Дмитрий Кузякин: FPV-дроны поменяли правила игры, но танки не заменят

Еще недавно бывшие "игрушками" FPV-дроны превратились в мощное оружие и один из факторов, обуславливающих характер боевых действий в рамках специальной военной операции на Украине на переднем крае противостояния. Эта дешевая по сравнению с обычными вооружениями технология представляет большую опасность как для военнослужащих, так и для техники на поле боя.

Гендиректор предприятия-разработчика боевых FPV-дронов "Центр комплексных беспилотных решений" (ЦКБР) Дмитрий Кузякин рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Ивану Сураеву о линейке БПЛА "Джокер", о системе защиты операторов дронов "Лодырь", возможностях применения FPVв противовоздушной обороне и борьбе с украинскими беспилотными катерами, а также о том, как беспилотники компании заставили сдаться в плен роту ВСУ.

— Дмитрий Васильевич, как давно существует ваше предприятие, каких основных результатов удалось добиться ЦКБР за годы работы?

— Компания как инициативная группа существует уже более трех лет. Все мы пришли в ЦКБР из разных отраслей. Например, я – бывший банкир, вице-президент ВТБ, мой департамент отвечал в банке за направление Big Data и клиентское обслуживание (CRM). Кстати, этот опыт очень помогает в умении организовать работу специалистов высокой квалификации в задачах с неявными целями, на ландшафте с высоким уровнем неопределенности.

Три года назад и сейчас нас объединяет то, что все мы увлекаемся технологиями дронов третьей волны. Третья волна, третья лига – это не только FPV, но и вообще все беспилотники, которые являются по сути высокотехнологичными "игрушками". Например, пенопластовые самолеты, которые летают на 30 километров в автоматическом режиме, мы собирали еще в 2018 году.

Что такое эта третья волна? Вообще, беспилотникам уже более 100 лет: еще Никола Тесла запускал радиоуправляемые корабли, демонстрируя полноценные БЭК прямого управления. Или другой пример, баллистические ракеты ФАУ-2 или крылатые ракеты ФАУ-1 являлись полноценными БПЛА. Однако "взрыв" в отрасли дронов произошел только последние 10-15 лет.

Первая волна – это беспилотники, для создания которых требуются технологии и ресурсы целых стран и десятки лет разработок, к ним относятся межконтинентальные баллистические ракеты, спутниковые группировки или безэкипажные подводные аппараты с высокой автономностью. Вторая лига — аппараты и технологии, требующие вовлечения корпораций и отдельных крупных предприятий. В эту лигу входят, например, российские "Орионы", турецкий Bayraktar, американские "Риперы", автоматические системы ПВО, а также разнообразные морские беспилотники среднего радиуса действия. На их разработку требуется уже не десятки лет, а годы и они могут быть созданы крупными корпорациями ВПК.

Наконец, третья волна, которой до недавнего времени не было слышно в СМИ, ее также называют лигой игрушек. На разработку изделий третьей лиги требуются недели или месяцы и ресурсы всего группы людей или вообще одного скучающего инженера. Так получилось, что третья лига развивалась долго и обособленно, не используя технологий первых двух лиг. На создание технологий третьей лиги требуется гораздо меньше ресурсов, а эффективность изделий, как показали боевые действия, оказалась неожиданно высокой. Результатом работы третьей лиги стали такие изделия и сопутствующие технологии как, например, FPV-дроны, самолеты-разведчики, новые средства связи и управления, безэкипажные корабли всех типов, ползающие дроны и так называемые умные мины.

