Герман Негляд: новые технологии в финансовой сфере – это благо и уязвимость

Финансирование терроризма становится реальной угрозой, и противостоять ему помогают современные технологии. Замглавы Росфинмониторинга Герман Негляд в интервью РИА Новости на полях ПМЭФ-2024 рассказал о приоритетах финансовой разведки, какие уроки были вынесены из трагедии в "Крокус Сити Холле", зачем преступники выбирают криптовалюты и золото, но равнодушны к серебру, почему экспортеры продают даже больше валютной выручки, чем должны, и как удаленная идентификация не позволит мошенникам оформить кредит на человека по фотографии и голосу. Беседовала Елизавета Седых.

– Какие главные вызовы для финансовой разведки в этом году, есть ли активизация финансирования терроризма, из каких стран в основном идет угроза? Всегда ли это, например, черный список ФАТФ?

– Нет, совершенно не всегда. Что касается финансирования терроризма, могу сказать, что это реальная угроза, и она не снижается. Об этом говорит и динамика пополнения перечня террористов и экстремистов, который мы администрируем. Если в 2022 году в него было включено более 1600 организаций и физических лиц, то в 2023 году – более 1800, а за неполные полгода в 2024 году – уже свыше 900.

– Какие приоритеты у Росфинмониторинга в этом году?

– Приоритетов несколько. Безусловно выделяется дальнейшее совершенствование системы борьбы с финансированием терроризма. Мы понимаем, что с учетом последних трагических событий система нуждается в определенной донастройке. Другая важнейшая задача – предупреждение нецелевого расходования бюджетных средств, в том числе в сфере гособоронзаказа. Кроме того, наша первоочередная цель – противостоять отмыванию денег и финансированию терроризма с использованием новых технологий, в том числе с криптовалют.

Поэтому отдельный блок работы – это цифровая трансформация. Поскольку мы – информационно-аналитическое ведомство, которое работает с данными, вопросы их цифровой обработки имеют для нас большое значение.

И, наконец, особое направление работы – это информирование граждан о рисках финансовой безопасности, с которыми сейчас сталкиваются россияне. Для этого мы планируем ежегодно проводить международную олимпиаду по финансовой безопасности и другие мероприятия.

– В связи с последними событиями в "Крокус Сити Холле", что можно донастроить в системе вашей работы?

– Мы готовим пакет дополнительных законодательных мер. Речь идет о совершенствовании системы замораживания активов террористов, связанных с ними лиц, а также о более плотном привлечении к этой работе российских юридических лиц и даже в отдельных случаях – физических лиц (чтобы граждане были более информированы и не предоставляли средства лицам, связанным с терроризмом). Пакет поправок сейчас разрабатывается, после чего будет проходить его публичное обсуждение.

Что касается организационных мер, мы плотно работаем со своими коллегами, в том числе из-за рубежа. В первую очередь, это финразведки стран СНГ.

– Каково ваше отношение к криптовалютам? Вы недавно говорили, что ведомство фиксирует только рост оборота криптовалют, и снижения не будет. Что с этой ситуацией делать? Ускорится, может быть, законопроект о майнинге? Он очень долго не может пройти первое чтение в Госдуме.

– Новые технологии в финансовой, банковской сфере – это как благо, так и уязвимость. Поэтому мировая практика, мировые стандарты говорят о том, что до внедрения в финансовый сектор ИТ-технологий нужно оценить риски их использования преступниками. Сейчас очень много этому уделяется внимания и усилий.

Что касается криптовалюты, есть два основных способа снижения рисков – регуляторный и технологический. В Госдуму уже внесено два законопроекта: один о регулировании оборота криптовалют для трансграничных расчетов в рамках экспериментального правового режима. Второй – о регулировании майнинговой деятельности. Мы оба проекта концептуально поддерживаем, это существенный шаг вперед, который позволит повысить прозрачность таких операций. Например, операторы обмена криптовалют будут осуществлять комплекс мер, аналогичный банковским. Это идентификация сторон операций с криптовалютой, их мониторинг на предмет подозрительности и право отказать в проведении высокорисковых операций, а также хранение данных, ответы на запросы со стороны финансовой разведки и так далее. Надеюсь, что в ближайшую сессию парламент примет эти проекты.

Технологические меры – это различные программы отслеживания и определенной деанонимизации операций с криптовалютой. У нас есть собственный продукт "Прозрачный блокчейн", который также приносит результаты.

– А какой именно подход к регулированию майнинга поддерживает Росфинмониторинг? Там ведь несколько обсуждается.

– С точки зрения противодействия отмыванию доходов бытовой майнинг не входит в периметр нашей компетенции. Мы заинтересованы только во включении майнинговых пулов в антиотмывочную систему – как правило эти объединения осуществляют майнинг в интересах третьих лиц, а это уже посредническая деятельность, которая подлежит регулированию.

– А рынок драгоценных металлов, камней – какие оценки, нарушения, проблемы?

– Действительно, в прошлом году мы наблюдали рост подозрительных и даже незаконных операций с драгоценными металлами и камнями. Этот сектор исторически привлекает внимание преступного сообщества с точки зрения инвестирования незаконных доходов в высоколиквидный актив.

