Антон Алиханов: Калининград должен быть независим от любых действий Литвы

Литва в одностороннем порядке и без объяснений ужесточает контроль за калининградским транзитом и пересматривает тарифы, но это никак не связано с соблюдением санкций Евросоюза, эти действия направлены только на осложнение жизни людей, заявил губернатор Калининградской области Антон Алиханов. В интервью РИА Новости он рассказал о ситуации на границе и развитии морских перевозок, а также о планах калининградского "Автотора" и перспективах туристического сектора региона.

— Антон Андреевич, давайте начнем с транзита. На границе очередной логистический кризис, очереди из грузовиков растут. Что происходит?

— Литовская сторона в одностороннем порядке снизила пропускную способность своего пункта пропуска. Если раньше, летом и в начале осени, они обосновывали это тем, что они вели ремонтные работы на своей части пункта пропуска Чернышевское — Кибартай, то после окончания этих работ пропускная способность вернулась к обычным значениям и даже превышала так называемые нормативные. Пропускали они порядка 200 автомобилей в сутки. Но потом, опять же со слов, скажем так, пограничников, таможенников литовских, им поступило указание снизить количество автомобилей, которые они пропускают. То есть это не обусловлено какими-то дополнительными досмотрами или еще чем-то. Там и так уже усиленный досмотр, всех практически прогоняли через эти рентгеновские аппараты на автомобиле. Это просто такая, ну, не итальянская забастовка, но снижение темпов пропуска автомобилей через международный автомобильный пункт пропуска Чернышевское.

Для нас это, конечно, крайне неприятная ситуация, потому что приходится постоянно реагировать на непрогнозируемое поведение литовской стороны, приходится переориентировать грузы. Мы сейчас ведем работу вместе с нашими логистическими компаниями. Некоторые предприниматели, которые осуществляют выпуск достаточно большого объема промышленной продукции, уже самостоятельно приобретают в том числе и суда, ведут такую работу. И я думаю, что мы в первой половине следующего года существенно нарастим количество судов на линии. Выйдет как минимум один большой контейнеровоз на 230-240 40-футовых контейнеров. И еще несколько судов для ro-ro перевозок тоже должны, я надеюсь, у нас в первом полугодии следующего года появиться.

— А какое-то объяснение от литовской стороны вы получали?

— Нет. Они с нами достаточно мало разговаривают официально. У нас есть контакты исключительно на уровне погранслужб, на уровне таможенных служб, но это рабочие контакты. Никаких официальных уведомлений нам не поступало, но мы здесь уже, честно говоря, мало ориентируемся на то, что они там заявляют. Мы исходим из того, что нам нужно дальше развивать морскую компоненту и создавать ситуацию, когда мы полностью независимы от действий литовской стороны.

— По линии МИД тоже нет никаких контактов?

— Мы встречались с первым замглавы министерства иностранных дел господином (Владимиром) Титовым, довел до него все наши озабоченности. У нас их достаточно много. Это и вопрос незаконных квот на железнодорожный транзит. Это как раз то, как работает пункт пропуска Чернышевское. Кстати, готов к запуску и можно было бы без помпы в рабочем режиме запустить пункт пропуска в Дубках рядом с Советском. Все эти просьбы к МИД мы их озвучили. Как прошла работа с литовской стороны? Ну, судя по всему, результата нет. Судя по тому, что мы видим в фактической работе нашей.

— С 18 декабря Литва ужесточила контроль за транзитом подсанкционных товаров, сейчас перевозчики должны подавать декларацию производителя. Это усложнит ситуацию?

— Нет. Наши и перевозчики, и потребители, и производители уже обложены достаточным количеством документов, чтобы знать и понимать, как организовать свой транзит.

Еще раз повторю, все действия литовской стороны направлены исключительно на осложнение жизни калининградцев. Это попытка хоть как-то в отсутствие иных возможностей испортить жизнь российским гражданам. Поэтому они очень упорно пытаются вот так мелко вредить, продолжают этим заниматься.