Всплеску отрасли способствовало несколько факторов: во-первых, резкое удешевление элементной базы – у каждого из нас есть смартфон, вычислительные мощности которого выше, чем все вычислительные мощности Советского Союза на начало 1970-х годов. А любой дрон сегодня – это полноценный компьютер, у него есть процессор, операционная система, оперативная память и при этом его цена измеряется десятками тысяч рублей. Во-вторых, этому способствовала цифровизация. Если раньше любой беспилотник был инженерным чудом, то теперь мы просто берем моторы, необходимые датчики, радиомодули и исполнительные устройства, подключаем их к бортовому компьютеру и, по сути, БПЛА готов. Правда, при такой схеме вся основная работа ложится на программное обеспечение. Мы упростили физическую сборку, но мы сильно усложнили программную часть. Поэтому, в-третьих, это взрывной рост программного обеспечения. Как нельзя вовремя появилось движение в среде программистов, называемое открытый код – Open Source. Сегодня многие операционные системы создаются, что называется, всем миром. Беспилотники тут не исключение, весьма сложное программное обеспечение для них есть в открытом доступе, любой его может скачать и залить в свой БПЛА. В-четвертых – это появление новых мощных и в то же время компактных источников энергии – литий-полимерных аккумуляторов.

Мы решили заниматься дронами третьей лиги, потому что это сложно, интересно и дает массу недостижимых до недавних пор возможностей. Вы знаете, что рекорд FPV-дрона по высоте полета – 12 километров, а школьные проекты автономных БЭК имеют практически кругосветную автономность. Работали мы тогда исключительно за свой счет. В результате все дошло до распоряжения начать адаптацию FPV-дронов под военное применение. Мы получили его в рамках выставки "Армия-2021". В этом же году мы начали готовить инструкторов по боевому применению FPV для Минобороны.

Основной аргумент против был в ненадежности управления по радиоканалу, мол, его любой РЭБ сможет заглушить. Однако изначально FPV-дроны и подобные технологии разрабатывались гражданскими под гражданские нужды. Это крайне ограничило возможности по выбору радиочастот и мощностей передачи. Эти изделия могли работать только в так называемых мусорных диапазонах радиочастот. Например, 2.4 ГГц – это диапазон микроволновой печи и Wi-Fi роутеров. Многолетняя эволюция в условиях заведомо грязного эфира на низких мощностях передачи заставила третью лигу выработать устойчивые протоколы радиоэфира к любому шуму, включая искусственный.

Когда эти "игрушки" ворвались из сферы хобби на фронт, то очень редкие системы РЭБ могли с ними эффективно справляться. Это как держать в ящике неделями несколько крыс, а потом выжившую выпустить на свободу. Вот и третья лига так же.

— Действительно ли FPV-дроны стали, как сейчас говорят, оружием, меняющим правила игры (game-changing weapon), которое сделало бесполезными танки и другую традиционную военную технику?

— Подобные разговоры ведутся в мире постоянно. Например, во времена Первой мировой войны впервые на поле боя вылетела авиация. Она оказалась настолько эффективной, что всерьез поднимался вопрос: "а нужна ли нам теперь артиллерия". В результате на поле боя применяется и авиация, и артиллерия. Далее, в 1945 году после битвы за Кенигсберг (Калининград), где были впервые применены фаустпатроны, их тут же назвали Wunderwaffe и заявили, что "время танков прошло". Сегодня на фронте применяются и танки, и ручные противотанковые гранатометы.

Из-за новизны FPV-дронов и подобных решений о них все говорят, но, когда все утрясется, они займут свое место в многообразии элементов ведения войны. Очень редко части военного инструментария уходят полностью, разве что конница, а вот стрелковое оружие успешно применяется с XIV века и до сих пор.

— Какие структуры сегодня являются вашими заказчиками?

— Сегодня мы работаем с подразделениями, которые находятся непосредственно на линии боевого соприкосновения и постоянно поддерживаем с ними связь.

Также 9 бригада Народной милиции ДНР готовила у нас специалистов-инструкторов по боевому применению FPV, а потом открыла у себя школу пилотов FPV-дронов.

Сегодня мы помогаем губернаторам различных регионов России открывать такие школы у себя.

— Расскажите о своей линейке FPV-дронов "Джокер", какова продолжительность их полета и полезная нагрузка, как развивается это семейство беспилотников сегодня?

© Фото : ЦКБР

Дрон "Джокер"

— Изначально дроны, которые мы в ЦКБР называем просто "конечными устройствами", не были нашим приоритетным направлением работы, мы были больше ориентированы на подготовку боевых расчетов FPV. Однако в связи с растущими потребностями фронта, стали делать и сами БПЛА.

