колинда Грабар-Китарович была с визитом в Аргентине. Там она сказала, что очень гордится всеми хорватами, которые эмигрировали в Аргентину, спасаясь от коммунизма, выбрав свободу, но помня свою родину", — говорит Зурофф.
Зависть к Холокосту
Восточная Европа, где поиски постсоветской идентичности уже четверть века сопровождаются попытками переписать историю Холокоста, представить местных националистов героями и мучениками, замолчав их сотрудничество с нацистами и деятельное участие в истреблении евреев, вызывает бурю негативных эмоций у Зуроффа.
"Только в 1989-1991 годах в этих странах появилась возможность говорить правду, но тут возникла проблема — правда ужасна. Правда состоит в том, что литовцы, латыши, эстонцы, украинцы, хорваты убивали своих соседей. Чудовищный наратив, кому он такой нужен? Что вы выберете — быть страной жертв или страной убийц? Конечно же, жертв! Жертвы получают право на сочувствие, компенсацию, поминовение", — говорит собеседник агентства.
Отсюда — попытки скрыть коллаборационизм и поставить знак равенства между преступлениями нацизма и коммунизма. Зурофф называет это "теорией двойного геноцида". "Охотник за нацистами", которого регулярно можно встретить в балтийских странах с плакатами протеста на пути следования "маршей СС", говорит, что уделяет борьбе с восточноевропейскими искажениями исторической правды все больше своего времени и внимания.
Отношение Восточной Европы к военным преступникам из числа националистов, которые сотрудничали с немцами в годы войны, Зурофф иллюстрирует примером Литвы, где в 2011 году официальные историки по заказу правительства составили список местных жителей, причастных к убийству евреев.
"Туда вошли 2 тысячи 55 человек. Это самая большая шутка, которую можно вообразить! У нас есть имена 20 тысяч тех, кто был причастен. Хорошо, составили они свой список и сказали, что к большинству нет претензий, потому что над ними были германские офицеры (а это неправда), и у них не было выбора (тоже ложь). Что они сделали со своим списком? А ничего! Сунули в какой-то ящик, до прокуроров он не дошел", — рассказывает Зурофф.
В современной Литве, где во время войны были уничтожены почти все 250 тысяч евреев, прошло всего три процесса над военными преступниками — офицерами полиции безопасности "Саугумас" Александрасом Лилейкисом, Казисом Гимжаускасом и Альгимантасом Дайлиде. Ни один из них ни дня не провел за решеткой, говорит Зурофф.
Одинокий голос России
Вопрос, почему молчит Запад, в том числе Израиль, он называет "замечательным", но предлагает задать его кому-нибудь другому.
"Потому что вот уже 25 лет я говорю об этом, пишу об этом, кричу об этом, а Израиль и Запад решили это игнорировать. Они поступают так по политическим, экономическим, военным соображениям. Вдруг все эти страны стали лучшими друзьями Израиля в Европе… Скажу честно, меня это бесит", — признается Зурофф.
"Теперь вдруг все узнали, что есть такое явление. А оно продолжается уже 25 лет. Четверть века! И единственная страна, которая выступала против, — Россия. Но кто воспринимает всерьез доводы России — преемницы Советского Союза?" — говорит Зурофф.
Собеседник и сам далек от идеализации России. Зурофф повторяет расхожее мнение о том, что ее борьба за историческую правду может быть связана с преследованием конкретных политических интересов, и ставит в упрек недостаточное внимание к преступлениям коммунистической эпохи.
"До тех пор, пока вы не скажете правду о том, что произошло и не предадите гласности исполнителей, прошлое продолжит вас преследовать… Никто не обвиняет потомков в преступлениях их предков. У нас, например, нет никакого права винить детей и внуков тех, кто совершал убийства во времена Холокоста, и мы так никогда не делаем. Это необходимо четко обозначить, когда вы вскрываете имена этих людей", — говорит Зурофф.