Миру грозит новая критическая зависимость

Одна из крупнейших страховых компаний планеты Allianz провела анализ нарастающих тенденций на мировом рынке и пришла к неутешительному выводу. По оценкам немецких специалистов, коллективный Запад, следуя модной зеленой повестке, готов в погоне за эфемерной бескарбоновой энергетикой обрушить существующий ресурсный и экономический миропорядок. Как считают в Allianz, на должность нового бога и спасителя будут назначены редкоземельные металлы — в первую очередь литий, кобальт и никель как наиболее востребованный ресурсный базис для создания модных нынче альтернативных источников и электротранспорта.

По идее, данный вывод должен радовать западное общество, тем более что за последние пять лет мировой рынок редкоземельных элементов вырос вдвое, перевалив отметку в 320 миллиардов долларов. Данный сектор крайне востребован и пухнет, как свежая опара, то есть не несет страховых рисков для инвесторов. При этом общее настроение германских финансистов довольно тревожное. Они считают, что при сохранении текущей тенденции редкоземы во всем своем геологическом разнообразии могут подвинуть на рынке энергетики безраздельно царствующие углеводороды, что приведет к сильнейшему перекосу, а значит, и нестабильности мировой экономики. Более того, поскольку вожделенные металлы распределены в земной коре крайне неравномерно, западный мир — основной лоббист зеленого перехода — безальтернативно попадет в зависимости от стран с наибольшими запасами. В первую очередь от Китая, который совершенно заслуженно можно назвать "редкоземельным сундуком планеты".

Редчайший случай, но мы целиком и полностью согласны с западной оценкой — хотя и по совершенно другим причинам. Привычно начнем с краткого ликбеза.

Современная наука в структуре периодической системы Менделеева выделяет 17 редкоземельных элементов. Первые представители класса были выделены и исследованы в конце XVII века, а первая внятная их классификация была составлена в первой половине века XIX. Как понятно из образующего словарного корня, встречаются эти металлы в естественной среде довольно редко. Даже при всех достижениях современной науки прямая добыча дает чуть более двух процентов общего объема редкоземов, а все остальное получают в результате сложной переработки сырья, например, минеральных удобрений. Процесс этот затратный и далекий от экологической чистоты, так как здесь широко применяются серная и плавиковая кислота, а также хлор.

В земной коре на глубине извлечения чаще всего встречаются церий, лантан и неодим, значительно реже попадается европий, но, поскольку общая доля редкоземов в рудной массе планеты не более 0,02 процента, понятие "чаще" тут довольно условно.

Что касается запасов, то, как уже говорилось, распределены они очень неравномерно.

По состоянию на конец 2022 года, по данным геологической службы США, наибольшими запасами редкоземельных металлов располагает Китай: его резервы суммарно оцениваются в 44 миллиона метрических тонн. На втором месте Вьетнам с 22 миллионами, а третье место между собой делят Бразилия и Россия, где сосредоточено по 21 миллиону тонн. При этом нашу страну в данном рейтинге нужно выносить за скобки, так как разведанные месторождения находятся в крайне труднодоступных регионах, из-за чего их добыча на сегодняшний день незначительна.

Важный момент еще в том, что страны далее по списку могут похвастать кратно меньшими запасами. У Индии менее семи миллионов, в Австралии — четыре, а у США — всего два миллиона тонн. В Европе месторождений нет вообще.

То есть вывод Allianz про тотальную зависимость совершенно верный.

Но не все измеряется абсолютными цифрами. Критически важным условием является наличие мощностей по извлечению и обогащению пресловутых редкоземов, а похвастаться этим могут страны, пересчитать которые можно по пальцам одной руки, да еще и останутся. Например, Соединенные Штаты абсолютное большинство элементов получают из Китая, куда отправляется даже та руда, что была добыта внутри США. Собственные мощности у Вашингтона, возложившего на себя венец экологического спасителя, мизерны.

В общую картину хотелось бы добавить пару сугубо прагматичных моментов.

Современный мир, каким мы его знаем, сформировался как результат научно-технической революции (НТР). Она проходила рывками, периоды между которыми постоянно сокращались по мере внедрения новых топливных ресурсов. Подчеркнем отдельно — "топливных".

Первым, конечно же, был уголь, пришедший на смену стремительно вырубаемому дереву. Именно широкое использование угля дало первый толчок НТР, и она только набирала обороты со второй половины XVIII века, когда не просто стали сжигать уголь, а научились спекать кокс. На этом рубеже начался бум паровых машин и металлургии, что потащило за собой все прочие отрасли индустрии — от прокладки железных дорог до развития химии и получения керосина. На троне уголь продержался более 200 лет, и только по окончании Второй мировой его начала вытеснять нефть, ставшая настоящей кровью современного мира, намертво привязав к собственной стоимости все прочие ресурсы. Однако в начале 90-х годов прошлого века на мировую сцену вышел газ-батюшка, и сегодня он покоряет мир, гудя в трубах и плещась в трюмах океанских газовозов.

Проблема редкоземельных металлов в том, что они — не топливное сырье, а лишь критически важный компонент для производства генерирующих и накопительных мощностей. Второй неразрешимой сложностью является сама парадигма отказа от ископаемого топлива. Новые альтернативные источники могли бы спокойно соседствовать с традиционными, чтобы дополнять и подменять друг друга, но зеленые на всю голову граждане требуют отказа от углеводородов в принципе. Потому что от угля — сера и копоть, от нефти — пятна в океане, а метан и вовсе пятикратно сильнее нагревает атмосферу, чем все прочие парниковые газы.

Современный Запад крикливо проповедует терпимость и поиск компромисса, при этом категорически отказывается делать это на практике даже в той отрасли, от которой зависит само существование привычного нам мира. К сожалению, вектор развития общества сегодня задают не химики и геологи, а спекулянты, которых интересуют только скачки котировок на ресурсных биржах и предел, до которого можно раздуть очередной пузырь.