Последняя на сегодняшний день модель "Джокера" — "Джокер-10" несет 5 килограмм полезной нагрузки на скорости около 100 километров в час, без веса он разгоняется и до 200 километров в час. Дальность полета зависит от наземного оборудования.

Наш беспилотник оснащен двумя жизненно необходимыми устройствами. Первое – это гибернатор, который позволяет физически включать и выключать дрон на расстоянии. То есть не просто включать и выключать моторы, а обесточить устройство полностью. По сути, дистанционно выдергивать из дрона аккумуляторную батарею. В первую очередь, это нужно для безопасности "выпускающего инженера" FPV-расчета. Не опасаясь быть обнаруженным радиоэлектронной разведкой противника включенным дроном, выйти на позицию старта и спокойно установить выключенные до времени дроны и уйти. Потом, когда настанет время применения, пилот его дистанционно включает. К тому моменту рядом с беспилотником наших бойцов не будет. Дрон может ждать старта до одной недели зимой и до месяца летом. На него может капать дождь, падать снег – с ним ничего не случится, и он будет ждать команды на старт. Он пассивен, от него практически не исходит радиоизлучения и поэтому во время спячки его крайне сложно обнаружить. Чтобы гарантировать "Джокеру" такие характеристики всепогодности, перед передачей каждого изделия заказчику мы тестируем его в полете, проливая из мойки высокого давления. Это также позволяет удостовериться в том, что в непогоду его электроника не "встанет" и дрон не упадет. Также гибернатор позволяет заранее занять место для атаки, уйти в спячку и ждать цель. Дрон может и сам долететь до места ожидания и самостоятельно отключится. Не всегда мы можем точно знать, когда появится противник. С гибернатором ждать его появления проще.

Второе устройство, которое стоит на "Джокере", это драйвер электродетонатора. Поскольку первоначально дроны – это гражданские устройства, то на них не предусмотрено место крепления ЭД. Совместно с уполномоченными органами нами был разработан драйвер детонатора, который обслуживает полезную нагрузку как периферийное устройство полетного контроллера. Это позволяет установить все мыслимые степени защиты и установить алгоритмы на неизвлечение. На сегодняшний день противнику не досталось еще ни одного нашего беспилотника, потому что драйвер гарантировано срабатывает либо по таймеру, либо от удара, либо по команде пилота. Так же он сработает при попытке его разрушить или перерезать провода.

Все разработки мы ведем в инициативном порядке за собственный счет под полным контролем наших товарищей в уполномоченных органах.

© Фото : ЦКБР

Дрон "Джокер"

— Какова была самая важная цель, которую поразил "Джокер" на поле боя?

— Для нас самая важная цель была достигнута в самом начале СВО, в начале марта 2022 года. Наверное, уже никто не сможет повторить этот рекорд. Это был не Bradley, не Humvee и даже не Leopard-2, а сразу 60 солдат ВСУ, которые были вынуждены сдаться в плен, увидев воочию, что значит массовое применение FPV-дронов.

Это была для меня самая важная цель и самый высокий результат за все время: эффективность применения FPV-устройства в моменте оказалась настолько высокой, что противник понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно.

— То есть один маленький дрон взял в плен целую роту ВСУ. Почему?

— Тогда украинские военные встали в классическую линию обороны, ожидая конвенциональной войны: пулеметные гнезда, противотанковые расчеты, РПГ. Наши же бойцы, которых мы подготовили и обеспечили техникой, вместо того, чтобы начать "играть по правилам", на бой вообще не пришли, а пустили в ход FPV-расчеты, которые размотали сразу вторую линию украинской обороны. Украинские солдаты на передовой поняли, что сопротивление просто бессмысленно. Их массовая сдача в плен и есть главный трофей в работе нашего Центра.

