Наталья Логинова: мы все хотим быть частью прогрессивной истории

Доступ к рынкам Московской биржи с начала года получили более трех миллионов человек, а общее число частных инвесторов достигло 32,8 миллиона. Но начинающие инвесторы зачастую подвержены эмоциям и не всегда принимают взвешенные решения, теряя деньги. На что в первую очередь обращать внимание новичкам на фондовом рынке, какие компании сейчас заинтересованы в размещении своих акций, и какие инвесторы для них предпочтительны, в интервью РИА Новости рассказала директор департамента по работе с эмитентами Московской биржи Наталья Логинова.

– Тема защиты прав инвесторов обсуждается сегодня на всех уровнях. Насколько в действительности это важный фактор для развития рынка?

– Степень важности защиты прав инвесторов увеличивается с возрастанием роли фондового рынка в жизни социума. С начала года доступ к рынкам Московской биржи получили более трех миллионов человек, а общее число частных инвесторов достигло 32,8 миллиона. Ежедневно сделки на фондовом рынке Московской биржи заключают более миллиона человек, всего в этом году сделки заключали 7,8 миллиона частных инвесторов.

Большинство из начинающих инвесторов не имеют навыков и практики анализа доступной информации об эмитентах, подвержены эмоциям и пока не научились отличать важную информацию от новостного шума. Ситуация дополнительно обостряется неполным раскрытием информации со стороны публичных компаний, поэтому у инвесторов не всегда хватает данных для принятия взвешенных инвестиционных решений, а зачастую информационный вакуум заполняется слухами, что провоцирует аномальные изменения цен. И если профессиональный инвестор сможет отфильтровать информацию и понять, какому источнику можно доверять, то начинающим инвесторам это сделать практически невозможно, просто недостаточно опыта. Именно это становится причиной получения негативного опыта, убытков и разочарования в рынке.

Одним из важных каналов работы с широкой инвесторской аудиторией наряду с регулярным раскрытием информации всегда был годовой отчет публичной компании. Это базовый документ для знакомства с компанией, он позволяет даже неискушенному инвестору получить целостное представление о бизнесе, его динамике и перспективах развития. Чтобы стимулировать российские компании постоянно развивать и совершенствовать этот канал коммуникации с инвесторами и выпускать качественные отчеты, мы много лет подряд проводим конкурс годовых отчетов, где любая российская компания может представить свой отчет на суд экспертов, познакомиться с лучшими примерами в своей и других отраслях и получить ценные советы, как улучшить практику коммуникации с рынком.

– Как вы считаете, реальна ли цель по удвоению капитализации фондового рынка РФ без должного раскрытия информации эмитентами?

– Во-первых, стоит отметить, что компании, в целом, стали все-таки лучше раскрываться за последний год. Даже там, где они ограничены внешними факторами, эмитенты стараются доносить информацию до инвесторов. Это не может не радовать.

Тема с раскрытием по-прежнему сложная, но я думаю, что задача удвоения рынка лежит не только в области раскрытия информации, а в нескольких областях. В первую очередь, это фундаментальный вопрос защиты прав инвесторов. Должно быть так: если ты покупаешь бумагу на публичном рынке, то твои интересы регуляторно защищаются. Второй уровень – это новые компании на рынке. Они тоже могут быть источником того самого удвоения капитализации, о котором мы говорим. Но компаниям нужно создавать стимулы для выхода на рынок. При наличии различных программ поддержки выхода на публичный рынок, создании эффективной системы преференций для публичных компаний выход новых эмитентов на IPO активизируется, и рынок естественным образом будет расти.

И еще про раскрытие информации со стороны эмитентов – оно проистекает из базовой сделки, лежащей в основе публичного рынка. Что это за сделка? Эмитент выходит за деньгами к обществу, и общество готово дать ему деньги в обмен на предоставление полной и достоверной информации о себе. Если сделка соблюдается, то публичный рынок развивается. Я не могу прийти к обществу и сказать: дайте мне денег, не рассказав ничего о себе. Для этого есть непубличные истории: кредиты, private equity, клубные сделки, но не публичный рынок.

– Насколько мы сегодня приблизились к этой цели? Сколько уже состоялось на Московской бирже IPO/SPO с начала года и на какую сумму? Какой прогноз по объему и количеству сделок до конца 2024 года?

– За семь месяцев 2024 года состоялось десять IPO и три SPO. Общая сумма этих сделок – 79 миллиардов рублей. Большая часть – 59 миллиардов рублей – приходится на IPO, соответственно, оставшееся – это SPO.

