Глава МИД Венгрии Петер Сийярто: санкции против России не достигли целей

Санкции вопреки ожиданиям Евросоюза не смогли ни поставить Россию на колени в экономическом плане, ни привести к урегулированию украинского кризиса, заявил в интервью корреспонденту РИА Новости Алексею Меньшову министр иностранных дел и внешнеэкономических связей Венгрии Петер Сийярто. Он рассказал, как Будапешт оценивает энергетическое сотрудничество с Москвой, почему в ЕС заморозили средства Венгрии, как развивается ситуация с закарпатскими венграми на Украине, а также объяснил, что нужно для того, чтобы в Евросоюзе тебя считали "российским шпионом".

— Вы говорили, что на Российской энергетической неделе с вице-премьером Александром Новаком не будет обсуждаться заключение новых контрактов по энергетике, поскольку в силе остаются заключенные ранее долгосрочные. Поднимется ли на переговорах тема планов по диверсификации поставок газа в Венгрию? Планирует ли Венгрия сократить количество газа, закупаемого у "Газпрома", после того как начнутся поставки из Азербайджана?

— Для начала я бы хотел сказать, что мы довольны нашим энергетическим сотрудничеством с Россией, особенно в области поставок газа. "Газпром" является нашим надежным партнером уже десятилетия, нам не на что жаловаться. Мы всегда получали объемы по контракту вовремя. Нет необходимости что-то в нем менять. Контракт соблюдается десятилетиями.

Диверсификация для нас не означает, что мы меняем одного поставщика на другого. Прежде всего для нас это наличие множества различных источников. Когда мы ведем переговоры с Азербайджаном или с Турцией, речь не идет о том, чтобы сократить поставки газа из России. Наш долгосрочный контракт включает поставку 4,5 миллиардов кубических метров в год, а потребление газа в Венгрии находится где-то между 8,5 и 10 миллиардами кубических метров. Очевидно, что помимо договоренностей между "Газпромом" и Венгрией есть спрос, который нужно удовлетворять закупками с рынка или с помощью другого контракта. Конечно, существенная часть потребности страны в газе покрывается российскими поставками.

Что касается газа из Азербайджана или Турции, главная сложность на сегодняшний день заключается в ограниченной пропускной способности газотранспортной системы в юго-восточной части Европы. Она не может принять сильно больше газа из-за "узких мест" в ней. Это нужно преодолеть. Если не выйдет, то азербайджанский и турецкий газ не сможет играть большой роли на энергетическом рынке Центральной Европы. Поэтому мы запросили финансовую помощь Европейского союза. Но Евросоюз не очень-то рад помогать средствами странам региона для решения этой проблемы. Поэтому моя позиция такова: у Брюсселя нет никакого права что-либо говорить о том, как Венгрия выстраивает свой энергетический баланс.

— Ведет ли Венгрия переговоры с французской Framatome и американской Westinghouse о возможной замене в будущем российского топлива на АЭС "Пакш" на западное? Располагают ли западные компании топливом, которое подходит для реакторов советского и российского производства?

— Могу вам сказать то же самое, что и про газ. Мы очень довольны нашим сотрудничеством с "Росатомом" и с компанией ТВЭЛ. Что касается ядерной отрасли, тут тоже ничего не нужно менять. Конечно, идут разные дискуссии. Когда компании к нам обращаются, мы их принимаем, ведем с ними переговоры. Но они не могут оказывать на принятие нами решений никакого влияния. Решения мы принимаем самостоятельно, основываясь на наших интересах.

Что касается Framatome, то с ними мы тесно сотрудничаем, но я знаю, что и "Росатом" с ними работает. Системы управления новой атомной станцией частично будут доставлены компанией Framatome. Знаю, что Framatome и "Росатом" собираются плотно сотрудничать по части топлива. Раз совместная работа ведется, то можно сказать, что Framatome играет роль в Венгрии в этой отрасли. Повторюсь, речь не идет о том, чтобы чем-то заменить наше сотрудничество с Россией. Подчеркну, мы очень довольны совместной работой с "Росатомом" и ТВЭЛ.

— Готова ли Венгрия снять вето на выделение 500 миллионов евро из "Европейского фонда мира" на поставки оружия Украине после того, как венгерский банк ОТР был исключен из списка "международных спонсоров войны"? Известно ли уже, когда прибудет делегация из украинского национального агентства по предотвращению коррупции, чтобы обсудить письменные гарантии невключения банка в список в будущем? Сколько времени, по вашим оценкам, может занять согласование таких гарантий?

— Причины, по которым Украина внесла OTP в этот список, смехотворны. Они не имеют ничего общего с реальностью. С самого начала было ясно, что это на 100% политизированное решение. Поэтому сейчас нам нужны гарантии, что подобной политизации в будущем не повторится. Если такое случилось однажды, вполне может произойти снова. Нам нужны гарантии. Мы ожидаем делегацию от этого украинского агентства, но пока никакой информации об их готовности приехать мы не получали. Поэтому что касается сроков, не могу ничего вам сказать, пока нет контактов.