Мы не останавливаемся на достигнутом и ищем все новые способы применения наших беспилотников. Как видите, третья лига сегодня дает прикурить всем. Например, дроны самолетного типа часто сделаны из пенопласта и их просто не видно на радаре. Это сильно усложняет перехват таких изделий обычными средствам ПВО. Малоэффективен также и РЭБ ввиду отсутствия уязвимых радиоканалов у подобных аппаратов.

К тому же, сбивать относительно небольшие коптеры и самолеты системами ПВО нерентабельно с экономической точки зрения. Одна ракета современного комплекса ПВО стоит как полноценный частный дом, а один дрон может стоить дешевле велосипеда. В этой связи мы придумали и реализовали новый сценарий применения FPV-дронов и включили в арсенал новую роль – противовоздушная оборона FPV и охрана ближнего воздушного периметра. Мы не обнаружим раньше всех БПЛА противника, но мы готовим специалистов, которые могут сбивать подобные аппараты и обеспечиваем их необходимым оборудованием. Мы не предлагаем "волшебную" автоматическую систему защиты неба, мы создали инструменты физического уничтожения дронов противника в воздухе. Мы не снимем проблему полностью, но мы даем возможность защищать объекты инфраструктуры самостоятельно.

© Фото : ЦКБР

Дрон "Джокер"

Сейчас это полноценный рабочий проект FPV-ПВО: на беспилотник крепятся трубы от ложных тепловых целей самолетов, которые вместо высокотемпературной массы начиняются взрывчаткой и поражающими элементами. По команде с пульта пилота такой снаряд выстреливается без отдачи, формирует облако осколков и сбивает дроны противника. На "Джокер-10" можно установить до шести таких труб, в ходе испытаний мы убедились, что при выстрелах сам дрон не разваливается, не меняет направление полета, это многоразовая история.

Выстрел – не единственный способ сбить дрон противника. Самым эффективным на сегодняшний день приемом уничтожения воздушных целей остается обычный таран. Таким образом, мы получаем довольно эффективную "бомжацкую ПВО" для защиты наших НПЗ, гражданских и военных объектов.

FPV-ПВО прошел испытания на полигоне наших товарищей и соучастников проекта — ГкНИПАС, в ходе которых были сбиты дроны самолетного типа. Мы обучили возможностям перехвата воздушных целей нескольких специалистов заинтересованных ведомств.

— Помимо разработки беспилотников ЦКБР специализируется на подготовке FPV-расчетов, сегодня такие же услуги предлагают множество компаний. Как бы вы оценили отечественную школу подготовки операторов БПЛА, учитывая, что эта отрасль родилась совсем недавно?

— Сегодня вопрос подготовки пилотов несколько профанировался. Почему-то у многих возникла мысль, что подготовка боевого FPV-расчета – это легко, и на это достаточно две недели. Однако это не так.

Хорошего снайпера учат минимум полгода. Можно потратить на это и три месяца, но за три месяца вы получите снайпера, который доедет до линии боевого соприкосновения (ЛБС) и, скорее всего, там погибнет. FPV технически намного более сложная тема. Сложность подготовки операторов и пилотов таких дронов сопоставима с обучением летчика армейской авиации – вертолетов Ка-52 и штурмовиков Су-25.

Первоначально мы отталкивались от трех месяцев на подготовку FPV-пилота. И это, на самом деле, минимальное время для такой задачи. Потом, мы были вынуждены сократить эти сроки до одного месяца, но если наш ученик настаивает на трех месяцах обучения, то мы ему не отказываем. Проблема здесь в том, что у бойцов с фронта очень часто попросту нет трех месяцев, чтобы уехать на "большую землю" и там учиться. Поэтому мы готовим не только сам FPV-расчет, но стараемся подготовить сразу FPV-инструктора, который мог бы приехать на место расположения своего подразделения и уже там начать готовить FPV-расчеты. Мы сами за собственный счет разработали несколько программ обучения и создали методические руководства.

© Фото : ЦКБР

Логотип ЦКБР

Наша базовая программа обучения состоит из теоретической подготовки, тренажерной практики и, наконец, изучения боевых сценариев применения. Сегодня большинство применений сводится лишь к одному сценарию – так называемый миномет с глазами: направить дрон-камикадзе подальше и применить его поточнее. Так вот на самом деле сценариев боевого применения FPV-устройств более 20! Среди них, например: охрана государственной границы, городской бой и операции внутри зданий, перехват морских и воздушных дронов, минирование и работа из тяжелой техники, включая танки.

