Михаил Даниленко: до конца 2023 года изготовим для СВО первые морские дроны

Введенные против России экономические санкции, проведение специальной военной операции и другие вызовы современности вынудили предприятия военно-промышленного комплекса страны искать внутренние ресурсы и резервы, чтобы нейтрализовать возникшие угрозы. Такие проблемы как импортозамещение, переход на российские компоненты и программное обеспечение стоят особенно остро перед российскими оборонщиками. Возросший гособоронзаказ для СВО также заставил многих руководителей предприятий "оборонки" отказаться от импорта и перейти на "русские рельсы" в организации производства. Параллельно с этим появилась острая необходимость увеличения выпуска продукции, необходимой "для фронта и для победы". Представители правительства и министерства обороны не раз заявляли, что в целом промышленности России удалось нарастить производство и выпуск оружия, причем в разы, а по некоторым видам и кратно, а также отказаться от зарубежных технологий и перейти на собственные.

О том, как удалось это сделать, на примере оборонного холдинга KMZ (Кингисеппский машиностроительный завод, в который входят семь производственных площадок) рассказал в интервью руководителю профильной редакции РИА Новости Сергею Сафронов управляющий директор объединения Михаил Даниленко.

— Михаил Владимирович, как специальная военная операция повлияла на развитие холдинга?

— Мы вложили один миллиард рублей только за один этот год в развитие производства и расширение станочного парка для решения задач СВО. То есть мы реинвестировали прибыль в развитие собственного производства. Плюс привлекли кредитные и лизинговые средства.

— KMZ — военно-промышленный холдинг. Какую продукцию производит холдинг по гособоронзаказу?

— Мы имеем сегодня в три раза увеличенные заказы, это раз. И в разы сокращенные сроки ремонта: если раньше это было 90 дней, то сегодня это 30 дней. Сегодня их много, на следующий год их будет еще больше.

Поставляем большое количество дизель-генераторов для всех спецмашин, кухонь, медцентров, полевых систем войсковой жизнедеятельности. Изготавливаем детали спецмашин и другие агрегаты для разминирования, тушения, наблюдения и для боевых модулей, это два.

Причем по дизель-генераторам кроме нас есть еще несколько небольших компаний, которые также поставляют продукцию на российский рынок, по тралам и отвалам – мы единственные исполнители в России.

Мы сегодня также являемся единственными изготовителями и поставщиками для Минобороны комплектующих для двигателей завода "Русский дизель". Эти двигатели стоят на части боевых кораблей ВМФ РФ, на всех атомных станциях, как резервное питание, на подземных командных пунктах.

Мы являемся также единственными поставщиками по охладителям для большинства (60 процентов) боевых кораблей ВМФ РФ. Каждый год Минобороны подписывает с нами контракты, каждый год мы им их поставляем.

— Какие новые производства вы намерены освоить в самое ближайшее время?

— Мы создаем предприятие "КМZ Спецарматура", где у нас будет 35 процентов акций. Таким образом мы выкупаем зарубежную технологию по изготовлению специальной большой запорной арматуры для газопереработки, нефтепереработки, где температура от минус 200 до плюс 1100 градусов. Такая арматура в России не изготавливается вообще, и в Советском Союзе тоже не было. Мы подписали соглашение с европейским партнером о покупке технологии.

Все производство будет на нашей площадке в Санкт-Петербурге. Из-за рубежа приедут технологи и конструкторы обучать наших специалистов. Первые контракты уже на подписании. Скоро откроем сборку комплектующих, в 2023-2024 годах, и дальше — постепенная локализация производства: литье и обработка металла. Через 2-3 года надеемся со выйти на полную локализацию. Металл у нас такой есть, нужны только правильные расчеты.

— СВО в очередной раз продемонстрировала востребованность и эффективность такого оружия как беспилотные системы, причем как воздушного, так и морского базирования. Есть ли в планах вашего холдинга производство таких систем с учетом того, что KMZ специализируется на производстве катеров различного назначения в том числе специального?

— Вопрос в точку. С Минобороны уже оговорена поставка первых 10 единиц, которые мы должны отправить до конца этого года. Это будет первая опытная партия.

— Что представляет собой такой морской дрон?

— Мы называем его одноразовый катер. Он мелкосидящий, плоский с минимальной высотой над поверхностью воды для малой заметности. Скорость – порядка 80 километров в час, запас хода – более 200 километров. Полезная нагрузка – порядка 600 килограммов: это может быть тротил, спецгрузы, средства сопровождения и разведки. Может работать в качестве платформы для воздушного беспилотника и как антидрон.

Мы уже приступили к их производству. На нашей производственной площадке собраны первые водометные движители для таких морских дронов.

В случае их успешного испытательного применения в ходе СВО мы планируем в 2024 году перейти к серийному производству.

— Чем еще заняты производственные мощности холдинга?

— Сейчас мы выполняем заказ на производство 13 обстановочных судов (проект 3050) водоизмещением порядка 50 тонн. Контракт рассчитываем завершить в 2024 году. Заказчиком выступают Минтранс и Речводпуть. Обстановочные суда нужны для прокладки водных путей, контроля глубин, определения фарватеров, расстановки буев на внутренних водах России.

— KMZ специализируется на производстве классических катеров, в первую очередь для силовых структур. Сегодня какие заказы выполняете?