Это для нас еще один аргумент в пользу того, что Калининградская область должна быть полностью независима в ближайших каких-то перспективах от решений со стороны литовского государства. Для нас неприемлемо, когда без какого-либо объяснения, в нарушение всех договоров, своих обязательств литовская сторона принимает такие меры.

— Насколько они могут осложнить жизнь калининградцев? Есть ли риск дефицита каких-то товаров, срыва сроков поставок?

— Риск срыва поставок существует только в случае того, что сегодня было можно, а завтра без объявления вдруг уже нельзя что-то везти. Да, такая ситуация, наверное, может иметь место. Но еще раз повторю, у нас достаточно большое количество судов. Сейчас их 24 на линии, в ближайшей перспективе их число должно увеличиться, причем увеличиться качественно. Должны появиться крупные контейнеровозы, ro-ro суда и ряд других типов, которые нам позволят маневрировать, скажем так, более активно и не зависеть от решений литовской стороны.

Более того, хочу подчеркнуть, что Литва сейчас в одностороннем порядке, как обычно это делают, пересматривает тарифы на железнодорожные транзит. Что происходит? Они же сохранили нам железнодорожный транзит. Почему? Потому что он приносит деньги в том числе. Но не смогли себе отказать в удовольствии принять все-таки какое-то ограничение, хоть как-то сделать что-то плохое для нашей страны. Они поставили так называемые квоты. Механизм действия этих квот исключительно подразумевает сокращение объема провозимой продукции. Что делает Литва? Теряет деньги. Что нужно делать, чтобы не терять деньги? Повысить тариф на единицу провозимого. Что они и делают. Вся политика литовской стороны говорит о том, что они очень не хотят терять деньги. Все, что будем делать мы, это стремиться к тому, чтобы у нас не было никакой зависимости от решений литовской стороны в будущем и чтобы они эти деньги в итоге потеряли.

— Вы сейчас про какой-то худший вариант говорите?

— Нет, я говорю про тот вариант, который фактически развивается. Мы видим его. Надеяться на то, что, например, в Литве в результате выборов придет какое-то правительство, как минимум, нейтрально настроенное к нашей стране и ставящее свою экономическую политику не в зависимости от того, что им скажут в посольстве США в Вильнюсе, а исходя из собственных экономических интересов, надеяться на такое достаточно сложно. Пока, во всяком случае, ничего к этому не располагает. Мы знаем, что за последние 25 лет все попытки литовских правительств вести себя более-менее конструктивно с Россией заканчивались тем, что эти правительства смещались и договоренности все подрывались, в том числе по указанию из Вашингтона. Поэтому здесь надеяться на что-то достаточно сложно. Это с одной стороны.

С другой стороны, действующее литовское правительство бежит всегда впереди паровоза. Например, открытие представительства Тайваня, признание Тайваня и многие другие действия, которые они совершали впереди и американцев, и других стран ЕС. Тут можно сказать, что они выполняют роль такого не то чтобы пугала, но члена этой команды, который все время все обостряет, такой экстремизм, даже по меркам западного блока, складывается.

— Если говорить про обострение, Калининградская область готова к худшему варианту, если Литва решит перекрыть транзит полностью?

— Ну, смотрите. Мы будем делать все для того, чтобы сохранить сухопутный транзит. Он нам нужен, мы не хотим от него отказываться, и мы стремимся его сохранить. И призываем, собственно говоря, литовскую сторону к тому, чтобы снять эти ограничения и вернуться к нормальному, спокойному сотрудничеству хотя бы в этой сфере. Литва — транзитная страна. Ничего здесь нового я не говорю. Достаточно посмотреть на карту. И падающие доходы, в том числе бюджетов литовских, собственно, полностью связаны с тем поведением и теми решениями, которые принимает литовское правительство. Более того, это поведение, эти решения не укладываются в нормы Евросоюза. То есть Литва действует дальше и предпринимает действия, которые на самом деле никак не связаны с санкциями. Они принимают эти меры не для того, чтобы выполнять санкционные пакеты ЕС. Они предпринимают гораздо большие ограничения, которые с санкциями не связаны никак.