Просто научить FPV-пилота летать и отправить его на ЛБС, такой подход, честно говоря, вызывает оторопь. Это приводит к тому, что мы часто видим в сети: у нашего пилота на голове надет шлем, на нем же размещены антенны приема видеосигнала. Это очень хорошо, когда дрон недалеко, но когда он улетает на 1-2 километра и дальше, то оператор встает в полный рост, ища шлемом радиосигнал, поднимая пульт управления вверх. Так он становится отличной целью для противника.

У ЦКБР за все время СВО не было потерь среди инструкторов или непосредственно специалистов расчетов во время применения. Притом уже не секрет, что противник ведет целенаправленную охоту за российскими FPV-расчетами, потому что такие расчеты – это самое ценное в беспилотной системе. Оборудование можно восстановить, а вот опыт ребят и время, потраченное на их обучение, – нет.

Чтобы обезопасить наши боевые FPV расчеты мы создали систему "Лодырь". Это ложный оператор дрона, который формирует в радиоэфире полноценную "картинку" применения FPV-устройства: там есть фальшивый пульт управления, модуль радиоканала передачи видео и инструмент дистанционного отключения, чтобы лодырь работал не все время, а только тогда, когда он нам нужен.

Современные инструменты радиоэлектронной разведки могут достаточно быстро определить точку старта FPV-дрона, даже если на нем не установлен GPS. Если вы запускаете только свой FPV-дрон, то это похоже на то, как если бы в темной комнате включилась бы одинокая яркая лампа, ее очень легко разбить, а вот если включить сразу несколько десятков лампочек такой же мощности, то нужную цель определить становится гораздо сложнее.

"Лодыри" позволят снизить угрозу поражения наших FPV-расчетов. Пока речь идет о штучных поставках на фронт в те подразделения, которые проявили к ним интерес. Поставки также осуществляются за счет нашего Центра.

© Фото : ЦКБР

Система "Лодырь"

— Учитывая, что Черноморский флот подвергается атакам морских беспилотников ВСУ, можно ли использовать FPV-дроны для борьбы с ними?

— Черноморский, как и любой другой флот – это полноценное сочетание технологий первой и второй лиг, столкнувшееся с третьей лигой в виде украинских безэкипажных катеров. Попытка вести оборону от таких устройств, не переходя в третью лигу самому, очень усложняет противодействие.

Сегодня мы работаем в этом направлении, держим связь с нашими моряками, и обучаем их специалистов. Специалисты ВМФ проявили очень живой интерес к данной тематике. Опять же вся работа по развитию данного направления ведется в инициативном порядке за собственные средства.

FPV-дроны в перспективе могут стать эффективным и дешевым средством поражения безэкипажных катеров противника. Не исключаю, что в перспективе мы увидим "войну дронов" на Черноморском направлении.

— Ряд экспертов оценивает сегодняшнюю потребность фронта в FPV-дронах в сотни тысяч единиц. Каково соотношение сил у нас и противника по данному показателю?

— Данные по России в целом я не знаю, а если бы и знал, то не смог бы вам сказать, так как это – секретная информация.

Что касается противника, то ВСУ на миллион дронов (или близкому значению) вышли, это свершившийся факт. Такие объемы позволяют им не экономить дроны и применять их по любым целям без ограничений. Другой вопрос, смогут ли сами украинские войска переварить миллион дронов на фронте? Основное ограничение у них сегодня не количество беспилотников и производственные мощности, а их подвоз на ЛБС и количество обученных кадров – FPV-расчетов. Миллион дронов не равно миллиону квалифицированных специалистов по применению.

При этом у нас мощности одного только ЦКБР позволяют производить сотни FPV-дронов в месяц. А при соответствующем запросе мы способны в сжатые сроки нарастить их число до нескольких тысяч в неделю.

