Николай Машков: иранцы строят деловые отношения не спеша, но на годы

Объем торговли между Россией и Ираном за прошлый год составил пять миллиардов долларов, но эта цифра не отражает всей картины наших деловых отношений. Почему нельзя верить официальной российско-иранской торговой статистике, чем санкции, наложенные Западом на Иран, отличаются от антироссийских, почему персидское "манафе" так важно для иранских предпринимателей, рассказал в интервью РИА Новости председатель комиссии Московской торгово-промышленной палаты по внешнеэкономическому сотрудничеству с партнерами в Иране Николай Машков. Беседовал Серго Кухианидзе.

– Иран уже давно находится под санкциями. Вы считаете, это сближает наши страны?

– Санкции сами по себе могут лишь разъединять. Объединяет нас сегодня геополитическая ситуация, при которой Россия поворачивается на Восток в поисках новых партнеров, и потребности Ирана в диверсификации и расширении собственной экономики.

Что касается западных санкций, под которыми находятся и Россия, и Иран, то они разные по своей природе. Недаром антироссийские санкции называют беспрецедентными, шоковыми. Такого внешнего прессинга никогда не испытывало ни одно государство: в течение лишь одного года против нас было введено около 11 тысяч ограничений, которые затронули практически все области экономики и финансов.

Против Тегерана же Запад вводил санкции постепенно, начиная с 1979 года, после победы в стране Исламской революции. С тех пор экономическое и политическое давление на страну то возрастало, то снижалось. Ограничения изначально были направлены против развития нефтяной и нефтехимической промышленности. То был ответ США на национализацию этих отраслей.

Затем Запад перекинулся на военно-промышленный комплекс и сектор новых технологий. Когда же 30 лет спустя Вашингтон и Брюссель решили ударить по финансовой системе Ирана, он уже был ко многому готов и достаточно быстро адаптировался под существующие условия. Например, еще в конце нулевых Иран отказался от долларов при проведении внешних расчетов, а в течение последних лет активно использует различные криптовалюты: биткоины, альткоины и другие цифровые активы.

– За 44 года иранский бизнес смог полностью адаптироваться к санкциям?

– Тегеран настолько научился жить под давлением, что бизнес там уже мало обращает на них внимание. Собака, как говорится, лает, караван идет! Конечно, есть трудности, но, знаете, любопытная деталь: достойно переносить тяготы иранцам помогают в немалой степени внутренняя национальная гордость, культура, духовные и нравственный основы общества.

К настоящему времени иранцы сумели создать современную экономику, настроить промышленность и торговлю, исходя из текущих экономических условий, выстроить поступательные взаимоотношения между государственным и частным сектором.

Уникальность экономики Ирана заключается в том, что она, за исключением части добывающей промышленности, ориентирована главным образом на внутренний рынок и его развитие, который достаточно большой. Население страны насчитывает почти 87 миллионов, при этом его ежегодный прирост составляет более миллиона человек.

– То есть, иранская экономика стала закрытой?

– Нет, конечно, но учитывая ее структуру, местное законодательство не всегда позволяет легко вести международный бизнес. Иран чрезвычайно взвешено подходит к участию других государств в своей экономике.

Страна старается взаимодействовать со всеми заинтересованными партнерами, но при этом с каждым в определенных рамках и направлениях. Индия интересна инвестициями, Пакистан – большой потенциальный рынок сбыта иранской продукции, Япония и Южная Корея – это технологии и оборудование. Вместе с тем, существует много совместных проектов вне территории Ирана, которые не подвержены санкционному давлению.

Сейчас большую долю экономического присутствия в стране занимает Китай, что несет в себе определенные риски. Иран стремится уравновесить это сотрудничеством с Москвой, таким образом, чтобы в случае тех или иных политических кризисов, Тегеран всегда имел возможность лавировать, сохраняя экономическую стабильность в стране.

– Подобной диверсификации в отношениях с иностранцами России стоит поучиться у Ирана, не правда ли?

– Конечно, за этим стоит внимательно наблюдать и оценивать, чтобы России из одной неприятности – почти тотальной до недавнего времени зависимости от Запада, теперь не попасть в другую – от того же Китая.

– Чему еще Иран может научить Россию?

– Вы имеете в виду, как иранский опыт может помочь России обходить или нивелировать санкционные ограничения? Во-первых, характер санкций, наложенных на наши страны, как я уже говорил, различен и любая практика здесь индивидуальна.

Во-вторых, все возможные уловки, лазейки, к которым прибегают страны под санкциями, давно известны, они легко просчитываются, в силу чего долго не работают. Поэтому главное, о чем свидетельствует опыт Ирана, живущего более четырех десятилетий под западными санкциями, – свою экономику надо поднимать самим, с учетом национальных интересов государства.

– Чем Иран как партнер может быть сейчас интересен России?

– Иран – ключевая страна региона, как с точки зрения экономического влияния, так и в смысле торгового коридора Север-Юг, через который удобно осуществлять перевозку грузов на Ближний Восток и в Юго-Восточную Азию.