На рынок выходили эмитенты разного уровня – бумаги размещались и в первом, и во втором, и в третьем списках. Разные компании, разные индустрии. Пока все идет по планам, которые мы видели для рынка на 2024 год.

– Можете сказать, сколько в pipeline Московской биржи IPO на ближайшие три года?

– О pipeline можно судить по заявлениям самих потенциальных эмитентов, их собственников или руководителей, которые делятся планами выхода на публичный рынок. По таким общедоступным данным – это десятки компаний.

Интерес к IPO есть, а вот кто из компаний и когда конкретно будет выходить, мы будем видеть по их действиям: по подаче проспекта ценных бумаг на регистрацию в Банк России, или когда они уже придут к нам. Любая компания, которая собирается на IPO, проходит deal review на бирже, мы ее предметно изучаем и анализируем, прежде чем принимать решение о листинге.

– Сколько компаний планирует выход на рынок через прямой листинг, подобно Группе Позитив?

– Группа Позитив называет свой выход на рынок прямым листингом, потому что они не собирали книгу заявок на рынке, они создали миноритарных акционеров, раздав акции сотрудникам. То есть компания сама обеспечила себе инвесторов и дала им возможность торговать акциями на бирже.

Во всем остальном это обычное IPO. Если вы готовы подарить свои акции, и для того, чтобы они начали торговаться, проходите процедуру листинга, или если вы хотите продать акции инвесторам в процессе сбора книги заявок, результат от этого не меняется. Вы все равно выходите на биржу с определенным объемом акций в руках миноритарных акционеров, которые могут эти акции свободно продавать и покупать.

Сделки с прямым листингом могут быть в будущем, потому что эта история скорее относится к тем компаниям, для которых IPO является одним из инструментов повышения мотивации и лояльности своих сотрудников. Важным экономическим вопросом для учредителя остается, какой объем акций он может подарить. Группа Позитив, если не ошибаюсь, подарила 10% компании своим сотрудникам. Но еще раз повторюсь, это не отдельная от IPO история. Это такое же IPO, такая же работа по оценке компании, Due Diligence этой компании, которая проходит как минимум внутри Московской биржи, как максимум – со стороны банков-организаторов, которые делают сделку.

Там есть такие же ограничения на продажу акций – lock-up, как и в случае IPO. Мы стремимся, чтобы у каждой сделки как минимум шесть месяцев был lock-up период, чтобы бумага могла найти свою точку баланса на вторичном рынке.

Поэтому я всегда говорю, что любой выход на рынок – это IPO. А называть это прямым листингом или через сбор книги заявок – это уже нюансы. IPO – это первичное предложение акций широкой публике.

– Какие сектора экономики вы можете выделить в pipeline IPO на Московской бирже?

– Больше всего интереса к выходу на IPO, конечно, у IT-компаний. И, наверное, это можно понять, потому что у инвесторов есть особый интерес к этой отрасли. IT-компании первыми получают выгоду от импортозамещения, и, соответственно, могут продемонстрировать достаточно высокие темпы роста. Дополнительный фактор привлекательности – достаточно хорошая рентабельность. И плюс хайп – мы все хотим быть частью прогрессивной истории, а что может быть более прогрессивным в XXI веке, чем инвестиции в технологии? По совокупности факторов получается, что именно ИТ-компании сегодня максимально интересны инвесторам.

На второе место я бы поставила компании роста, и драйвером здесь может быть консолидация рынка. Они видят, что могут занять хорошую долю рынка, и им нужно в моменте привлечь много денег, чтобы через M&A купить компании, или быстро построить новый завод и увеличить предложение своей продукции на рынке. Или они сейчас видят точку роста рынка, и им нужны быстрые деньги, чтобы воспользоваться этой возможностью. Это компании из таких секторов, как ритейл, высокие технологии на стыке hardware и software.

Интересно, что мы видим определенный вирусный эффект в появлении новых эмитентов. Когда Группа Позитив вышла на рынок, следом состоялась серия IPO других IT-компаний. По моей грубой оценке, на каждого первого эмитента из новой индустрии мы можем увидеть до пяти новых компаний из этой отрасли.

Недавно на рынок вышла фармацевтическая компания "Промомед". Данный сектор у нас не так широко представлен на рынке, поэтому не исключено, что мы можем увидеть другие сделки в этом сегменте.

Желательно видеть на рынке больше публичных компаний, чтобы у инвесторов была диверсификация. Условно говоря, мне как инвестору нравится отрасль медицины, но я хочу понять, а кто в этой отрасли достоин моих денег. Когда у тебя одна компания торгуется, как говорится, выбор небольшой, но когда торгуются пять-семь компаний – это более интересная история, и компании уже между собой конкурируют.