Так же при соответствующем запросе мы можем кратно увеличить количество потоков по обучению пилот-инструкторов FPV по любым из двадцати сценариев применения. Так же мы можем обеспечить необходимыми объемами сопутствующего оборудования, начиная от наземных башен и ретрансляторов до гибернаторов дронов и драйверов ЭД.

© Фото : ЦКБР

Система "Лодырь"

Сейчас фактически все поставки ведутся либо за наш собственный счет, либо за счет спонсоров типа Фонда содействия развитию науки и технологий "РамФонд"

При этом мы отдаем себе отчет, что тот же ЦКБР или любое другое предприятие или КБ не должны становится монополистами в этой отрасли. Сейчас как никогда важно многообразие. Мы как раз преследуем цель диверсификации решений, производств, поставок и методик обучения. ЦКБР преследует не совсем финансово выгодную для себя цель – сделать как можно больше разных независимых производителей.

— Изучает ли ЦКБР трофейные украинские беспилотники? Как помогает данные опыт при создании собственных дронов?

— Да, бойцы регулярно привозят нам трофейные БПЛА. В каждом таком изделии зашита масса полезной информации и материала для анализа.

Интересная история. Один из первых FPV-беспилотников противника, который нам предоставили, имел такую же аккумуляторную батарею, как и те, что использовались американцами в марсианской миссии NASA. Видимо, первые FPV-дроны Украина собирала с помощью своих американских партнеров и эти батареи были установлены, так как рассчитывалось применять FPV-дроны зимой, при сильных отрицательных температурах. Это очень дорогие батареи, никто их в подобной кустарной технике обычно не использует. По-видимому, американцы в первые месяцы конфликта наскоро поставили Киеву FPV-дроны и у предприятия-подрядчика не было других доступных материалов, поэтому они использовали алюминиевые сплавы, с высокой долей вероятности сделанные в рамках космической программы. В нем 70% — обычные сплавы, а 30% — две страницы различных гомеопатических присадок, обеспечивающих алюминию стабильность в вакууме. Вот для чего FPV-дрону такой алюминий?!

Другой интересный пример. К нам попал в руки дрон противника, не представлявший никакого исследовательского интереса. Но на нем была установлена система сброса весьма интересной конструкции. По ней мы смогли выйти на производителя, который помимо сбросов делает и боевые части для сбросов. Дальнейшее изучение вопроса вывело нас на производителя промышленной взрывчатки в Финляндии, которая поставляется на Украину. Эта комбинация FPV-носителя и специальной сбрасываемой боевой части применялась ВСУ в штурмовых действиях. Ее специфическая взрывчатка используется для того, что противник на своем сленге называет "земляными работами", то есть для разрушения укреплений.

Кроме того, именно к нам попал первый трофейный дрон "Баба-Яга", тогда даже названия такого не было. Для нас это был переделанный под боевое применение крупный сельскохозяйственный дрон. Это как раз тот случай, когда элементная база рассказывает гораздо больше, чем любой агент, шпион или пленный специалист по беспилотникам противника. По навигационному компьютеру и полетному контроллеру нам удалось восстановить полную картину не только его боевого применения, но также логистики поставок, сборки и, самое главное, его тестовых полетов. Нам удалось "разговорить" дрон и мы узнали, что попала на фронт "Баба-Яга" не сразу. Она долго ездила по Восточной Европе и Украине. Все точки, которые нам она показала были сопоставлены с другой информацией и в результате были получены бесценные данные о цепях логистики, складов, производств и полигонов.

Всю работу по рефакторингу и анализу техники противника мы также проводим по собственной инициативе и собственными силами. Вся информация передается нашим товарищам в органы и профильные организации.

— Недавно в СМИ появились публикации о применении в зоне СВО так называемой матки БПЛА – беспилотнике, который переносит на себе и запускает сразу несколько FPV-дронов, как вы оцениваете эту технологию? Есть ли у нее перспективы на поле боя?

— Такого рода беспилотники пытаются создать с первых дней СВО и мы, и противник. Почему мы спустя два года видим на фронте море FPV-дронов, но практически ни одной "матки"? На это есть определенные стоп-факторы.

