Модник, режиссер, москвич: чего мы не знали об Островском
Родился в съемной комнате.
"12 апреля 1823 года в доме дьякона Никифора Максимова при Покровской церкви, что в Голиках, появился на свет будущий великий драматург, — рассказывает старший научный сотрудник Дома-музея А.Н. Островского, филиала Бахрушинского театрального музея Полина Соколинская. — Сегодня весь этот дом является музеем Островского. Но тогда Николай Федорович, отец будущего гения, снимал здесь всего несколько комнат".
(Фото - А.П. Васильев. Портрет А.Н. Островского. 1981 г.)
Его пьесы запрещала цензура.
“Прорывом в творчестве молодого драматурга стала комедия "Банкрут" (позже названная "Свои люди - сочтемся"), — говорит Соколинская. — Известность пришла, когда эта его пьеса ходила по Москве еще в рукописях”.
Но цензура поначалу запретила ставить ее на сцене, как и другие произведения автора. “Действующие лица — мерзавцы, разговоры грязны, пьеса обидна для русского купечества” — писали цензоры.
(Фото - А.Н. Островский в роли Подхалюзина, Т.Ф. Гилярова (тетя драматурга) в роли Липочки. "Свои люди - сочтемся" А.Н. Островский. [1861])
Был хорошим комическим актером, а драматическим - не очень.
“Игра Островского, по-видимому, была далека от совершенства, — отмечает Соколинская. — По воспоминаниям современников, "за столом он читал лучше, чем играл: терялся даже на маленькой домашней сцене, не смотрел в глаза партнерам, был скован в мимике и жестах".
Но в своих комедиях и в роли Подхалюзина, в особенности, Островский находил такой верный, подслушанный в жизни тон, что его невозмутимый партнер Садовский как-то даже не смог удержать смеха на сцене, добавляет эксперт.
(На фото - А.Н. Островский в роли Подхалюзина [1861])
Всю жизнь был переводчиком.
“Он переводил римских комедиографов: Плавта и Теренция. Сохранился отрывок из незавершенного перевода трагедии Сенеки "Ипполит", — поясняет Соколинская. — Переводил и произведения писателей эпохи Возрождения ("Укрощение строптивой" В. Шекспира), интермедии Сервантеса, Макиавелли ("Мандрагора"); французских и итальянских драматургов XIX века”.
Александр Николаевич считал, что каждому, кто избирает профессию драматурга, необходимо "прилежное изучение иностранных литератур". Он выполнил более сорока переводов и переделок с латинского, английского, французского, испанского, итальянского, украинского языков.
(На фото - А.Н. Островский. 1870-е гг. Москва. Фотография Александровского на Трубной площади)
Обожал путешествовать.
“В апреле 1862 года Островский пересекает границу России, — рассказывает Соколинская. — Он посетил Германию, Австрию, Италию, Францию, шел пароходом по Средиземному морю, пересекал Альпы в дилижансе и переправлялся паромом через Ла-Манш”.
(На фото - А.Н. Островский Париж, 1862 г. Светопись Левицкого (С.Л. Левицкий).
Был модником.
"Одет он щеголевато, в модный фрак, едва ли не от Винтерфельда, да и причесан у Денни. Когда-то ему пришлось отстаивать право следовать моде в аляповато и безвкусно одетом Замоскворечье", — пишет исследователь творчества Островского Владимир Яковлевич Лакшин.
Он хорошо разбирался не только в мужском, но и в женском костюме, отмечает Соколинская. Но по приезде в Щелыково драматург сбрасывал с себя городской наряд и облачался в деревенский.
(На фото - А.Н. Островский. Москва. 1879 г. Репродукция фотографии И.Г. Дьяговченко. Отпечаток 1901 г.)
Был образцовым коренным жителем Москвы.
Именно с этим городом связаны самые важные события жизни и творчества драматурга, отмечает Соколинская. Здесь он состоялся как писатель: в 1847 году в "Московском городском листке" напечатано его первое произведение "Картина семейного счастья". Здесь же он проявил себя как драматург: в 1853 году на сцене Большого театра состоялся его дебют – постановка пьесы "Не в свои сани не садись". Москва – место действия большинства пьес Островского. В 1840-х годах он работал над очерками, в которых описал подробную картину жизни Замоскворечья, любимого им "царства церквей".
(На фото — памятник драматургу Александру Николаевичу Островскому у здания Малого театра).
Имел талант чтеца женских ролей.
“Прекрасно, с тонким, едва уловимым комизмом, Александр Николаевич передавал речь купцов, приказчиков и чиновников, но его коньком были женские роли. — говорит Соколинская. — Свах и купчих он читал неподражаемо. И многие выдающиеся русские актрисы играли роли в его пьесах "с его голоса". Он очень охотно "начитывал роли", помогая актерам".
(Фото - А.Н. Островский читает свою пьесу в кругу друзей. Фотобумага, печать).
И сам был режиссером.
"Обычно Александр Николаевич сам ставил свои пьесы. Постановки эти были, конечно, не то, что теперь. Островский собирал труппу и читал ей пьесу. Читать он умел мастерски. Все действующие лица выходили у него, точно живые. После такого чтения объяснять ничего не оставалось”, — приводит Соколинская слова современников драматурга.
(На фото - А.Н. Островский среди актеров. Фотобумага, печать).
Внучка Островского была моделью художника.
В книге-автобиографии "Моя жизнь" Игорь Грабарь пишет: "В январе 1934 года я в два сеанса написал портрет Наташи Островской, внучки А. Н. Островского, на даче, на фоне снега и леса, в белом с яркими цветами платке".
Картина называется "Девушка в русском платке. Портрет Наташи Островской". Она хранится в Челябинском музее изобразительных искусств.
(На фото — беседка Александра Николаевича Островского (1823-1886) на берегу Волги).
