Александр Вулин: БРИКС – реальная альтернатива Евросоюзу

Сербия многое ожидает от саммита БРИКС в Казани, в объединении может быть место и для Белграда, заявил вице-премьер страны Александр Вулин в интервью корреспонденту РИА Новости Алексею Меньшову. В беседе с агентством "на полях" казанского саммита он рассказал об отношении Белграда к этому формату, и почему его можно рассматривать как альтернативу Евросоюзу. Вулин отметил, что Запад давит на его страну за выстраивание отношений с Москвой, но у Сербии с Россией дружеские, братские отношения, которыми в Белграде очень довольны.

– Разные заявления звучали в Белграде касательно вступления в БРИКС. Как сейчас Сербия рассматривает это объединение?

– БРИКС – это совершенно новое для нас явление. Сербия, как вы знаете, на так называемом европейском пути. Мы много вложили в Евросоюз. Лично я не вижу будущего в Европейском союзе, не вижу будущего Сербии в Евросоюзе, но меня беспокоит и будущее самого Европейского союза как организации. Для нас было бы безответственно, если бы мы прекратили всю свою работу по направлению ЕС и заявили бы: "Что сделано, то сделано". Нет. Но БРИКС – это очень важно. БРИКС становится реальной альтернативой Европейскому союзу. Пару лет назад у нас не было никакой альтернативы Европейскому союзу. Теперь БРИКС как совершенно новая платформа становится настоящей и надежной альтернативой. От этой встречи в Казани мы ожидаем многого. Мы ожидаем увидеть новые предложения, увидеть новые идеи, увидеть, каким будет следующий шаг ведущих стран БРИКС. Общая валюта? Будет ли это каким-то более прочным союзом? БРИКС по-прежнему остается платформой. Это не экономический альянс, это платформа. У него по-прежнему нет никакого общего института. А мы подождем и посмотрим.

В БРИКС мы чувствуем себя среди друзей. БРИКС – это организация, которая не требует от вас, чтобы вы меняли свою политическую систему, признавали Косово, вводили санкции против Европейского союза или что-то еще.

БРИКС – это платформа, которая предлагает много свободы, предлагает свободу выбора. И для Сербии действительно важно, чтобы мы видели такую альтернативу. Впервые мы можем выбирать. Нам следует усвоить, что в конечном счете мы можем выбирать. Для нас это действительно важно. Мне очень интересно узнать больше о БРИКС, и я надеюсь, что в нем найдется место и для Сербии.

– Планирует ли президент Сербии посетить Россию с визитом? Когда это может произойти? И может ли быть запланирована встреча между сербским и российским лидерами в третьей стране?

– Я не могу говорить от имени моего президента, но я знаю, что в следующем году он посетит Россию для участия в праздновании 80-летия Победы во Второй мировой войне. Поэтому я жду встречи президента Вучича и президента Путина в Москве. Будут ли они встречаться в третьих странах, сейчас я сказать не могу. Но мой президент, он действительно восхищается историей России, ее культурой, и он убежденный сторонник дружбы между Россией и Сербией. И, если я могу так выразиться, президент Вучич и президент Путин – друзья.

– Следующий вопрос касается давления Запада, которое оказывается на Сербию из-за ее воздушного сообщения с Россией. Сохраняется ли угроза прекращения прямого авиасообщения? Есть какие-то планы по увеличению количества рейсов?

– Существует давление на любую деятельность, осуществляемую между Сербией и Россией. И коллективный Запад всегда оказывает на нас давление, когда видит, что мы поддерживаем хорошие связи с Россией. Любой из моих визитов в Москву – это одна из причин, по которой на нас оказывается давление. Любое заявление, любая совместная деятельность – это всегда новый повод усилить давление на нас.

Нет, мы не будем вводить никаких санкций против России. И, конечно, мы не изменим нашу политику в отношении нашего экономического сотрудничества, а полеты в Москву – это часть нашего экономичного взаимодействия. Я не могу сказать, будет их больше или меньше, но я знаю, что мы не перестанем летать в Москву.

– Намерена ли Сербия по-прежнему увеличивать поставки газа из России? До какого уровня вы хотели бы их нарастить?