Я уже достаточно много эту тему комментировал, мало что могу нового сказать. Калининградский транзит к обходу санкций Евросоюза имеет нулевое отношение. И ограничивать его с аргументацией, что мы ограничиваем калининградский транзит, потому что мы не хотим обхода санкций, это бред. Калининградский транзит не может являться путем обхода европейских санкций. Это торговля между одними российскими экономическими операторами и другими российскими экономическими операторами. Как можно обойти европейские санкции, продавая что-то из Воронежа в Калининград и обратно? Не очень понятно. Мы же не в Литву везем, мы транзитом везем. Как мы чего обходим? На этот вопрос вам никто не ответит. Могут (министр иностранных дел Литвы Габриелюс) Ландсбергис и все остальные говорить долгие, долгие словеса, но это ничего не объясняет с точки зрения формальной логики.

— Какова судьба иска в ВТО в связи с ущербом от ограничения транзита?

— Это не ко мне вопрос. Это в Минэкономразвития. Мы свои расчеты направили. Коллеги в Минэкономразвития, наверное, справедливо полагают, что сейчас у этого иска потенциально мало шансов.

— А какова сумма ущерба от ограничений?

— Можно по-разному все это считать. Одна из составных частей этого возможного ущерба, который можно предъявлять, это объем субсидий, которые выплачивает федеральный бюджет, чтобы делать тарифы на морской линии более доступными для нас. В этом году это почти два миллиарда рублей. Это одна из составных частей.

Можно, конечно, брать еще дополнительные расчеты, которые включают в себя, например, существенное ограничение для наших грузовых компаний, которые занимаются автомобильными перевозками. Их работа тоже существенно ограничена. Я сейчас говорю не только не столько про тех, кому нет доступа на европейский рынок перевозок, потому что у нас очень много было компаний, которые работали на европейском рынке грузоперевозок, в силу нашей географии это удобно было. Я сейчас говорю про те компании, которые обслуживали как раз так называемый калининградский транзит, для них тоже очень существенно снижено количество работы, и их потери тоже можно было бы включать в эти иски.

— Давайте про морскую линию. Как в целом ситуация? Хватает ли Калининградской области паромов и сколько нужно еще?

— Паромов нам пока в текущем моменте хватает. Сейчас у нас четыре железнодорожных парома — они самые вместительные, перевозят и ж/д-составы, и грузовики. Есть еще два универсальных судна-контейнеровоза "Спарта-1", "Спарта-2", и еще различные сухогрузы и танкеры. Сейчас наши логистические компании закупают большой контейнеровоз. Мы сейчас провели работу с еще одной калининградской группой компаний, которая производит достаточно большой объем продукции, сейчас не буду ее называть. Они тоже нацелены на то, чтобы приобрести одно или несколько крупных судов, в том числе типа ro-ro для автомобилей, грузовиков. Это существенно снизит нагрузку на действующие суда, мы получим мобильность. Сейчас действующие суда могут обслужить 40-45 % всего грузопотока, который нужен нам. Если вдруг, как вы меня спрашиваете, завтра транзит прекратится полностью, у нас в стране, в мире есть достаточно судов. Вопрос только в том, что нужно будет потратить несколько недель на то, чтобы они дошли к нам и вышли на линию.

— В октябре в Калининград пришло первое судно по Северному морскому пути из Шанхая. Какие перспективы вы видите у этого маршрута? Будет ли Калининград в дальнейшем получать товары этим путем?

— Да, Северный морской путь для нас очень интересен логистически. Если смотреть на цену, то это получается дешевле и быстрее, чем южным путем через Суэцкий канал. То судно, если посчитать на контейнер, получилось дешевле и быстрее, чем по южному маршруту. Для нас это очень интересно, и связь с Китаем для нас тоже важна и интересна. Я уверен, что мы будем этим пользоваться.

— В декабре увеличились тарифы на часть перевозок по маршруту Балтийск — Усть-Луга. Это как-то повлияет на объем перевозок, на цены?

— Нет. У нас предусмотрены средства на субсидирование, в следующем году пока тоже около двух миллиардов рублей. Они уже в бюджете федеральном. Если будет требоваться больше, то в течение года будем такую помощь от министерства финансов запрашивать. Надеемся, они нас поддержат.