Появление "матки" усложнено тем, что если вы ее теряете, то вместе с ней вы лишаетесь и всех дронов на ней. "Матка" — это тяжелый беспилотник, летящий на небольшой скорости и представляющий собой идеальную цель. Как правило, она летит высоко и медленно, поэтому ее очень легко подбить. К тому же есть сложности с тем, чтобы ее принести, развернуть и приготовить к полету.

То, что нашим ребятам удалось эту "матку" создать, у меня сомнений нет, но вот перспективы ее боевого применения под вопросом. Безусловно, сегодня мы имеем дело с настоящим "зоопарком решений" в беспилотной отрасли и это хорошо! Все что делается, надо проверять. Возможно, коллегам удалось обойти пресловутые стоп-факторы и мы открываем новую страницу в боевом применении дронов третьей волны.

Сегодняшняя ситуация очень напоминает ситуацию с пилотируемой авиацией в годы Первой мировой войны. Тогда производства самолетов в промышленных масштабах не было ни в Германии, ни в России, ни в Англии. Все, что производилось в авиационной отрасли в те годы, были инициативными разработками. Собирали и применяли на поле боя их энтузиасты и сами летчики.

Сейчас, когда смотришь на эти изделия в старинной кинохронике, ничего, кроме улыбки они не вызывают. Но это с позиции сегодняшних представлений об авиации! Тогда же вообще никто не понимал, что такое боевая авиация и такое многообразие решений имело право на существование. Уже ко Второй мировой все это выкристаллизовалось в ту авиацию, которую мы знаем сегодня. Но она была бы невозможна без тех экспериментов, что ценой своих жизней проводили энтузиасты того времени.

История циклична и развивается по спирали, по сути, "матка" и другие необычные решения сравнимы с той технологической революцией, которую мы видели на примере первых планеров начала XX века.

"Матка" дронов будет эффективной лишь тогда, когда она сможет летать на высокой скорости и также низко как обычные FPV-устройства, для этого разработчикам предстоит изучить весь предыдущий неудачный опыт коллег. Ведь самый полезный опыт, как нас учил еще "Черный лебедь" Нассима Талеба, — это не опыт побед, а опыт поражений, когда мы получаем четкий ответ, почему то или иное решение не работает и как это исправить.

— Занимается ли ЦКБР гражданскими проектами FPV-дронов?

— Да, у нас много таких проектов. Один из них "Хруст", предназначенный для работы в зонах радиационного или химического заражения. На дрон ставится необходимый для ситуации датчик (радиоактивности или загазованности) и пилот, получая информацию с датчика в режиме онлайн, совершает облет территории, включая здания, понимая, где сильнее загрязнение.

Сегодня многие организации проявляют интерес к "Хрусту", однако в конкретные контракты это пока не финализировалось.

— Какие основные задачи ставит перед собой компания на 2024 год?

— Главная задача в 2024 году – это обеспечить Центру финансовую стабильность. Вести разработки, создавать учебные центры, разрабатывать методические руководства, поддерживать производство и обеспечивать фронт изделиями – это невыносимое финансовое бремя для частной инициативы. Надеюсь, мы сможем сохранить компетенции и людей в этом году.

В ближайшей перспективе мы будем работать не над новыми изделиями как таковыми, а над разработкой новых тактик применения FPV-дронов. Мы работаем над адаптацией наших беспилотников под штурмовые действия в условиях городской среды. Сегодня ЦКБР разрабатывает линейку дронов для боев внутри зданий.

Это должен быть маневренный легкий аппарат, который при необходимости должен смочь залететь буквально в дырку в доме и не потерять связь с пилотом. В перспективе должно помочь избежать "лунных пейзажей" и сноса домов в ходе боев. Нужно выходить на целенаправленное точечное применение.

Кроме того, мы в этом году заканчиваем комплекс FPV-ПВО для гражданских организаций, имеющих ключевое инфраструктурное значение, куда входят предприятия ТЭК и аэропорты.