Григорий Сергеев: "ЛизаАлерт" внедряет нейросети для поиска пропавших

Председатель поисково-спасательного отряда "ЛизаАлерт" Григорий Сергеев рассказал в интервью РИА Новости, сколько человек отряду удалось найти живыми за 13 лет работы, какие нейросети используются для поиска людей и для чего они нужны, а также о том, где, когда и по каким причинам люди теряются чаще всего и с какими трудностями сталкиваются волонтеры. Беседовала Дарья Щукина.

— Отряду "ЛизаАлерт" 15 октября исполняется 13 лет. Сколько людей удалось найти живыми за все годы работы?

— За 13 лет 164 159 человек на сегодняшний день.

— Сколько из них детей?

— Это 42 156 детей.

— А сколько тех, кто не был найден ни живым, ни мертвым?

— У нас есть вполне четкая цифра, у нас ненайденных 9589.

— Какие люди пропадают чаще - взрослые, дети, старики, мужчины, женщины?

— Учитывая общее количество, вы видите, что чаще пропадают взрослые. И здесь есть тоже обманчивое восприятие. Многим кажется, что это взрослые, которые пожилые, которых мы сразу начинаем искать, а в реальности больше всего пропадает мужчин в диапазоне от 25 до 45 лет.

— С чем это связано?

— Это связано с ощущением безопасности, с ментальностью, с отношением к собственной безопасности - со всеми этими вопросами. Мы сами этого не знали, пока не начали смотреть свою статистику, потому что у нас было восприятие, что мы чаще всего ищем людей - если говорить про взрослых - пожилых. А получилось так, что это не "лидеры".

— В какое время года люди чаще пропадают? Какие места с точки зрения ландшафта самые опасные?

— Все более или менее размазано по году кроме одного: у нас есть четко выраженная картина пропажи в природной среде. Достаточно много поисков, они сложные и труднозатратные. Это примерно 30% от всех поисков. И они приходятся на то время, когда из этой природы что-то растет, когда люди едут на эту природу за грибами, за ягодами, просто погулять. Ну то есть, грубо говоря, начиная от мая и заканчивая октябрем - такие пиковые периоды. Самый сложный - сентябрь. Они идут за грибами и теряются.

Любые природные поиски очень сложные. Соответственно, страна большая, у нас очень много разных зон климатических: от каких-то степных районов, горно-лесистой местности, Крайний Север - там везде свои сложности. Нельзя сказать, что где-то легко. То есть Крайний Север очень затрудняет поиски в связи с температурным режимом и доступом, поиски в горно-лесистой местности имеют свою специфику и свои невероятные сложности, поиски в лесу - увидеть сверху пропавшего человека крайне сложно. У каждого поиска есть своя специфика. Не могу выбрать, в какой области было бы легче. Везде сложно.

— Кроме тех случаев, когда люди просто заблудились, какие еще частые причины их пропажи?

— Достаточно много случаев пропаж из-за частичной потери памяти – деменции. Это пропажа в городах, когда люди не могут вернуться домой, потому что просто не помнят, где. Это, наверное, самая серьезная проблема.

— Сколько добровольцев вовлечено в работу "ЛизаАлерт"?

— Мы считали пару лет назад и с тех пор мы этого подсчета не производили. У нас было более 30 тысяч человек, которые участвуют физически более чем в двух поисках в год. Но мы растем, растем. Мы точно совершенно растем. Но этот рост всегда не успевает за количеством заявок. Получили в прошлом году более 42 тысяч заявок на поиск, понятно, что на каждого человека получается в год нагрузки больше одного поиска.

— Сколько добровольцев в среднем участвует в одной поисковой операции?

— Иногда включаются местные жители. У нас в самом большом поиске, я помню, больше четырех тысяч человек за сутки по регистрации (участвовало). Это самый большой поиск в нашей истории. Это была пропавшая маленькая девочка в городе Саратов. Криминальная история (речь идет об истории девятилетней Лизы Киселевой, которая пропала на пути в школу 19 октября 2019 в Саратове. Девочку нашли убитой в одном из гаражей, мимо которых она проходила. Убийцу Лизы Михаила Туватина приговорили к пожизненному лишению свободы — ред.).

Средняя цифра - до 30 человек за поиск. Среднее количество по Московскому региону - 46.

— Как вы обучаете волонтеров и какие этапы обучения нужно пройти, чтобы стать волонтером? Проходят ли какие-то обучающие сборы или есть постоянная площадка?

— У нас есть очень много разных направлений обучения и очень много разных направлений деятельности. В отряде существуют оперативные направления, которые реагируют на непосредственно поиск, существует административное направление. По каждому из них можно по-разному работать. Поэтому в отряде есть место совершенно для всех людей - для тех, кто будет работать из дома за компьютером, для тех, кто будет прозванивать заявки, для тех, кто будет физически выезжать на место. Вот этот физический выезд на место будет делиться на тоже самую разную деятельность: будут связисты, будут операторы беспилотников, кинологи, старшие поисковые группы. И получается, что задействованы самые разные люди.

