Покушение на Роберта Фицо открывает европейский ящик Пандоры

Мотивы покушения на словацкого премьер-министра Роберта Фицо пока что неизвестны — стрелял 71-летний местный житель, который мог как руководствоваться личной неприязнью к политику, так и просто быть психически нездоровым. Несмотря на тяжелые ранения, высока вероятность, что Фицо выживет и вернется к работе, однако это покушение вполне может открыть новую главу в современной истории Европы. Возвращение террора как способа устранения политических оппонентов.

Почему Европы, а не маленькой Словакии? Потому что дело тут не в пятимиллионной восточноевропейской стране со славянским населением, а в общей атмосфере в объединенной Европе. Словакия не только входит в Евросоюз, но и граничит с Украиной, то есть территорией, на присоединение которой претендует строящаяся общеевропейская империя. При этом в Словакии большинство населения выступает против конфликта с Россией из-за Украины, а сам Роберт Фицо — самый жесткий критик как киевского режима, так и европейской политики на украинском направлении. Даже более жесткий, чем руководитель Венгрии (еще одного соседа Украины) Виктор Орбан: Фицо прямо говорил о том, что у Владимира Путина не было другого выхода, кроме как начать боевые действия, чтобы остановить продвижение НАТО на восток. И это говорил руководитель страны, входящей в Североатлантический альянс, — понятно, что отношение атлантистов к Фицо было резко негативным.

Когда в прошлом году он вернулся к власти (в нулевые и десятые годы он уже был премьер-министром — в общей сложности десять лет), как только его не обзывали: и коррупционером, и диктатором, и, естественно, "полезным идиотом Путина". При этом Фицо — просто словацкий патриот правых, консервативных взглядов, точнее, традиционных представлений о религии, семье, миграции и прочем. Что сближает его не только с Орбаном, но и с другими правыми (правильнее называть их традиционалистами) европейскими силами: от французской Ле Пен до немецкой "Альтернативы для Германии". Да и позиции по России и Украине у них близки — большинство европейских традиционалистов выступает за переговоры, а не войну с Россией украинскими руками. И хотя к власти (самостоятельно или в составе коалиции) правые в Европе прорвались только в нескольких странах, общая тенденция на рост их популярности налицо. И скоро получит знаковое подтверждение — на предстоящих в начале июня выборах в Европарламент.

Да, этот орган имеет довольно ограниченные полномочия и в целом евроинтеграция продвигается в первую очередь с помощью национальных элит (ставших во многом антинациональными). Но все равно итоги выборов станут показательными — и на них традиционалисты получат ощутимый прирост голосов. Да, они не станут главной фракцией в Европарламенте (не говоря уже о том, что они сами расколоты на две группы), но вместе с настоящими левыми (антиатлантистами и евроскептиками) смогут оказывать больше влияния на политику, формулируемую господствующими в Европарламенте либералами, псевдоправыми и социалистами.

Подготовка к выборам в Европарламент уже привела к росту агрессии: в Германии, например, участились нападения на представителей разных партий. Усилилось и так большое давление на "Альтернативу", которую прессуют, шельмуют и обвиняют в работе на китайскую разведку. Угрозы физической расправы постоянно поступают руководителям АдГ, но пока это все, что называется, цветочки. Если в Европе будет снято табу на политические убийства — начнется буквальный отстрел неугодных.

И в первую очередь это коснется как раз традиционалистов, то есть убивать будут тех, кто против космополитического курса правящих Европой атлантистов. Причем объяснять эти убийства и покушения будут очень просто: это же гомофоб, противник мигрантов, исламофоб, сторонник Путина, враг украинцев. То есть выступал против общеевропейских интересов, оскорблял меньшинства — вот какой-нибудь представитель меньшинств (или просто мигрант) не выдержал и решил убить "популиста".

Так что в зоне риска окажутся очень многие серьезные европейские политики, имеющие шансы прийти к власти — на местном, национальном, а потом и общеевропейском уровне. Остановить их с помощью интриг, кампаний по дискредитации, давления государства (включая спецслужбы) и манипуляций с коалициями не получается, значит, придется убивать. Ничего нового для Европы — даже в XXI веке этот традиционный способ устранения оппонентов использовался: например, в 2002-м был убит взлетавший к власти правый нидерландский политик Пим Фортейн. В том, что сейчас для того, чтобы остановить традиционалистов, элиты прибегнут к такому традиционному способу политической борьбы, есть горькая ирония: политическое убийство — это чуть ли не единственная европейская традиция, которую признают строители космополитической Европы.