— Позвольте, еще вернемся к теме Литвы. В сентябре был запрещен въезд для автомобилей с российскими номерами, вы тогда объясняли, что это не касается проезда по упрощенным транзитным документам. С проездом по УТД по-прежнему нет проблем? Или возникают сложности?

— Нет, с получением упрощенного транспортного документа для транзита через Литву никаких проблем нет. Жители области получают.

— Проблемы были у жителей других регионов?

— Конечно. У нас же не только жители области хотят в Калининград на автомобиле приехать, но, к сожалению, для них такой возможности нет.

— А с поездками на поезде как обстоят дела?

— Литва так и не сняла ограничение, которое в ковид наложила, — 300 человек в поезде, так и остались.

— Этот вопрос с литовской стороной никак не обсуждается?

— Все вопросы, которые у нас есть, мы с коллегами из МИД отрабатываем, все им передаем. Дальше вопрос уже не к нам. Как реагирует литовская сторона, я прокомментировать не могу, и фактических изменений никаких нет. Вряд ли они будут.

— А сами литовцы на машинах к вам приезжают?

— Конечно. Не только литовцы, немцы, поляки. У нас есть такие всплески. Я видел, что у нас большие очереди на польской стороне, восемь-двенадцать часов ждут. Это немцы в основном с родственниками, которые живут в России. Это самый дешевый способ попасть из Европы в Москву — приехать в Калининград, бросить автомобиль на долговременной парковке и дальше долететь до Москвы или до других городов, в которые летают из аэропорта Храброво. Их достаточно много, особенно сейчас, перед рождественскими праздниками. Собственно, очередь этим и вызвана — перед рождественскими праздниками они едут к родственникам или детей везут к родственникам в нашу страну.

— А как, кстати, дела у литовского бизнеса в регионе? Что, например, с заводом "Вичюнай-Русь" в Советске?

— Никаких сделок не было. Если вдруг будет эта сделка, то вы узнаете, потому что этот вопрос будет решать специально созданная правительственная комиссия. Пока изменения собственника не было. Завод работает, там 1,2 тысячи сотрудников. Это крупнейшее предприятие в Советске, оно успешно работает. С литовским капиталом у нас есть еще несколько предприятий, в том числе в аграрном секторе, работают спокойно.

Мы вообще в достаточно хороших отношениях с предпринимателями, с литовцами. Единственная проблема литовского государства — это действующее литовское правительство. А так у нас никаких сложностей в давнишних наших отношениях с компанией "Вичюнай" нет, это давно и хорошо нам знакомые люди.

— Тогда вопрос про действующее литовское правительство. Вы уже упоминали министра иностранных дел Литвы Габриэлюса Ландсбергиса. Он заявил, что Литва и Польша должны принять совместный план обороны Сувалкского коридора. Это вы, Антон Андреевич, угрожаете Сувалкскому коридору?

— А что, у них нет до сих пор этого плана, что ли? Удивительные люди. Уже десятки и десятки лет они об этом говорят, как мы сильно угрожаем, и они до сих пор не спланировали эту оборону? Смешные, смешные люди.

Давайте по-другому. Я уже тоже это все комментировал много раз. Сувалкский коридор не интересен. Что бы вам кто ни говорил. Пусть даже эксперты будут что-то говорить о том, что это важнейшая точка и надо ее брать под контроль. Не надо. Объясню, почему. Потому что там кроме двухполосной, петляющей по лесу автомобильной дороги ничего нет. Она крайне неудобна с точки зрения логистики как обычной, так и военной. Эта территория является частью Роминтской пущи, Виштынецкой возвышенности. Это пересеченная местность – горы, небольшие холмы и лес густой. Кому нужна эта территория в плане логистики и быстрого перебрасывания войск или еще чего-то? Никому.