— В западных СМИ появилась информация, что Брюссель намерен разморозить причитающиеся Венгрии 13 миллиардов евро в обмен на одобрение Будапештом нового бюджета ЕС, 50 миллиардов евро из которого в течение четырех лет были бы выделены Украине. Было ли такое предложение официально доведено до венгерского правительства? Могла бы Венгрия на него согласиться?

— Для начала мы не та страна, которую можно легко шантажировать. Нет ни единой причины, по которой эти средства должны быть заморожены. Это наши деньги. Средства в европейском бюджете не падают с неба, не возникают из ниоткуда. Бюджет складывается из труда европейцев, включая венгров. Это наши деньги. Они должны быть нам выданы. И это даже не из-за нашей позиции по бюджету ЕС на войну на Украине или чего-либо еще.

Очевидно, что бюрократы в Брюсселе всё испортили. Если бюджет на семь лет нужно пересматривать спустя три с половиной года, то что-то тут не так. Мы понимаем, что у них проблемы — политические и финансовые. Поэтому они пытаются кого-то обвинить в своих провалах. Мы частенько становимся хорошим кандидатом, чтобы на нас все свалить. Но ясно, что у нас просто принципиальные позиции по всем вопросам. Мы не хотим, чтобы нас шантажировали.

— В СМИ также появилась информация, что Венгрия предложила ЕС разделить пакет помощи Украине и вместо 50 миллиардов евро за четыре года выделить Киеву 25 миллиардов за два года из бюджета ЕС. Правда ли, что Венгрия вносила такое предложение? Согласился бы сам Будапешт на такую схему?

— Нет, это все слухи из кулуаров. Я не думаю, что нам стоит это серьезно обсуждать.

— Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан на саммите Европейского политсообщества в Гранаде заявил, что ЕС никогда всерьез не обсуждал реальные последствия приема Украины в ЕС и не готовил стратегического документа об этом. На ваш взгляд, можно ли ожидать, что страны ЕС сейчас, спустя полтора года, начнут реально обсуждать последствия украинской евроинтеграции и примут Украину в сообщество в течение двух лет, как об этом заявляли в Киеве?

— Было бы замечательно, если бы в Европейском союзе хоть что-нибудь обсуждали рационально и прагматично. К сожалению, сейчас это нереально. Да и до войны было сложно вести рациональный, здравый и уважительный диалог по важным вопросам. Как только началась война на Украине, это стало совсем невозможным, потому что все дебаты оказываются под влиянием идеологии, догматизма. Если твое мнение на 110% не соответствует либеральному мейнстриму, ты сразу же воспринимаешься как "путинист", "российский шпион" или "кремлевский пропагандист". Это все, из чего ты можешь выбирать.

Это очень большая проблема. Из-за этой политизации стало невозможно рационально обсуждать важные, стратегические вопросы, проблемы, имеющие долгосрочное и серьезное влияние на европейское будущее. Мы на самом деле убеждены, что нужно вести честный стратегический диалог с оценками, основанными на фактах: какое влияние окажет членство Украины в ЕС на Европу, на Евросоюз?

Нам нужно обсуждать и вопрос влияния санкций по отношению к России: кому они больше вредят – нам или Москве, есть ли в них какой-то смысл, привели ли они к результатам, достигли ли они заложенных в них целей, а именно — "поставить Россию на колени в экономическом плане", приблизиться к миру. Получилось у нас или нет… Я думаю, очевидно, что не получилось. Но это никак не обсуждается. Как только ты поднимаешь этот вопрос, тебя загоняют в угол и унижают.

— Есть ли прогресс в урегулировании правового положения закарпатских венгров? Есть ли сейчас, в текущем учебном году, у венгров Закарпатья возможность получать образование на родном языке?

— К сожалению, эта ситуация — очень печальная. Все только ухудшается с 2015 года, поэтому повторюсь, это не имеет ничего общего с войной. Начиная с 2015 года у нас идет перманентный конфликт с украинцами по этому поводу. Последние восемь лет мы постоянно спорим с ними, прося их вернуть венграм те права, которые у них были тогда. Мы не требуем чего-то большего. Мы лишь просим вернуть венграм права, которые уже них были восемь лет назад.

Принятие нового закона привело к тому, что школы, которые работали как венгерские школы, 99 из них находятся в Закарпатье, стали функционировать как украинские с 1 сентября, где уроки лишь частично проходят на венгерском. Таким образом, количество занятий, которые ведутся на венгерском языке, стремительно снижается со 100% до уровня где-то между 20% и 40%, пока дети учатся. Это неприемлемо. Это противоречит всем международным нормам. Это противоречит и европейским нормам. Поэтому когда будет приниматься решение о начале переговоров о вступлении Украины, Венгрия не сможет дать свое согласие, пока венграм не вернут их права.