"Это дает нам преимущество".

Сегодня российские танкисты отмечают свой профессиональный праздник. Даже в эпоху дронов их боевые машины играют большую роль на всех участках фронта. О буднях одного из "бронированных" подразделений — в материале РИА Новости.

Южнодонецкое направление, много недель остававшееся относительно статичным, наконец пришло в движение. Началось наступление к северу от Красногоровки с целью окружить крупную группировку ВСУ. Со стороны Георгиевки и Максимильяновки российские войска метр за метром отгрызают у противника территорию, пробиваясь к Курахово. Это операция по перерезанию логистики украинцев в районе Угледара, чтобы принудить гарнизон города к капитуляции.

Штурмовую пехоту направлении поддерживают огнем все — артиллеристы, армейская и тактическая авиация, операторы FPV-дронов. И конечно же, главная ударная сила сухопутных войск.

Мы находимся в ближнем тылу, в нескольких километрах от передовой. На точке в одной из лесопосадок, куда “броня” отдельного танкового батальона 20-й гвардейской мотострелковой дивизии прибывает, чтобы пополнить запасы топлива. Грубо говоря, это военно-полевая АЗС. Сама “бензоколонка” — машина-топливозаправщик АЦТЗ-7 на базе КамАЗа — спрятана среди деревьев и для верности накрыта маскировочной сетью.

“Я каждый день езжу в тыл, чтобы пополнить запасы топлива и доставить его сюда, — рассказывает водитель машины с позывным Скляр. — Цистерны на семь кубометров — это примерно восемь тонн “горючки”, хватает на четыре танка. Работаем по нормативу — одну машину с “сухими” баками заправляем за три с половиной — четыре минуты. Всего в нашем батальоне семь наливняков. Свой я ласково называю “мой топлячок”. С машиной надо разговаривать, уважать ее. Этому меня давным-давно научил отец, водивший грузовой МАЗ. Да и сам я на гражданке был водителем. Но до февраля 2022-го представить себе не мог, что буду сидеть за рулем военного топливозаправщика”.

Объясняет: контракт подписал, чтобы защитить семью от внешней угрозы. Он тыловик, но фронт без него встал бы намертво — без "горючки" воевать невозможно. Очень обижается, когда его "топлячок" военные называют "зажигалкой". Если такая "зажигалк" полыхнет от попадания дрона, достанется всем окружающим в радиусе 100 метров.

Наконец подкатывают “виновники торжества” — два танка Т-80УБМ. Практически новые, попали в зону СВО с завода в конце прошлого года. На бортах — эмблема батальона: круг, в центре которого рука, сжимающая боевой молот.

Сослуживцы называют отдельный танкобат "кузнецами" и "молотобойцами". Танки идут практически бесшумно. Это благодаря газотурбинному двигателю. На подобных летают, в частности, вертолеты Ми-8. Когда танк заводится, он свистит и шипит, точь в точь как "вертушка" перед взлетом. Но в движении не слышно практически ни звука — если находиться от него спереди. Это важное тактическое преимущество Т-80УБМ — можно внезапно выскочить на противника из засады и нанести ему огневое поражение.

Зато со стороны кормы шум — как на стадионе. Корреспондент РИА Новости убедился в этом лично, пытаясь обежать машину сзади, чтобы взять ракурс для фотосъемки получше. Едва не оглох и потом долго искал свою бейсболку в окрестных кустах.

Скляр откидывает люк топливозаправщика, достает два гибких рукава с "пистолетами" (как на АЗС) и передает их механику-водителю. Тот открывает два отверстия топливного бака с левой стороны от башни, сует туда "пистолеты" и фиксирует их руками — давление в шлангах такое, что легковушку бы заправили, наверное, секунд за десять. Скляр жмет на кнопки, дергает рычаг — начинается "кормление зверя".

Проходят нормативные три с половиной минуты, и танк, довольно взрыкнув, отъезжает от топливозаправщика, чтобы уступить место "голодному" товарищу. Пока экипаж первой машины покуривает в сторонке в ожидании собрата, заводим с ними беседу.

"Заправили нашу "коробочку" керосином, но она всеядная: одинаково хорошо работает и на этом топливе, и на солярке, и на бензине, — перечисляет командир танка с позывным Русак. — Газотурбинный двигатель дает нам в бою многое. К примеру, у него гораздо выше скорость заднего хода, чем у Т-72, или Т-90. Высунулся, пальнул и назад, чтобы под ответный удар не попасть. Очень удобно. По-моему, танку не было ни одного прилета — и это во многом благодаря отличному движку".

Русак, до войны пожарный, подчеркивает: главное в танке — не его тактико-технические характеристики, а слаженность экипажа. Каждый в боевой машине должен быть в любой момент готов заменить товарища, если он вдруг получит ранение от вражеского снаряда или дрона.

Вся тройка обучалась вместе. Потом вместе выходили на первую боевую задачу. В танке надо понимать друг друга с полуслова. И вообще у парней много общего.

"Мой отец служил на СВО в пехоте, под Северодонецком, — говорит мехвод, совсем молодой парень с позывным Калаш, волгоградец. — Погиб от удара "птички". Мне тогда было 19, и я понял, что нужно отомстить за батю. Подписал контракт, нахожусь здесь и выполняю боевые задачи. В его память. Били и по опорникам, и по бронетехнике, и по скоплениям пехоты. У нас в боеукладке разные снаряды для разных ситауций".

"Три моих друга попали в тяжелую ситуацию в СВО. За них и воюю", — объясняет оператор-наводчик из его экипажа с позывным Надым из Ямало-Ненецкого автономного округа. Подробностей не раскрыл, но признается, что очень бы хотел увидеть в танковый прицел британский "Челленджер 2".

Дома Надыма ждет семья — жена и две дочки: Алина и Настя. О своих боевых буднях он им ничего не рассказывает. Старшая пошла в первый класс... Наверное, оторванность от дома тяготит воинов больше всего.

“Я бы очень хотел, чтобы мой дед меня увидел, — рассказывает мехвод второй машины с позывным Монгол. — Он тоже был танкистом, механиком-водителем на Т-34. Мобилизовали его в 1942-м, воевал на многих направлениях, дошел до Берлина. У него было много орденов и медалей. И я попытаюсь быть достойным его памяти”.