– Мы уже сделали это. "Србиягаз" и "Газпром" подписали соглашение о том, что мы можем получить больше газа этой зимой. Так что я очень доволен этим. Цены очень щедрые, очень дружелюбные по отношению к Сербии. И у нас нет абсолютно никаких проблем с количеством газа для Сербии. Я думаю, что мы немного поработали с формулой "6+2+3". Это технический язык. Мы очень довольны и чувствуем себя в полной (энергетической – ред.) безопасности. Россия является очень надежным, очень прозрачным и очень предсказуемым партнером в том, что касается наших поставок газа. И мы абсолютно не намерены это менять. Мы благодарны за сотрудничество и удовлетворены экономичными условиями.

– Как Сербия оценивает проект турецкого газового хаба? Ожидает ли Белград увеличения поставок российского газа, если этот проект будет реализован?

– Возможно. Если появится новый источник газа, новая газопроводная линия, мы надеемся, что это может быть очень полезно для нашей экономики. А также для инвестиций в Сербию.

Мне довольно трудно понять, например, политику немецкого правительства. Они построили свою экономику на поставках дешевого газа из России. А теперь остановили это. В чем же экономическая причина? Почему это экономически логично? Уничтожили "Северный поток", и они ничего не сказали. Теперь из-за этого страдает немецкая экономика. Потому что поставки газа больше не являются дешевыми, стабильными и безопасными. Так что Сербия не совершит подобной ошибки.

Большое количество инвестиций, поступивших в Сербию с Запада, связано с тем, что у нас есть постоянные, надежные и прозрачные и дешевые поставки газа. И для нас это действительно важно. Мы не совершим такой ошибки, как европейские страны. А с новой газовой линией мы будем в еще большей (энергетической – ред.) безопасности. И одна из причин, по которой мы так защищены, заключается в том, что у нас есть отношения с Россией, дружеские братские отношения. Я надеюсь, что это будет хорошей новостью с экономической точки зрения.

– Ранее Белград приобретал вертолеты Ка-32, комплексы ПВО "Панцирь-С1" и комплексы РЭБ, хотел приобрести С-400. Какие образцы российской военной или военно-гражданской техники могли бы заинтересовать Сербию? Сможет ли страна их приобрести? Может ли Сербия вернуться к покупке С-400?

– Мы очень довольны российской военной техникой, которую покупаем. Я был министром обороны, когда мы вели переговоры о "Панцирях", а затем об этих вертолетах. Мы очень довольны этим.

Сербия – свободная страна. Мы выбираем то, что хорошо для нас, что хорошо для наших вооруженных сил. Потому что мы хотим, чтобы наша страна была достаточно сильной, чтобы мы могли защитить себя. Вы знаете, мы никогда не захотим повторения событий 1999 года. Мы не хотим оказаться легкой добычей. Мы должны быть очень сильными, потому что мы нейтральны. Мы не являемся частью какого-либо альянса. В трудное время, а мы знаем, что такое трудное время, в трудную минуту никто не придет. Никто нам не поможет. Никто нас не поддержит. Только наша сила. Именно по этой причине мы выбираем и покупаем любое оружие, которое считаем полезным для себя. Это означает, что мы будем покупать российское оружие, китайское оружие, европейское оружие, любое оружие, которое будет полезно для нас и наших вооруженных сил.

Российское оборудование превосходно, и мы этим очень довольны. Сейчас, конечно, это не всегда легко из-за санкций, из-за логистики. Перевезти что-то из России в Сербию довольно сложно. Вы должны помнить, что мы являемся государством, полностью окруженным странами НАТО. Поэтому нам довольно сложно покупать что-то подобное. Но довольны ли мы и готовы ли покупать также российское оборудование? Да, это так.

– Появлялись сообщения о планах Украины совершить диверсию на Курской атомной электростанции. Как Сербия оценивает риск ядерного инцидента в этом контексте?

– Не только Сербия, но и каждая страна в мире должна была бы очень сильно встревожиться, услышав что-то подобное. По моей информации, все действия на курском направлении были предприняты в первую очередь для того, чтобы они попытались захватить атомную станцию. И в этот момент они бы сказали: "Хорошо, у нас есть ядерная бомба на российской земле, и мы ее применим". К счастью для всего мира, этого не произошло. И я думаю, что любая угроза, связанная с использованием ядерных технологий в военных целях, – это очень плохая новость для всего мира. Не для Сербии или России, а для всего мира. Кто этого не понимает, тот, полагаю, на планете Земля не живет.