Из-за чего Ландсбергис переживает? Мне, честно говоря, не очень понятно. Никаких фактических угроз Литовской Республике Калининград не создает. Мы не нацелены на создание конфликта с нашими соседями. А они как раз в последнее время очень много попыток и фактических действий к тому, чтобы милитаризировать регион, (предпринимают). Ну, у нас есть чем ответить, и уверяю вас, что последним решением в жизни любого политика любой из соседних стран с Калининградом будет нападение на Калининград. Но я очень надеюсь, что дальше этой сумасшедшей риторики это просто не пойдет.

— В ноябре командующий силами НАТО в Литве Петер Нильсен заявлял, что альянс может заблокировать Калининград, если Россия вступит в вооруженный конфликт с балтийскими странами-членами организации. Это вообще возможно – заблокировать Калининград?

— Ну что значит заблокировать Калининград? Калининград удален от основной территории Российской Федерации. Первое. Второе, Россия не вступит в конфликт с балтийскими странами, если балтийские страны не примут военно-технических мер или каких-то действий, которые, собственно говоря, приведут к блокаде, например, Калининграда,

Мы летаем, мы возим грузы. Мы продолжаем транзитно пользоваться территорией Литвы. Мы проезжаем, везем грузы через территорию Литвы. У нас нет таких вопросов, которые свидетельствовали бы о том, что нам надо войну начинать. Зачем об этом говорить вообще?

Дальше, "Прибалтика заблокирует Калининград". Ну так это же военные действия с их стороны. Они там начинают говорить, что давайте заблокируем Кронштадтскую базу и так далее. Они начинают говорить, не мы. Это по сути казус белли. Это не мы начинаем войну, это они начинают тогда войну. Поэтому не очень понятно. "Заблокируют, если Россия начнет войну". Мы ничего не начинаем с ними. Не то, что нас все устраивает, но нет таких вопросов, которые нужно решать военным путем сейчас. Поэтому не очень понимаю, чего их комментировать, этих ребят.

— А самолеты-разведчики НАТО стали чаще летать?

— Нет. Какая была разведывательная активность, такая и осталась. Ровно все то же самое. В начале специальной военной операции она чуть-чуть повысилась. Но, собственно говоря, никаких планов военных действий на этом театре не было. И поэтому они сразу, собственно, через месяц буквально, всю свою активность направили на непосредственно зону проведения специальной военной операции. Никакой активности дополнительной вокруг Калининграда нет.

— А смена правительства в Польше как-то сказалась на отношениях Польши с Калининградской областью?

— Правительство (Дональда) Туска сделало определенный политический шаг – закрыло комиссию по расследованию смоленской авиакатастрофы, в которой погиб Лех Качиньский, но он, на мой взгляд, в меньшей степени направлен на какие-то сигналы, тайные или явные, нашей стране. Это скорее внутриполитический вопрос, который использовался партией Качиньского все эти годы. Да, он, конечно, связан с Россией и с агрессивной русофобией, которой пытались накачивать общество в Польше. Но то, что Туск сделал такой шаг, это исключительно внутриполитический вопрос. К России или Калининграду он не имеет никакого отношения.

— Вы рассказывали, что вам поступает много запросов от бывших соотечественников из Прибалтики и Евросоюза в целом по возвращению, работе на российском рынке. Предлагали ввести карту русского и меры поддержки для соотечественников, которые хотят вернуться. Таких людей много?

— Это тысячи и тысячи семей. Действительно, очень большое количество людей, которые хотят вернуться. Есть набор проблем и задач, которые необходимо решить, чтобы даже действующими инструментами поддержки репатриации они могли воспользоваться. Первое и самое главное, у них нет доступа к информации. У нас нет ресурса в той доменной зоне, где у них имелся бы доступ к нашей информации. Большое количество сайтов во многих странах Евросоюза блокируются, и у них нет доступа к сведениям, куда звонить, куда обращаться и так далее.