Отряд все свободное время занимается обучением, все время, когда не ищет. И в год учебных мероприятий проходит больше, чем дней в году. В целом, по стране. И в каждом направлении свои методы обучения.

— Каков портрет волонтера "ЛизаАлерт"? Это чаще мужчины или женщины? Какого возраста?

— Девочек больше, чем мальчиков. Это взрослое достаточно волонтерство. У нас, конечно, есть и двадцатилетние, есть и люди весьма преклонного возраста, но в среднем картинка — это больше 30 лет со своими детьми.

— Какие главные советы вы могли бы дать детям на тему как не потеряться?

— Главная причина пропажи детей - это то, что они просто могут быть не готовы к той или иной ситуации. То есть это в процессе воспитания родителем вопросам безопасности уделяется достаточно мало времени. Мы все думаем про качество учебы, но мало думаем про детскую безопасность. И я бы не сказал, что дети могут быть каким-то образом ответственны за свои пропажи, поэтому тут надо, конечно, сосредоточиться на взрослом мире. И все, все абсолютно ситуации с пропажей связаны с тем, что человек не предполагал, что так будет. Соответственно, это просто неправильная оценка рисков. И здесь мы должны говорить о том, что это некий уровень культуры безопасности, который отсутствует.

— Получает ли отряд какие-то средства, гранты или пожертвования от частных лиц?

— Отряд не является организацией в юридическом смысле, то есть это не НКО, не какое-то юрлицо. Отряд — это сообщество граждан. Есть дружественные некоммерческие организации, которые занимаются развитием поискового добровольчества, такие как Центр поиска пропавших людей, которые занимаются как раз организацией обучения и снабжения поисковых отрядов, в том числе, отряда "ЛизаАлерт".

— Хватает ли средств?

— Всегда острый дефицит. Нет ни одного подразделения по стране внутри "ЛизаАлерт" - а сейчас у нас 64 подразделения, - где было бы достаточно снабжения необходимыми средствами для поиска. Поиск — это вообще дорогая история получается. Поиск — это беспилотники, поиск — это транспорт, поиск — это вездеходы, поиск — это носимое оборудование. И получается, что, с одной стороны отряд должен находиться и находится на самой вершине технического прогресса и применения всего, что появляется — от беспилотников до нейросетей, а с другой стороны, мы испытываем острую нехватку буквально во всем.

— К слову о технологиях. За 13 лет существования "ЛизаАлерт" какие технологии удалось внедрить?

— При помощи нейросетей мы занимаемся осмотром снимков с беспилотников. Нейросети сейчас довольно плотно входят в нашу жизнь и в некоторых регионах России помогают обнаруживать пропавших, попавших на камеры видеонаблюдения. Вот сейчас недавно такая история стартовала у нас на Дальнем Востоке.

— Часто ли отряд сталкивается с мошенниками? Какие виды мошенничества бывают в вашей сфере?

— По минимуму бывает много разных ситуаций. Есть какое-то количество людей, всякого вида провидцы, ясновидцы, экстрасенсы и прочее, которые пытаются зарабатывать на родственниках, а родственники в этой ситуации готовы отдать любые деньги, лишь бы спасти своего близкого. Такое бывает. К слову сказать, это всегда бессмысленная процедура, потому что ни разу не было ситуации, при которой кто-то из этих товарищей, просто ни разу за 13 лет, сказал бы что-то правдивое. Но, в общем и в целом, я бы не сказал, что это системная проблема и есть какие-то серьезные трудности.

— Какие цели у отряда на ближайшее время и на будущее? Планируете ли масштабироваться?

— Мы представлены в 64 регионах, у нас (регионов), как вы знаете, побольше. Масштабирование – такой процесс, который не может идти никак, кроме как эволюционно. Должна образоваться команда достаточная в регионе, которая способна реагировать в том формате, который предполагает реагирование "ЛизаАлерт". И только после этого там появится некое подразделение.

На большей части территорий отрядные подразделения появляются из-за трагедии, из-за поиска с грустным концом, после которого люди думают, что так быть не должно, и готовы как-то поменять свою жизнь для того, чтобы заниматься этой деятельностью.

— А технологические планы есть?

— Мы этим занимаемся все время, и все, что появляется в мире, мы пытаемся тестировать, экспериментировать с этим. В частности, у нас работает беспилотная авиация, после которой работают нейросети, которые помогают обнаружить пропавшего в природной среде, и эти нейросети сделаны специально для нас. И это первое применение в мире таких нейросетей в гражданском секторе, не в военном. Сейчас у нас есть сеть, которую делал для нас "Билайн", и вот только что закончился конкурс, прямо в финальной стадии находится, который называется "Экстренный поиск". Его делала Национальная технологическая инициатива совместно с МФТИ, совместно с отрядом "ЛизаАлерт" и с Центром поиска пропавших людей, в рамках которого появятся новые нейросети, которые мы будем применять на поиске.