— В этом году мы уже выполнили несколько крупных заказов, в частности, по "Афалинам" для Росгвардии. Один катер этого проекта делается сегодня для "Газпрома". Пока больше заказов на него нет. Но мы надеемся, что после эксплуатации первой партии Росгвардия закажет новую.

По "Касатке-2М" отгрузили водолазную версию, идет проработка новых контрактов, о которых пока не буду говорить, чтобы не сглазить.

Кроме того, подписан контракт с другим госзаказчиком, по которому мы должны поставить до конца 2024 года 36 катеров: 12 пятиметровых катеров, 12 катеров длиной 6,4 метра и 12 катеров с двумя подвесными двигателями. Такие же мы делали для МЧС. Планы у государства на них есть, но они пока не озвучиваются.

— Ранее вы заявляли о расширении номенклатуры выпускаемой продукции, какие новые задачи стоят перед холдингом в этой связи?

— Несколько лет назад, а именно в 2019-2020 годах из импортных комплектующих мы сделали первые 3D-принтеры. Сегодня стараемся активно эту тему развивать, самостоятельно, с собственной программой обеспечения. Вся механика изготавливается здесь же, обновленный принтер полностью русифицирован, у него российский софт, свои смолы и песок.

Дальше планируем улучшать характеристики принтера, увеличивать размеры стола, его высоту, скорость печати. Ведь чем выше стол, тем большую форму можно напечатать. Обкатываем все это на своем литейном производстве: берем заказы со стороны и свои делаем.

— На российском рынке есть другие производители или вы стали фактически монополистами при том условии, что поставки такой техники из-за рубежа невозможны из-за санкций?

— Я российских производителей не знаю ни одного, фактически мы действительно монополисты на российском рынке. Но мы не стоим на месте, и у нас есть задача выпустить модель, которая будет продаваться в том числе и на экспорт.

Под это мы уже получили субсидии от государства. И надеемся на поставку внутри России, так как этот рынок активно развивается. К 2027 году эта задача будет выполнена полностью, то есть произведены первые 20 принтеров. К 2025 году будет сделан первый обновленный абсолютно российский 3D-принтер.

— На вашем предприятии развернуто также производство гайковертов для атомных реакторов. Это тоже ваше эксклюзивное производство?

— Вы правы, для разъема атомного реактора мы изготавливаем гайковерты, причем нескольких типов: от главного реактора диаметром пять метров до вспомогательных метровых. Это изделие раньше производилось германской компанией Siempelcamp, а в советские времена на Ижорском заводе. Сегодня мы эту тему подхватили. И в партнерстве с компанией из этой отрасли мы являемся единственными поставщиками этих агрегатов в России.

Наша задача: полностью импортозаместить немецкое изделие. Наша вторая задача: поставить гайковерты для всех строящихся при участии России АЭС в мире. Контрактация на ближайшие 10 лет уже прослеживается. Это порядка 10 пятиметровых гайковертов на общую сумму 10 миллиардов рублей. И это только для российских АЭС за рубежом, то есть для "Атомстройэкспорта". Плюс будут еще контракты по модернизации ранее поставленных немецких, а еще раньше советских гайковертов. В ближайшее время ждем подписание контрактов.

Пока же заняты модернизацией немецкого гайковерта. Это полный реинжиниринг, замена программного обеспечения и переход на наши комплектующие. Через полгода первый образец будет готов. До конца 2024 года рассчитываем сделать и первый полностью российский образец и поставить его "Атомстройэкспорту".

— Задачи расширения производства диктуют необходимость привлечения новых кадров, причем высококвалифицированных. Как решается эта задача на ваших предприятиях?

— Проблема острая, но решаемая. У нас действительно происходит постоянный прирост производства, мы покупаем станки, достраиваем цеха. Местное население практически все задействовано. Борясь с пьянством среди местного населения, мы пытаемся из больных сделать здоровых, у нас разработана под эти цели целая программа. Строим общежития.

Вообще на северо-западе просто бум промышленного производства из-за СВО, и под эти цели выделяется много денег. Поэтому наблюдается дефицит кадров по всем специальностям. Нам приходится колхозников и доярок переучивать на станочников, сварщиков. Для этого у нас работают специализированные центры переподготовки.

Привлекаем и мигрантов. Это вынужденная мера, но других найти в достаточном количестве не получается. Это первое.

Второе – на простые неквалифицированные работы наших россиян просто не затащишь. Поэтому российских работников мы отправляем в учебные центры, доучиваем, даем им зарплату от 100 тысяч рублей. Мигранты, которые в основном у нас заняты на производстве, не требующем высокой квалификации, получают зарплату 60-70 тысяч.

— На вашей проходной во время обеденного перерыва можно было наблюдать большое количество рабочих из Узбекистана. Как же они попадают к вам на заводы? Вы обращаетесь в какие-то специализированные компании по найму, землячества, посольства?

— Все проще. За счет ранее работавших мигрантов привлекаем их родственников, знакомых. Специалистов в Узбекистане нанимали, правда, какое-то время кадровики в самом Узбекистане, чтобы они искали для нас людей. На всех наших производствах суммарно работают 700 человек из этой страны. Общая же численность сотрудников KMZ – пока более 2,5 тысяч человек. Но нам нужны еще специалисты. Ведь планы очень большие.