Мы сейчас активно работаем в чатах – кстати, не только Калининград, еще Вологда, Ставропольский край, Великий Новгород, многие регионы уже работают с русской диаспорой за рубежом и активно предлагают меры поддержки, рассказывают, куда обратиться, чем могут помочь, чтобы они переезжали, возвращались в страну. Там очень много сложностей. Людям нужно помочь с работой, но у нас с этим проблем нет, и думаю, что у большинства регионов сейчас нет проблем с тем, чтобы предлагать работу. Людям нужно пройти переобучение, помочь с поиском жилья, помочь с поиском школ, детских садов для детей. Детям нужно будет помогать с адаптацией, потому что не все идеально знают русский. Им нужно будет создавать классы изучения русского как иностранного, например. Это тоже достаточно большая работа.

Мы себе поставили такие ключевые показатели эффективности на следующий год — привезти порядка 250 семей с детьми на территорию Калининградской области. Да, мы предлагали ввести карту русского, но пока это предложение именно такого воплощения, как мы это предлагали, не нашло. Мы продолжим все равно кампанию по агитации за такого рода решения. Но президентом принят недавно указ по репатриантам, у нас есть возможность как у региона создавать меры поддержки для этой категории людей, что мы и сделаем. Сейчас уже подготовлены проекты нормативных актов для принятия мер поддержки, которые их будут стимулировать к возвращению в Калининскую область.

— Как дела у "Автотора"? Появятся ли у завода в ближайшее время новые партнеры?

— Со всеми партнерами, с которыми они уже заключили контракты, они работают. С новыми тоже прорабатывают договоренности. Сейчас не буду ничего анонсировать, но они планируют поставить еще несколько новых моделей в следующем году. На них тоже логистические проблемы накладывали свои ограничения, были сложности с вывозом автомобилей, но быстро нашли и переориентировались, как вывозить морским путем. Здесь, в общем, все нормально, все работает, как нужно.

Ведут они очень большую работу по электродвижению. Мы на них уже ездили, пока не показывали широко, но ездили на электромобилях.

— На тех, которые в сети появились?

— Нет, то, что вы видели в Telegram-каналах, это так называемый мул. Это не автомобиль "Автотора", это только приспособление для обкатки отдельных элементов автомобиля. Это не машина.

— А вы на чем ездили?

— На других машинах. Это их собственный бренд. Ну, пока он называется AA – Amber Auto. На трех машинах ездил.

— Это то, что мы еще не видели?

— Это никому не показывали.

— И как вам?

— Хорошо, неплохо. Ну, электромобили достаточно странная вещь. Звука нет работы двигателя, непривычно.

— А про планы дальнейшие "Автотора" что-то можете сказать?

— Я думаю, они сами презентуют. А у нас сейчас идет большая работа с "Росатомом" по созданию отдельного проекта, связанного с электродвижением. Мы сейчас считаем бюджетные эффекты, сколько мы могли бы сэкономить при переводе определенного процента автомобилей в регионе на электродвижение. Нам не нужно ввозить будет топливо. Соответственно, объем демпфера из федерального бюджета сократится. Экспортные пошлины, если это топливо получит возможность идти на экспорт, федеральное правительство получит. Мы сейчас пытаемся посчитать экономику и обратиться к федеральному правительству с такими расчетами, с предложением, чтобы простимулировать ускоренный переход региона на это.

— А что у "Автотора" с логистикой? Перевозить автомобили по железной дороге они больше не могут?

— Может. Автомобили разбиваются на подгруппы по объему двигателя — полтора литра, два литра. У каждой этой группы есть квота, которую можно перевозить. Но литовцы вдруг обнаружили, что полуторалитровые машины уже кончились, эти машины, пожалуйста, направьте по морю. Почему? Совершенно непонятно. В чем логика? Нет логики. Другая часть машин, другая группа продолжает идти по железной дороге.

— Морской путь "Автотор" наладил?

— Да.

— Как дела у VK, которая в сентябре была включена в реестр участников специального административного района? Будет ли компания открывать какой-то офис в Калининграде?

— Будет, конечно. Они ведут эту работу. У всех резидентов офшора есть обязательства с определенного года открыть офисы и набрать людей. VK эту работу ведет. Сейчас будет активно стройка начинаться на острове, появится больше возможностей выбирать место для размещения своих офисов.

— А у "Яндекса" как дела?