– На ваш взгляд, как украинская оккупация Суджи, которая является газовым узлом, повлияла на энергетическую безопасность Европы? Ожидаете ли вы глобального повышения цен на газ, если транзит через Украину прекратится?

– Это может стать проблемой. Это может стать проблемой для всех нас, для всей Европы, а не только для Сербии. Но, говоря об этом, мы ничего не можем с этим поделать. Если вы ожидаете, что Украина прислушается к тому, что сказала Сербия, нет, этого не произойдет. Но ожидаем ли мы повышения цен на газ? Да, конечно. Но, к счастью, у нас есть соглашение с Россией. Так что мы от этого не пострадаем.

– Преимущества долгосрочных контрактов?

– Абсолютно. Мы – дружественное государство, мы дружественная страна. И в следующий раз, когда европейцы придут к нам и скажут ввести санкции против России, мы спросим, сколько это будет стоить? И кто за это заплатит?

Не стоит измерять все материальными ценностями. Мы не будем вводить санкции против России, потому что считаем, что это несправедливо по отношению к России, потому что у нас есть исторические, культурные, религиозные и семейные связи, и потому что мы считаем, что Россия – это страна, которая всегда поддерживает Сербию. А теперь, в трудную минуту, какими людьми мы будем, если введем санкции против России? Сейчас, когда страдает Россия. Нет, мы не будем этого делать ни из-за газа, ни из-за экономики, ни из-за денег. Мы не будем этого делать, потому что Россия – это часть нашей истории, часть нашей нации, часть нашего бытия. Вот в чем причина.

– Создание Сообщества сербских муниципалитетов является важным шагом в урегулировании конфликта. Насколько вероятно его создание в ближайшем будущем, и почему этот пункт Брюссельского соглашения до сих пор не выполнен?

– Потому что они обманывают нас, как и вас по Минским соглашениям. Вы считаете, что Минские соглашения – это договор о мире, а они считают, что Минские соглашения – это документ о том, чтобы выиграть время и сделать Украину более сильной в военном плане.

Мы считаем, что Брюссельское соглашение – о нормализации, о том, как мы все наладим, как люди в Косово и Метохии будут жить хорошо и в мире. Но нет, они обманывают нас, они лгут нам. Спустя 11 лет после того, как мы подписали соглашение, Сообщество сербских муниципалитетов так и не было создано, оно не стало частью повседневной жизни. Они лгали нам. Вы знаете, сейчас вопрос не в том, что Приштина и Курти сделали или не сделали. Кого это волнует? Я не подписывал соглашение с Приштиной, я подписал соглашение с Брюсселем. Брюссель должен сдержать свое собственное слово, а не Приштина.

Нельзя ожидать от Приштины дружелюбия. И мы не относимся к ним дружелюбно. Но Брюссель гарантировал нам, что они создадут ассоциацию сербских муниципалитетов. Одиннадцать лет спустя они все еще говорят, что, возможно, еще не пришло время. Что это за время, время для чего?

У Европейского союза большие проблемы с доверием. После этого возникли большие проблемы с доверием. Довольно трудно во что-то верить, когда ты потратил 11 лет и ничего не сделал. Вы знаете, мы никогда не подписывали Брюссельское соглашение без объединения сербских муниципалитетов. Никогда. Для нас это самая важная часть, это основа Брюссельского соглашения. Это самая важная часть Брюссельского соглашения. Одиннадцать лет спустя – ничего.

Конечно, мы будем бороться за это. Мы будем постоянно просить об этом. Мы сделаем все необходимое, чтобы покончить с этим. Но я не настроен оптимистично, раз 11 лет недостаточно для этого. А теперь они говорят о том, что конституционный суд так называемого Косово должен высказать свое мнение и постановление по этому поводу. Мы не подписываем соглашение с конституционным судом Косово. Для нас не существует такого понятия, как "конституционный суд Косово". У нас есть свой конституционный суд. Мы подписали соглашение с Европейским союзом, а Европейский союз не держит свое собственное слово. Вот в чем проблема. Проблема не в Приштине, она в Брюсселе.

– По сообщениям СМИ, после начала военной операции России на Украине и после объявления частичной мобилизации русская диаспора в Сербии выросла. Как вы оцениваете это явление, и может ли Сербия каким-либо образом упростить или регулировать этот миграционный поток?

– Вы знаете, для нас это не вопрос. Это вопрос к людям, которые приехали из России в Сербию. Мы – открытая страна. Мы не вводим никаких виз для граждан России. Мы дружелюбны. Среди русских в Сербии есть люди, которые, я могу сказать, не пользуются нашим гостеприимством должным образом. Они замешаны в политической деятельности и даже участвовали в каких-то акциях протеста против правительства. Многие из них считают, что имеют право пользоваться сербской землей, чтобы негативно высказываться о российском правительстве или государстве. Вы знаете, это не то, что мы поддерживаем, потому что мы никогда не позволим, чтобы кто-либо использовал сербскую землю для совершения каких-либо действий против правительства России или правительства Соединенных Штатов, без разницы. Сербия к этому не относится. Мы не хотим поддерживать какие-либо действия, направленные против какого-либо законного правительства в мире. Поэтому мы дружелюбно относимся к любому россиянину, к любым российским гражданам. Мы не будем вводить никаких виз, и не будем чинить никаких проблем такого рода для российских граждан. Сербия полностью открыта. Пожалуйста, приезжайте, работайте, живите, делайте все, что считаете нужным. Но оставьте политику в стороне. Не пытайтесь использовать Сербию как инструмент в своих политических целях. Мы дружелюбно относимся к России. Мы дружелюбно относимся к президенту Путину. Мы дружелюбно относимся к российскому правительству. И мы не допустим, чтобы Сербия была использована в качестве инструмента против президента Путина или правительства России, против любого учреждения в России.

– Если быть точным, вы говорите об оппозиции российскому правительству?

– Да, конечно.

– Ранее помощник президента России Николай Патрушев заявил, что США пытались организовать революцию в Сербии с целью свержения законного правительства. Наблюдается ли в настоящее время подобная активность в Сербии?

– Такая активность была. И мы очень благодарны российским спецслужбам: ФСБ, СВР, которые своевременно проинформировали нас. Мы были на шаг впереди и были вполне готовы к тому, с чем придется иметь дело. И, как вы можете видеть, сейчас ситуация в Сербии спокойная, стабильная, нормальная. Люди действительно живут своей собственной жизнью.

Да, такого рода действия есть всегда. В зависимости от конкретной ситуации, они накаляются или утихают. Но всегда есть такого рода активность. Вы знаете, посол в Сербии мистер Хилл сказал: "Мы стараемся сдерживаться и не поддерживать демонстрацию оппозиции против правительства, но у нас это не всегда получается". Этим он сказал все.

Это нелегко для крупной державы Запада, которая видит свободную, независимую Сербию. Сербией руководит президент Вучич, который является одним из последних независимых лидеров в Европе. И они не горят желанием видеть Сербию такой, какая она есть. Они будут гораздо больше рады, если скажут какому-то марионеточному правительству ввести санкции против России. И это правительство скажет: "Да, отлично, мы сделаем это". Или попросят признать Косово, а они с радостью согласятся. Таким образом, независимая Сербия всегда является мишенью. Как и в 1999 году, во время агрессии НАТО против Сербии, мы были мишенью тогда, мы являемся мишенью и сейчас. Но мы хотим быть свободными.

– Россия выдала ордер на арест украинского нациста Ярослава Гунько, который служил в дивизии СС "Галичина". Присоединилась ли Сербия, как член Интерпола, к розыску Гунько? И как бы вы прокомментировали отказ Канады выдать его России?

– Если это ордер Интерпола на арест, мы, конечно, подчинимся. Мы являемся частью Интерпола. Мне довольно сложно понять, что военный преступник времен Второй мировой войны может найти убежище, где угодно. К сожалению, мы видим, что многие элементы нацистской идеологии снова оживают. Невозможно прославлять коллаборациониста нацистов в своей стране и не поддерживать нацистскую идеологию. Это невозможно.

Мы все верим, что внукам немецких военных преступников было стыдно за их зверства. Но это не так. Они стыдятся поражения. Им стыдно, что те проиграли войну. На самом деле они не стыдятся того, что делалось во время войны. И они хотят реванша. Они хотят перемен. Они хотят, чтобы история Второй мировой войны была переписана заново. И это, вероятно, одна из причин, по которой была разрушена Югославия, почему Советский Союз был развален, это отместка за Вторую мировую войну. И эта месть все еще продолжается.