Если подытожить, то в топе IT, ритейл, фармкомпании и разного рода технологичные бизнесы.

– Пока на рынке проходят относительно небольшие IPO. Есть ли у рынка потенциал на увеличение объемов сделок IPO? Увидим ли мы частыми сделки, например, больше 15-20 миллиардов рублей?

– Сейчас рынок сложный, высокая ключевая ставка, конечно же, влияет на динамику рынка акций и на поведение инвесторов. И, конечно, у инвесторов есть очень большое желание уйти и пересидеть в инструментах с высокой ставкой.

Одним из факторов бума рынка IPO были низкие процентные ставки, когда люди пошли из депозитов на поиск более высокой доходности. Сейчас же, когда у нас высокая ключевая ставка, и банки предлагают чуть ли не 20%, кажется, что это easy money, и можно туда идти. И это нормальное цикличное развитие любого рынка. Поэтому какие-то розничные инвесторы останутся в рынке, какие-то могут уйти.

Однако на последних сделках мы стали замечать увеличивающийся спрос со стороны институциональных инвесторов. Они также следят за ставками, могут часть своих активов держать в инструментах денежного рынка или депозитах. Но они имеют более долгосрочный взгляд и поддерживают сделки там, где спрос физических лиц на фоне давления высоких ставок на денежном рынке может давить на их спрос на IPO. Поэтому существенного роста объемов пока ожидать сложно. Мы нашли некоторый баланс на сделках от трех до десяти миллиардов рублей, наверное, на данных уровнях пока и останемся.

– Ожидаете ли вы повышение роли институциональных инвесторов в IPO, увеличение их доли в сделках?

– На последних IPO – "Промомед", "ВсеИнструменты.ру", IVA Technologies – мы увидели долю институциональных инвесторов свыше 50%. Это отражение двух трендов. Во-первых, сама компания решает, кого она хочет видеть в своих инвесторах, и сама определяет эти пропорции. Возможно, компании выбирают большую долю институциональных инвесторов, потому что это более длинные деньги. Во-вторых, это может отражать тот факт, что на фоне ужесточения ДКП частные инвесторы начали уходить в фонды денежного рынка. Притоки в фонды денежного рынка сейчас значительно превышают притоки на рынок акций.

Тем не менее, любой эмитент все равно будет оставлять определенную долю физлиц в своем портфеле, потому что ликвидность на вторичных торгах нужна, и частные инвесторы как раз являются ее важным источником.

– Возможно ли в будущем усиление роли НПФ?

– Теоретически они могут повысить свою роль в сделках IPO. У НПФ были ограничения, которые сейчас находятся в процессе изменений. Это пока в работе, но мы надеемся, что в скором времени этот нормативный акт будет принят, что теоретически даст возможность НПФ увеличить свое участие в IPO. Будет ли это сделано практически? Посмотрим. В какие-то сделки, думаю, НПФ будут заходить, в какие-то – нет. Все зависит от того, какие у них инвестиционные стратегии, какой горизонт, какой портфель.

– Участвуют ли в российских IPOчастные инвесторы со сверхкрупным капиталом? Можно ли оценить их долю участия в сделках?

– Да, потихоньку начали.

– Сколько они забирают?

– Они забирают существенные объемы, потому что сделки маленькие, на сделке в три-пять миллиардов рублей они могут взять большой объем. Но пока мы видим только первые шаги. Вместе с тем это очень хороший, обнадеживающий для нас факт, потому что еще до недавнего времени их вообще там не было. А теперь они появляются, и у них большие заявки. Понятно, что их заявки не удовлетворяются на 100%, они тоже обрезаются, как и все, но заявки от них приходят большие, потому что это – крупные инвесторы.

– Как вы относитесь к идее Банка России установить минимальный порог free-float для допуска компаний к организованным торгам?

– Минимальный уровень free-float нужен для обеспечения ликвидности на рынке, чтобы эмитент имел в структуре своих акционеров достаточно репрезентативную долю миноритариев. Когда в капитале компании слишком низкий процент миноритариев, кажется, что компания может игнорировать мнение этого инвестора. Это общемировая история, на всех биржах есть минимальный уровень free-float, особенно для попадания в котировальные списки высших уровней.