— Если вы про корпоративные процедуры, то без комментариев. У меня есть определенные знания о том, что они планируют в плане корпоративных действий своих. Но комментировать это я не буду. Пусть они сначала это сделают и сами объявят.

— Вы как руководитель региона рассчитываете на то, что "Яндекс" сохранит присутствие на Октябрьском острове?

— Да, конечно.

— Какой прогноз по туристическому потоку в Калининградскую область в этом году? Будет рекорд?

— Рекорд уже точно будет, мы перешагнем отметку в два миллиона. Мы проводили четырехмиллионного пассажира из аэропорта Храброво в Петербург, то есть уже очень сильно прибавили по обороту Храброво. Встречались с руководством, с владельцами аэропорта. Они, скорее всего, в следующем году спроектируют расширение аэровокзальной части и с 2025 года, я надеюсь, приступят к расширению. Потому что потолок в пять миллионов уже достаточно близко находится и надо думать о будущем. Это одна часть. Вторая часть — это, конечно, взлетно-посадочная полоса, нужно увеличивать ее мощности. Она протяженная, большая, там все типы авиасудов могут приземляться и взлетать, но нам нужно закольцевать ее, сделать рулежную дорожку кольцевую, чтобы удвоить количество взлетно-посадочных операций. Сейчас это 16 взлет-посадок в час. Если появится это кольцо, то их станет 32.

У нас есть большие планы по развитию туристической инфраструктуры, созданию круглогодичного нового города-курорта недалеко от Янтарного. Если эти планы начнут реализовываться, то, конечно, вопрос инфраструктуры аэропорта встанет уже очень остро. Мы уже обратились с соответствующими письмами в правительство, запрос озвучен.

— А про новый курорт расскажете что-нибудь?

— Пока, давайте, не буду. Он входит в наши проекты-маяки, которые мы на уровне региона разрабатывали. Есть поручение президента по созданию новых курортов, которые могли бы обслужить 10 миллионов туристов. Правительство сейчас работу ведет по отбору таких проектов. Вот мы в том числе этой работой сейчас занимаемся вместе с министерством экономического развития, вместе с правительством, с корпорацией Туризм.РФ. Готовимся. Надеемся, что сможем получить одобрение и поддержку.

— В целом инфраструктура успевает за растущим турпотоком?

— У нас появилось несколько новых отелей в течение года. Сезонность, кстати, уже менее ярко выражена. Откровенно говоря, мы видим повышенный спрос и в октябре, и в ноябре, и в новогодние праздники. Загрузка в среднем по году приблизится к 70 %, это очень хороший показатель в среднем по региону. Поэтому мы довольны тем, насколько эффективно работает инфраструктура туристическая. Конечно, есть сложности с кадрами, это отдельный вопрос. Мы, скорее всего, будем как-то вкладываться дополнительно, потому что, несмотря на увеличение количества мест в среднем образовании, мы видим, что спрос все еще слишком большой. У нас есть колледжи, где восемь человек на место.

— А на Новый год какая ситуация? Шансы у туристов еще есть?

— Пока есть, но с билетами уже тяжело. Это правда

— Где встретить Новый год в Калининградской области?

— Меня, наверное, будет ругать министр культуры и туризма. Мне звонят коллеги иногда и говорят: "Антон, скажи честно, вот мы хотим к тебе приехать". Я говорю: "Честно? Не надо". Потому что я понимаю, что для зимнего отдыха есть более подходящие места. Но людей все равно очень много. Люди, несмотря на погоду, едут на побережье, на Куршскую косу, в Зеленоградск, Светлогорск, другие города.

Можно много чего посмотреть на востоке, это даже более интересно. В море не искупаешься, если только не занимаешься серфингом или кайтингом. Но есть замечательные города Черняховск, Советск, которым мы сейчас много внимания уделяем, восстанавливаем объекты культурного наследия. Можно съездить туда. Вот замок Тапиау, например, в Гвардейске. Он пока еще полностью не реконструирован, но там есть места, которые можно посетить. В этом году даже этот еще не завершенный объект формально принял 17 тысяч человек уже. Есть интересные, в общем, возможности для туризма.