"В ход пошло иное оружие".

"Шли как зомби. Группы по 30 человек просто брели в поле. Ползучее наступление — утром, днем, ночью, постоянно. А артиллерия и танки с закрытых позиций их прикрывали. За пару часов мы могли насчитать 25 огневых точек. Обнаружили одну, тут же "заговорила" новая".

Начальник штаба подразделения с позывным Шмель объясняет ситуацию под Пятихатками и Жеребянками. Сперва украинцы пытались зайти в село на технике. В бой бросили западные танки, БМП, "Хаммеры".

"Некоторые образцы определить тяжело: сгорели дотла. Многое они пытались эвакуировать, — рассказывает офицер. — Но и по ним хорошо отработали".

Точно определить потери киевского режима здесь, по его словам, невозможно. Есть только косвенные данные.

"Нам порой в чат-бот пишут жены вэсэушников. Пытаются узнать о судьбе супругов: "Мой муж из такого-то подразделения не выходит несколько дней на связь, последний раз говорил, что идет на штурм Пятихаток, можете сказать, он в плену или погиб?" — приводит пример Шмель. — А ведь не каждый сообщит жене, где именно находится, куда его отправляют, и не каждая знает, что на этом направлении действует именно наше подразделение".

После нескольких крупных штурмов ВСУ, не добившись значимых результатов, затихли. Однако артиллерийские дуэли не прекращаются.

"Без кассет день не проходит. С недавних пор еще "зажигалки" применяют, — поясняет он. — Такие могут целую лесополосу в считаные минуты выжечь. Поэтому у нас на каждой позиции огнетушитель, чтобы были хоть какие-то шансы погасить пламя. И противогазы".

До позиций ВСУ всего два километра. Блиндажи глубокие, с перекрытиями — это спасает от артиллерии. И есть все необходимое для отражения пехотных штурмов.

"Вот, знакомьтесь, Дарья Павловна Судоплатова, для своих — Дашка, — боец с позывным Латинец показывает на свой ДШК — крупнокалиберный пулемет Дегтярева-Шпагина. — Она у нас очень грозная. Особенно для легкобронированной техники. Да и "гуслю" с танка снять может, если прицельно долбить".

Вместе с сослуживцем с позывным Ногай он отбил несколько атак. Считает вылазки ВСУ бессмысленными: "Их все равно наша арта накрывает".

"В январе брали Лобковое. Холод, дождь, слякоть. Около четырех суток ждали, пока шла армия. Успели вкопаться. Каждую ночь к нам пытались прорваться", — вспоминает он.

А однажды под Степовым попал в ловушку: с трех сторон вэсэушники, с четвертой — минное поле.

"Сослуживца ранило осколком в спину. Я его на себе нес через мины — четыре километра. Двум своим отдал БК, чтоб отстреливались, — говорит боец. — А потом нас минометом накрыло. Одному осколок в ногу — и его тащил. Второго контузило, как пришел в себя, стал помогать. Ребята не испугались, никто никого не бросил. Правда, того парня с осколочным медики не смогли спасти. Жаль".

Жалко ему и местных жителей, которые остались, несмотря на бои. Гибнут от украинских обстрелов.

"В Пятихатках есть семья — мать похоронили. В Жеребянках у женщины дочь убило в коровнике, — рассказывает Ногай. — В Нестерянке парнишка есть, ему семь лет. Родители погибли, а бабушка не ходит. Он сам отца с матерью хоронил во дворе. Собираем гуманитарку для них, бабушка не хочет уезжать — за дом боится. А ребенку нужно в первый класс. Каждый день он выходит и смотрит на могилы родителей".

В батальоне имени Судоплатова только добровольцы. Кандидатов тщательно отбирают. Для этого даже есть собственный полиграфист.

Новобранцев две-три недели учат обращаться с различным оружием. Затем отправляют на передовую на месяц — набраться опыта. Потом еще один курс тренировок. И так в течение всего контракта. А их, кстати, два. Один заключают с Минобороны, другой — с юрлицом, на которое оформлен добробат. Поэтому военнослужащие тут получают двойной оклад.

"Мы сравнительно молодое подразделение. Но постоянно меняемся: следим за ходом войны, за всеми нюансами и нововведениями. Сейчас пошла шрапнель — учимся защищаться от нее. Недостаточно просто сказать: "Мужики, тщательнее прячьтесь". Нет, мы подробно объясняем, как строить укрытия — больше бревен, больше ходов сообщения и так далее", — говорит заместитель командира батальона с позывным Ангара.

У инструкторов, как и у командиров, богатый опыт. Большинство воюют с 2014-го. В прошлом году власти Запорожской области предложили им организовать батальон — из местных.

"За каждого, кого сюда звали, кто-то ручался. Но география понемногу расширяется: уже есть добровольцы почти из каждого региона России. В религиозном плане тоже сборная солянка — христиане, мусульмане, язычники. Вот атеистов, правда, в окопах еще не встречал", — признается офицер.

Им всем сейчас хватает работы — ВСУ активны. Но уже не так, как в начале лета. Их контрнаступление на этом участке захлебнулось. И теперь бойцы батальона ждут приказа идти вперед.