Вторая сторона медали – это текущее состояние российского рынка и возможности, которые есть для его развития. У нас есть задача развивать рынок капитала и выводить на рынок не только малые и средние, но и крупные компании. Но при выходе крупной компании ее потенциальная рыночная капитализация может составить сотни миллиардов или триллион рублей, а с free-float 10% ей надо будет размещать акции на 100 миллиардов рублей.

Гипотетически для таких крупных компаний можно в исключительном случае рассматривать возможность снижения уровня free-float. Именно поэтому в свое время на Московской бирже были снижены с 10% до 1% требования по размеру free-float для второго котировального списка. Биржа сделала это именно для того, чтобы стимулировать выход на рынок крупных компаний, потому что иначе они тормозились о текущий размер рынка. Есть компании, которые этой льготой уже воспользовались, выходили во втором уровне списка и размещались у нас с free-float ниже 10%.

Но базово минимальный free-float, конечно же, нужен, потому что и ликвидность, и доля миноритарных акционеров должны быть видимы.

– По данным Московской биржи, база участников IPO ограничена: в последних 15 российских IPO за полтора года поучаствовало 357 тысяч инвесторов. Как вы считаете, будет ли расширяться база частных инвесторов, которые принимают участие в IPO?

– На мой взгляд, это уже очень хорошая цифра. Я думаю, число может расти, если отталкиваться от количества квалифицированных инвесторов, которых сейчас свыше 700 тысяч. То есть у нас еще даже внутри этой категории есть задел для увеличения числа физических лиц, которые участвуют в сделках.

Но нужно ли физическому лицу самостоятельно принимать решения на фондовом рынке, или же ему стоит доверить свои деньги управляющей компании, чтобы она профессионально управляла его деньгами? Если у нас будет активная перезагрузка рынка коллективных инвестиций, и средства под управлением управляющих компаний будут увеличиваться за счет притоков новых денег от розничных инвесторов, то можно ожидать даже сокращения участия физлиц в IPO, так как тогда эти деньги будут инвестироваться через профессиональных управляющих.

А может, случится так, что профессиональные управляющие не увеличат активы под управлением, не увидят притока новых клиентов к себе, и розничные инвесторы останутся в самостоятельном плавании, будут сами принимать решение, покупать или не покупать, тогда эта цифра может вырасти.

Сложно дать оценку сегодня в моменте, но первое, что хочу сказать, что это и так уже достаточно большая величина. Это говорит о том, что рынок развивается и у него специфический, особенный путь развития.

– Получает ли Московская биржа жалобы от инвесторов на несправедливую, по их мнению, аллокацию в IPO?

– Мы подобные жалобы не получаем.

– Считаете ли вы острым вопрос аллокации в IPO, или это – момент роста, и рынок сам найдет равновесие?

– Давайте рассматривать жалобы как подарок, даже если они поступают не к нам. Это говорит о том, что что-то в процессе не доделано. Желательно управлять ожиданиями, и тогда не будет жалоб. Когда люди будут знать, на что рассчитывать, будет проще.

Банк России выпустил информационное письмо, которое рекомендует раскрывать принципы аллокации. Более того, в целом инвестиционные банки договорились о том, что они будут пресекать множественные заявки. На некоторых сделках можно было увидеть условия, ограничивающие количество заявок от одного инвестора.

– Компании, акции которых включены в котировальные списки Московской биржи первого и второго уровней, будут обязаны раскрывать нефинансовую отчетность. Будет ли эта обязанность распространяться на компании, которые только выходят на биржу?

– Во-первых, мы вводим это правило с отсрочкой. Мы просим компании раскрывать нефинансовую отчетность, начиная с отчетности за этот год. То есть компании не сегодня должны это делать.

Во-вторых, когда мы вводили это правило, то смотрели на статистику. У нас и так, даже если смотреть по конкурсу годовых отчетов, очень много компаний раскрывают нефинансовую отчетность самостоятельно, потому что они сами считают это важным. И мы очень рады, что они это делают.

Это правило для котировальных списков, но не для третьего уровня листинга. То есть если новые компании идут в котировальный список, они будут это делать, потому что изначально, когда они готовились становиться публичными, знали, что нефинансовое раскрытие на сегодняшний день востребовано обществом.

Есть очень много методик, рекомендации Минэкономразвития и Банка России, много вспомогательной информации, которая позволяет подготовиться к раскрытию такой информации. Это правильно, потому что нефинансовое раскрытие – это про устойчивость бизнеса. Финансовая отчетность – про результат компании, а вот насколько этот результат устойчив или нет, хотелось бы, конечно, посмотреть с точки зрения нефинансовых показателей. Общество будет смотреть на это через раскрытие нефинансовой отчетности.

– Можно ли сказать, что интерес общества к годовым отчетам компаний сейчас вырос?

– Годовые отчеты, как я уже говорила, – это важный инструмент раскрытия информации. Он не влияет на текущие рыночные котировки. Если ежеквартальное раскрытие или существенные факты – это немедленное влияние на котировки, то годовые отчеты – это базовая информация о компании.

Мы говорим о том, что на рынок должно приходить больше инвесторов. Но когда они приходят на рынок, они в первую очередь должны смотреть не на сведения, которые могут оказать существенное влияние на стоимость бумаг, и не на промежуточные результаты компании. Они сначала должны взять годовой отчет, почитать и полистать его. Это как паспорт, визитная карточка компании: какая у нее стратегия, куда она целится, что она делала в прошлом.

Полную картину на входе дает только годовой отчет. Как минимум, это очень важный инструмент для привлечения новых инвесторов.

Во-вторых, годовой отчет для тех компаний, которые уже на рынке, у которых есть своя инвесторская база, это хороший инструмент traction для инвесторов. Например, компания раскрывала раньше больше информации, стала раскрывать меньше. Что происходит? Или наоборот, компания раскрывала меньше, но стала раскрывать больше. Годовые отчеты – это шаг навстречу инвестору. Они являются очень важной частью корпоративной истории и должны быть адекватными, красивыми, современными, интерактивными и регулярными. Не надо писать годовой отчет и класть его в стол. Если ты написал годовой отчет, он должен быть публичным. На нашем конкурсе годовых отчетов были случаи, когда публичные компании говорили, что у них есть годовой отчет, и они готовы его прислать на конкурс, но на своем сайте его размещать не намерены.

– По каким номинациям конкурса годовых отчетов определяются победители?

– Прежде всего, это номинация гран-при, которая делится по капитализации на компании малой капитализации, средние и крупные. Номинация "Лучший годовой отчет: эффективная коммуникация" отражает, как компания коммуницирует, доступна ли информация о ней. У компании может быть много информации, но при плохой структуризации ее не достанешь. "Лучшее раскрытие информации о корпоративном управлении". Здесь важно не путать: раскрытие информации о корпоративном управлении и корпоративное управление само по себе – это две разницы. Годовой отчет – это про раскрытие информации, стандарты отчетности и прозрачности. "Лучшее представление стратегии и инвестпривлекательности". Это тоже важно – показать компаниям, как правильно делать годовой отчет, чтобы привлекать инвесторов. Годовой отчет – серьезный документ, но мы его оцениваем и по инвестпривлекательности. "Презентация стратегии". Можно написать, как компания прекрасно отработала в прошлом году, а что дальше? А куда дальше она пойдет? Это тоже важно. У нас есть номинация "Дебют". Мы поддерживаем тех, кто в первый раз пришел на конкурс. Номинация "Прорыв года". Это про компании, которые реально изменили себя по сравнению с прошлым годом. Компании, которые участвуют в конкурсе, но, предположим, не попадают в шорт-листы и находятся за их пределами. И тем не менее принимают решение делать отчет намного лучше, и мы видим эту динамику. Есть отдельная номинация для малых и средних компаний, как правило, эмитентов облигаций. По сравнению с компаниями, которые торгуются на рынке акций, там с раскрытием чуть похуже. Но мы хотим стимулировать, чтобы компании, которые вышли на публичный рынок в долговом сегменте, тоже про себя рассказывали. Предусмотрена отдельная номинация об устойчивом развитии. Мы стимулируем компании фокусироваться на нефинансовом раскрытии. Например, в 2022 году несколько компаний пришли на конкурс только с отчетами об устойчивом развитии. Годовой отчет с цифрами не принесли, а вот нефинансовое раскрытие принесли.

– Этот конкурс не только для голубых фишек, но для всех участников фондового рынка?

– Наш конкурс годовых отчетов – для всех компаний, даже для непубличных. У нас для них есть отдельная номинация. Конкурс годовых отчетов — это возможность для самых разнообразных российских компаний показать себя рынку. Мы побуждаем их учиться говорить про себя и позиционировать себя на рынке.

– Как изменяется год к году число участников конкурса годовых отчетов?

– Мы думаем, что этот год будет лучше с точки зрения репрезентации российского бизнеса в конкурсе в сравнении с прошлым годом. У нас определенный провал был в 2022 году, но уже потом число участников росло. А в этом году у нас по регистрации рекорд. Мы принимаем на конкурс заявки до конца лета. Так что тем, кто хочет, еще не поздно заявить о себе!