Вместе с тем драгметаллы использовались и для перемещения активов за границу. К такому перемещению, если его делает физлицо, не применялись правила, которые применяются при перемещении наличных денег, когда необходимо декларирование перемещения от 10 тысяч долларов. В чем в основном состояла подозрительность операций? Как правило, это неясность происхождения денежных средств (в основном это наличные), за счет которых приобретались слитки. В ряде случаев это были также попытки скрыть различные экономические преступления, коррупционные преступления, отмыть таким образом доход и переместить ценность за рубеж.

– Как планируете с этим бороться?

– У нас с Минфином есть совместная законодательная инициатива о введении обязательного контроля за сделками с драгметаллами и камнями. Это значит, что информация о всех таких сделках выше определенного порога – условно миллион рублей в эквиваленте – будет передаваться кредитными организациями в Росфинмониторинг. При проведении такой сделки, если посредником выступит банк, будет проверяться источник происхождения средств, что банки у нас хорошо умеют делать. Есть также инициатива по запрету на списание с банковского счета лица, которое как дилер драгметаллов не встало на учет в Федеральную пробирную палату.

– Утвержден ли проект о дополнении перечня признаков подозрительных операций для банка, с учетом внесенных в него критериев сомнительных сделок с драгметаллами и изделиями?

– Он сейчас находится на финальной стадии согласования.

– Почему преступники выбирают золото?

– Интерес к золоту связан с его высокой ликвидностью. С этим же можно связать интерес в тех целях, о которых я сказал – это и попытка вложить средства без проверки источника происхождения в такой ликвидный актив и в том числе переместить физически в другую юрисдикцию.

– В этом году Росфинмониторинг наблюдает увеличение объемов подозрительных операций с золотом после роста в прошлом году?

– Нет, в этом году уже пошло снижение. Благодаря мерам, которые принимались на межведомственном уровне – Минфином, Федеральной пробирной палатой, Банком России. Мы ориентировали кредитные организации, другие ведомства. Сейчас подозрительных операций становится меньше, но пока еще уровень высокий, поэтому меры будут еще приниматься.

У нас есть государственная информационная система контроля за оборотом драгметаллов и драгкамней – ГИС ДМДК. Сейчас одна из мер – расширение состава информации о сторонах сделки, которая попадает в эту систему, в том числе, когда участниками операции являются физлица, что также позволит повысить прозрачность.

– А к серебру есть аналогичный интерес?

– Нет, оно значительно менее ликвидное. Даже физически серебро занимает достаточно большой объем при небольшой стоимости.

– Как экспортеры исполняют указ об обязательной продаже валютной выручки, есть ли нарушения?

– Подавляющее большинство экспортеров, некоторые даже с превышением выполняют требования, продают валютную выручку даже чуть больше, чем это предусмотрено актом правительства. Серьезных нарушений мы не фиксируем.

– А с чем связано превышение продажи выручки? Почему они хотят продавать больше?

– Значит, есть такая возможность.

– Возможность и желание?

– Возможность и желание, да. Мы не принуждаем к этому. Мы мониторим объем продажи, но не являемся органом валютного контроля, мы именно орган валютного мониторинга.

– Не жалуются ли экспортеры на какие-то сложности в механизме?

– Сейчас есть рабочий механизм решения сложностей. Это механизм комиссии правительственной и подкомиссии, которая в Минфине работает. Там рассматриваются примеры и сложные ситуации по конкретным экспортерам.

– При необходимости, при подтверждении обоснованности принимаются решения о корректировке объема обязательств экспортера.

– Расскажите, как идет работа над проектом об удаленной идентификации для открытия банковского счета?

– Здесь нужен баланс между доступностью финансовых услуг и безопасностью. Да, сейчас обсуждается вопрос в рамках экспериментального правового режима ввести дополнительные виды удаленной идентификации, в том числе удаленного открытия банковского счета. Но именно в рамках эксперимента, чтобы на ограниченном числе участников понять плюсы и минусы возможного нового способа, и уже принять потом окончательное решение, возможно ли это запускать в повсеместную практику или пока преждевременно.

– Как вообще возникли предложения о таком проекте?

– Это диалог бизнеса и органов государства.

– То есть у бизнеса появилась такая необходимость?

– Периодически эти вопросы обсуждаются. На самом деле механизм удаленной идентификации уже длительное время существует в нашем законодательстве. Это и возможность полагания на идентификацию третьей стороны, это и биометрическая идентификация как физлиц, так и юрлиц и упрощенная идентификация по низкорисковым операциям на небольшую сумму. Сейчас идет обсуждение других возможностей новых способов, например, видеоидентификации. Но с учетом развития новых технологий и появления возможности у преступников быстро делать качественные дипфейки, тоже надо очень внимательно смотреть, учитывая в том числе зарубежный опыт.

Чтобы не вышло так, что нас с вами здесь сфотографировали, взяли образец голоса, а потом на наше имя будет открыт счет в банке, который используется для операций с преступными средствами. Я думаю, никто этого не хочет.

– Есть какие-то оценки по срокам принятия этого проекта по удаленной идентификации?

– Я бы сейчас говорил не о сроках все же, а о необходимости согласовать подход в рамках экспериментально-правового режима, потому что это главнее. Я думаю, что летом мы представим, надеюсь, на публичное обсуждение уже какие-то параметры.