Карен Шахназаров: российское кино пока не заполнило нишу западных картин

Современное российское кино продолжает испытывать дефицит хороших сценариев и сильно уступает в качестве советскому, считает генеральный директор киноконцерна "Мосфильм" Карен Шахназаров. Почему государственное продюсирование может быть эффективнее коммерческого, что мешает отечественным фильмам заместить в показе западные, зачем нужна жесткая методология в кинопроизводстве, и как Георгий Данелия разнес "в пух и прах" первый вариант сценария знаменитого фильма "Мы из джаза", кинорежиссер рассказал в интервью РИА Новости на полях Веронского Евразийского экономического форума. Беседовала Ирина Андреева.

– Карен Георгиевич, добрый день. Мы с вами встретились на площадке международного форума, поэтому первый вопрос – есть ли взаимодействие с иностранными коллегами-кинематографистами?

– Сейчас, конечно, никаких контактов вообще нет. И фестивального участия российского кино нет, даже в тех странах, которые считаются дружественными. Дело все в том, если китайцы или индийцы устраивают какой-нибудь фестиваль, они же, естественно, приглашают представителей недружественных стран. И понятно, что в этой ситуации они стараются, чтобы мы не встречались. Поэтому, контакты, честно говоря, практически равны нулю.

– Так, может быть, это как раз шанс для "импортозамещения" российского кино?

– С одной стороны, это безусловно шанс. С другой стороны, насколько мы сумели им воспользоваться, у меня пока нет определенного ответа. Пока я бы не сказал, что мы сумели воспользоваться им в полной степени.

Если до начала событий 2022 года российский прокат был полностью схвачен американцами, контролировался ими, то, сейчас какая-то ниша открылась. Хотя они все равно проникают, иностранные картины все равно показывают, но все-таки не в такой степени. То есть пока, на мой взгляд, российский кинематограф не смог заполнить эту нишу по большому счету. Поэтому я бы не сказал, что у меня какой-то однозначный, благостный ответ.

– А что мешает или, может быть, почему не хотят?

– Это трудный вопрос… На мой взгляд, вообще система организации киноиндустрии у нас нуждается в каких-то переменах, потому что сегодня финансирование практически на 100% государственное, но государство не выполняет роль продюсера.

Вот в советское время было финансирование естественно вообще 100% государственное, но государство выполняло роль продюсера. Что я имею в виду? Кино – это все-таки очень субъективное дело. Кино путем советов – это нереально. Все равно должен быть человек, который отвечает за процесс и берет на себя ответственность.

Когда я в молодости работал в Госкино, его Филипп Ермаш возглавлял. На самом деле, он был продюсером. Да, он был государственный чиновник, но которому дали карт-бланш. Он решал, что должно быть, а чего не должно быть. В конечном счете, что хорошо и плохо. А сегодня у нас финансирование киноиндустрии определяется советами. Я сам состою в совете "Фонда кино". Там уважаемые люди, но для любого из нас это, конечно, не дело его жизни. Поэтому, мне кажется, кинематография все-таки нуждается в подобном изменении.

– То есть фактически было бы неплохо возродить госструктуру, которая бы выполняла роль продюсера?

– Я считаю, директор "Фонда кино" должен обладать правом решающего голоса при решении, кому выделять средства, кому нет. Совет может быть, но главное, должен быть один человек, который это определяет. И с него потом, естественно, можно спрашивать. Либо он плохо работает, тогда его увольняют. Либо он хорошо работает и тогда остается на месте. Это я говорю исходя из опыта советского, когда работали и Тарковский, и Гайдай, и Рязанов, и Бондарчук, и Шепитько, и Михалков. Хотя Ермаш был порой крут, несправедлив, многие на него обижались – но это такая работа. Мне кажется, сейчас вот этого не хватает. А отсюда и большое количество картин у нас появляются, которые совсем не отвечают никаким требованиям.

– Не отвечающие требованиям искусства?

– С точки зрения профессиональной, я вижу, что российское кино в целом действительно сильно уступает советскому. Даже не в шедеврах, шедевры вообще редкость. Оценивать кинематограф надо по среднему кино, потому что оно является главным. Вот этот средний уровень кинематографа российского, он ниже, чем у советского кино.

– Почему?

– Методологии нет совершенно. Есть определенные профессиональные методологии, по которым делается картина. Сегодня это полностью отсутствует. В советском кино ты обязан был делать три варианта сценария, чтобы с тобой заключили договор. Это тебя заставляло работать. Мы со сценаристом Сашей Бородянским первый вариант сценария "Мы из джаза" сдали, считали его абсолютно гениальным, у нас было полное ощущение, что мы сделали шедевр. Был худсовет, и Георгий Николаевич Данелия разнес нас в пух и прах. Как мы на него ругались потом: и такой, и сякой, и ретроград, и ничего не понимает… Но делать-то нечего. Надо второй вариант все равно сдавать. Мы обязаны, у нас договор. И мы начали второй писать. В результате мы вообще семь вариантов написали сценария. И седьмой пошел в работу, и был лучше, чем тот первый, который мы считали вершиной. Но это свойственно авторам. Но система тебя вынуждала работать и улучшать то, что ты делаешь. Вот, что я называю методологией. Советская система в этом смысле достаточно жесткая была, никто не церемонился.

– А сейчас?

– Сегодня этого нет. Мне приносят сценарий, я даю поправки: сделайте вот так и так, потому что никогда не бывает сценария окончательно хорошего. Ребята говорят: да-да и исчезают. Через какое-то время смотришь: о, кино сняли. Они пошли в другую студию или получили в Минкульте деньги. И сняли то же самое без всяких правок.

– Получается, что сценарный кризис российского кино по-прежнему не решен?

– Я считаю, да. Сценарный кризис у нас очень сильный. При этом, как ни странно, телевизионные каналы, особенно "Первый", "Россия-1", в сущности, работают по той самой советской системе: у них все-таки есть неплохие сериалы, есть очень хорошие и гораздо лучше проработанные сценарии. Они себе установили правила, у них есть продюсер, который отвечает за это направление. А в кино этого нет.

Я до сих пор, когда сам работаю, требую от художников эскиз для фильма. А никто не требует. Никому этого не надо. Но эскиз важен, порой он может быть очень абстрактным, но он необходим для художественного образа фильма.

На "Мосфильме" до сих пор хранятся эскизы ко многим фильмам. Художник был такой замечательный, Черняев, который с Тарковским работал. Когда видишь эти эскизы, понимаешь, что по ним Тарковский "Андрея Рублева" снимал. То есть, он просто брал эти кадры и вставлял в фильм. И это тоже часть методологии, которая, к сожалению, теряется.

– Вы предлагали коллегам возродить этот подход?

– Я часто об этом говорю, но я же не могу отвечать за весь кинематограф. Чтобы переломить сложившуюся систему, нужно движение сверху. У меня не тот уже возраст, чтобы реформами заниматься. Без ложной скромности могу сказать, что я без бюджетных денег, без кредитов, без финансирования сделал "Мосфильм" первоклассной студией. И это совсем не тот "Мосфильм", который был, когда я стал директором. Поэтому я горжусь этим – все что, в моих силах, сделал.