У Ирана хороший инвестиционный потенциал, достаточное количество собственной ресурсной базы и близость к разным интересным нам рынкам сбыта. Это позволяет при техническом и инженерном участии России создавать новые востребованные производственные мощности. Выпускать продукцию на внешние рынки с явным конкурентным преимуществом.

России интересна и многообразная продукция иранского сельского хозяйства и пищевой промышленности. В прошлом году лидером по экспорту тут были иранские арбузы. В наших магазинах присутствуют кондитерские и шоколадные изделия, сыры, зелень, овощи и фрукты из Ирана. Иранская томатная паста – одна из лучших в мире.

Или, например, замороженные сливки, используемые в качестве основы на молочных предприятиях. В России достаточно емкий и крупный рынок для этой продукции.

Москва заинтересована также в промышленной кооперации с Ираном в самых разных областях. Это создание совместных предприятий по производству лекарств, медицинского оборудования и приборов, строительных материалов, товаров химической промышленности, а также запчастей и компонентов для автомобилестроения и многое другое. Кроме этого, у нас сейчас прекрасный потенциал для сотрудничества в IT-индустрии, сфере новых технологий и образовании.

Иран со своей стороны видит в России огромный рынок, и готов к конструктивному диалогу, как на уровне государственных компаний, так и исторически сложившегося в стране малого и среднего бизнеса, составляющего и по сей день львиную долю ее экономики.

– Судя по вашим словам, поле для сотрудничества широкое, но товарооборот между странами остается мизерный – порядка пяти миллиардов долларов за прошлый год. Почему?

– Это цифра прямого товарооборота, которая попадает в общую статистику, но часть продукции движется между нами окольно – через третьи страны, СНГ, ОАЕ. В итоге показатели реального товарооборота, включая прямой и косвенный, между Россией и Ираном могут значительно превышать официальные.

Как бы то ни было, обходные пути торговли с Ираном проложены не нами. Приведу интересный пример. В период введения очередных санкций против Ирана в 2008 году Германия, ее основной западный партнер, резко сократила товарооборот с Ираном на 40%, но в то же время "вдруг" пропорционально вырос товарооборот Германии с ОАЭ.

Экономика часто живет своей жизнью, иногда далекой от политики. Несмотря на санкции, Иран ведь по-прежнему продает нефть и нефтепродукты, перевозит их на своих танкерах, он обладает, к слову, одним из самых развитых торговых флотов в мире.

– Личные контакты между деловыми людьми за последний год активизировались?

– Да, российско-иранские бизнес-миссии действительно стали привычным делом. Но торгово-экономическое сближение России и Ирана – процесс не быстрый, он будет развиваться постепенно. Во всяком случае, до сих пор в наших отношениях на уровне малого и среднего бизнеса больших прорывов не было.

С моей точки зрения, главная причина тут в том, что предприниматели, деловые люди обеих стран плохо представляют возможности друг друга. Существуют к тому же определенные барьеры, внутренняя специфика регулятивной среды, существенно отличаются также особенности ведения и организации бизнеса.

Россия достаточно давно и последовательно не поддерживает санкционную политику, направленную против Ирана. В деловых отношениях иранцы руководствуются не эмоциями, а личной заинтересованностью и тем, что на фарси называется "манафе" – выгодой. Но речь идет не о сиюминутной выгоде. Иранцы привыкли выстраивать деловые отношения не спеша, но на годы, десятилетия вперед. Это очень практичный народ, умеющий терпеливо вести переговоры и торговать.

– Совсем не похоже на российских предпринимателей, любящих получить барыш быстрее да побольше. Не является ли столь отличный менталитет барьером в наших отношениях?

– Безусловно такой подход, является ограничением, причем достаточно большим. У нашего бизнеса до сих пор нет сформировавшегося торгового менталитета. Наши компании, например, не любят самостоятельно тратиться на маркетинг, рекламу, продвижение и поддержку своей продукции в другой стране.

Сотрудники часто не имеют полномочий самостоятельно принимать необходимые решения в ходе переговоров. Мешает также и излишняя бюрократизация отношений с партнерами, не готовность к предлагаемому ритму совместной работы, завышенные ожидания и самоуверенность.

В целом российский бизнес привык торговать и развивать отношения с помощью посредников, и без понимания гарантированного результата не всегда готов самостоятельно поехать за рубеж и провести переговоры.

Иранцы, наоборот не любят посредников, предпочтение отдают прямым личным контактам. Пока между сторонами не выстроены доверительные отношения, ничего не получится. Для этого, обычно нужно провести от трех до пяти личных встреч. При первой тебя воспринимают, как гостя. Во время второй и последующих ты уже знакомый, приятель, друг, с кем понятно, о чем можно говорить. И лишь после третьей на тебя смотрят, как на серьезного партнера по бизнесу, с которым можно иметь долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество.