Тьерри-Поль Валет: настоящей демократии во Франции уже почти нет

Во Франции набирает обороты кризис вокруг пенсионной реформы, которую правительство приняло без голосования в парламенте. О том, насколько опасно нынешнее протестное движение для французских властей, что думают "желтые жилеты" о политике президента Эммануэля Макрона, почему Париж не может учить Россию демократии, и о том, кто может победить на следующий президентских выборах во Франции рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости в Париже Анастасии Ивановой основатель французской ассоциации "Граждане в желтых жилетах" Тьерри-Поль Валет.

– Вы являетесь основателем политического ядра движения "желтых жилетов" во Франции – ассоциации "Граждане в желтых жилетах". Это движение существует уже больше четырех лет. Что сейчас происходит с ним? Как изменились ваши требования?

– С момента появления движения "желтых жилетов" многие вещи изменились. Важно отметить, что это движение стало предвестником тех событий, которые произошли уже позднее: когда начался топливный кризис, когда людям уже надоела политика Эммануэля Макрона. Требования "желтых жилетов" были как социальные, так и политические. Что происходит сегодня? Мы видим, как растет инфляция, как дорожает жизнь: цены выросли не только на бензин, но и на все продукты питания: и муку, и хлеб, и рис, а также на электричество, газ, следом подорожает и вода. Кроме того, наш президент Эммануэль Макрон – это президент, который отрицает демократию, который не слушает своих граждан, который управляет всем в одиночку. Мы это увидели, когда была применена статья 49.3 конституции, когда он решил пойти против воли граждан, против воли Нацсобрания, и когда навязал в разгар социального кризиса реформу, который не должно было быть. То, что произошло в рядах движения "желтых жилетов", – это то, что оно возродилось сегодня в усиленном виде при тех же политических механизмах, полицейском насилии и президенте, который не понимает и не слушает ни граждан, ни профсоюзы.

– Когда закон о пенсионной реформе принимается без голосования в парламенте и вопреки общественному мнению, можно ли вообще после этого говорить о демократии во Франции?

– Демократии по-настоящему больше не существует. Ведь что такое демократия? Это выражение мнения народа, это когда считаются с волей граждан, которые выбрали себе президента, чтобы улучшить свою повседневную жизнь. Демократия – это различные свободы, а сейчас все эти свободы подорваны. Право протестовать также подорвано. Нам внушали, что устраивать манифестации запрещено, если они не согласованы. Однако глава судебного профсоюза пояснил, что протесты полностью законны, даже если они не согласованы. Протестовать – это не преступление. Так что свобода выражения и свобода собраний были подорваны произвольными арестами и многочисленными содержаниями под стражей, их сотни. Так что ее (демократии – ред.) практически не существует. С Эммануэлем Макроном демократии становится все меньше и меньше. Мы не можем выразить свое мнение, народ никто не слушает, а когда люди все же выходят на улицы, чтобы выразить протест против пенсионной реформы, они сталкиваются с полицейским насилием. Так что Франция Эммануэля Макрона не может учить ни Иран, ни Россию, ни любую другую страну.

– На ваш взгляд, опасно ли для нынешней французской власти нынешнее движение "сопротивления" пенсионной реформе?

– Правительство в опасности, правительство боится. Именно поэтому власти увеличили количество полицейских на местах. И именно потому, что правительство боится, оно руководствуется логикой полицейского насилия. Префект (полиции Парижа – ред.) Лоран Нуньес, который отвечает за полицейскую бригаду по подавлению насильственных действий (BRAV-M), на днях заявил, что нет никакого насилия со стороны этой бригады, при этом есть много видео, вызвавших большую полемику. Правительство, которое реагирует подобным образом, просто боится. А боятся власти потому, что они все еще помнят, что было в самом начале появления "желтых жилетов" – люди, которых они не могли контролировать, дикие вещи, происходящие на улицах, когда французы выражали свою злость, круша все вокруг. Я сейчас не говорю конкретно о "желтых жилетах", но о тех, кто примкнул к ним – это антикапиталисты, сторонники крайне правых взглядов, радикалы black bloc.

– Тем не менее, в последние дня протесты стали немного терять обороты. Почему так происходит?

– Они стали терять обороты – и да, и нет. Они ослабевают потому, что правительство придерживается той же линии, какой оно придерживалось в начале появления "желтых жилетов". Это означает, что власти отказываются говорить с профсоюзами, пытаются выиграть время. А манифестанты уже устали. Они устали постоянно бегать, так как за ними все время гоняется полиция. Кроме того, сегодня мы живем в очень сложном экономическом контексте: инфляция, постоянный рост цен. Поэтому бастовать не так просто, и стоит это дорого. По этим причинам протестное движение пошло на спад. Однако это явление кратковременное, ситуация остается взрывоопасной, и в любой момент все может взорваться. Нет никаких сомнений в том, что это произойдет в ближайшие дни или недели. Эммануэль Макрон – президент, который всегда всех провоцирует. Он не сможет удержаться от того, чтобы не спровоцировать. Эммануэль Макрон продолжит продавливать эту реформу, несмотря на сложный социальный контекст. А злость людей будет только усиливаться. Протестное движение не заканчивается за пару недель.

– В последнее время участники движения "желтых жилетов" стали чаще выступать против втягивания Франции в конфликт на Украине. На ваш взгляд, спустя год изменилось ли отношение французов к помощи, которую власти оказывают Киеву?

– Отношение меняется, и я об этом сожалею. В начале войны на Украине здесь была большая солидарность с украинскими беженцами, в особенности женщинами и детьми. Это не вопрос политики. Это не вопрос того, за кого мы – за Зеленского или за Путина. Это вопрос помощи беженцам. Это была общенациональная солидарность. Однако спустя год мы оказались в очень серьезном экономическом кризисе. И люди во Франции больше не понимают, почему мы отдаем столько миллионов евро Украине, в то время как от них требуют усилий для того, чтобы справиться с повседневной жизнью. Они видят, как подскочили цены на хлеб, и как пекарни не могут справиться с кризисом. Люди больше не понимают этого. С одной стороны – сотни миллионов евро, которые утекают, с другой – деньги, которые власти требуют от народа вместо того, чтобы облагать налогом самых богатых граждан и дивиденды в крупных компаниях. Так что из-за роста непонимания происходит подъем популистских взглядов. Война на Украине, помощь Украине вызывает все больше неодобрения. И я хочу сказать, что с политической точки зрения это понятно, но с точки зрения гуманитарной, если отбросить все причины этого конфликта, страдают всегда народы, женщины и дети, которые становятся заложниками властей. Так происходит всегда, и вот об этом я сожалею.

– А что думают "желтые жилеты" по поводу поставок оружия Украине?

– Они против, потому что у этого есть цена. Бюджет французской армии увеличат до 400 миллиардов евро, и это значительное увеличение. А "желтые жилеты" – это ведь очень экономически неустойчивые слои населения. И этих людей власти будут просить всячески ужаться, в то время как они увеличивают военный бюджет на миллиарды евро, в том числе и для того, чтобы поддержать промышленность войны, которая происходит не на территории Франции. Люди этого не понимают.

– Как вы думаете, призывы "желтых жилетов" к прекращению поставок оружия Украине могут как-то повлиять на решения официального Парижа?

– Думаю, что нет, так как все-таки основную борьбу "желтые жилеты" ведут за покупательную способность. А что касается конфликта между Россией и Украины, этот призыв – только одно из требований, которое не имеет большого воздействия. Нельзя смешивать эти вопросы. И хочу отметить, что "желтые жилеты" всегда будут нападать на Макрона, когда он дает повод, в том числе касательно поддержки Украины. Но это не станет главным пунктом борьбы.

У движения "желтых жилетов" нет одной дороги, по этой причине его сложно было структурировать с самого начала, так как внутри движения соседствуют разные позиции. Например, среди участников движения есть те, кто выступает за помощь украинскому народу, беженцам, среди таких людей – я. Есть те, кто считает иначе, а есть "жилеты" с радикальными взглядами, которые выступают против любых форм помощи (Украине – ред.) и поддерживают президента (Владимира – ред.) Путина потому, что он как бы находится в противостоянии с Макроном.

– Франция, как и вся Европа, сильно пострадала от санкций, введенных ЕС против России из-за Украины. Стоило ли это того?

– Если мы говорим о высокой инфляции, о подорожании жизни, насколько я знаю, чашка кофе подорожала не из-за войны на Украине, но если речь об электроэнергии, газе, сельскохозяйственной продукции, то ситуация (на Украине) это объясняет, однако она не может объяснять все. Я думаю, что мы используем конфликт на Украине, чтобы навязать внутри страны радикальную политику. В любом случае политика и позиция Эммануэля Макрона не имеют оправданий.

Что касается санкций – эта ситуация вызывает сожаление… У Франции и России длинная история, насыщенная событиями, однако все было хорошо в целом. А теперь эти отношения деградировали. Макрон по приказу Брюсселя полностью поставил себя в оппозицию к российскому президенту. Мы спровоцировали сами Россию в ситуации НАТО. А каковы последствия? Газ, например. Экономика. Очевидно, что Путин может перекрыть импорт газа и нефти в Европу, и тогда Франция должна будет искать альтернативы, покупать газ, например, у США. И все это обойдется ей гораздо дороже.

Да, это все поставило нас в сложное положение. Санкции против РФ повлияли на Францию и французский народ, который ни о чем подобном не просил.

– Как вы думаете, простые французы готовы затягивать пояса еще туже?

– Нет, ситуация становится все серьезнее. Мы это наблюдаем на примере протестного движения в связи с пенсионной реформой. И мы видим, что требования и недовольство не ограничиваются уже одной реформой пенсий, но затрагивают в целом политику Макрона, позицию Европы, так как позиция Европы очень вредит Франции. И мы видим также, что люди больше не приемлют позицию, которую заняла Франция по украинскому конфликту, они больше не хотят ее. И так происходит не только во Франции.

– Кого поддерживали "жилеты" на прошедших президентских выборах во Франции?

– "Желтые жилеты" против Макрона и его политики, я – в первую очередь. Однако на последних выборах его переизбрали. "Желтые жилеты" не представляют все французское общество, и идеи "желтых жилетов" поддерживает не все французское население, а лишь часть. Многие французы голосовали не за Макрона, но против "Национального объединения". Большинство же "желтых жилетов" – за "Национальное объединение", однако есть и те, кто против. Внутри движения также много разных групп, кто-то стал более радикальным из-за Макрона, из-за полицейского насилия, а также из-за существующей все эти четыре года политики.

– Будут ли на следующих выборах призывать голосовать против промакроновских сил?

– Да, конечно. Но я бы не проголосовал за "Национальное объединение", даже если я не хочу голосовать за Макрона. Так было на европейских выборах. В любом случае, Макрон через четыре года не сможет быть кандидатом, так как конституция не позволяет. А все близкие к нему политические силы окажутся в плохом положении, так как народ припомнит им то, что происходит сейчас, и что происходило во время существования "желтых жилетов".

Так что промакроновские силы у власти не останутся. Люди им припомнят применение статьи конституции 49.3. Ведь к ней власти прибегали уже пять раз. Эта пенсионная реформа не стала первой Франции, однако многократное применение 49,3 еще надолго застрянет в горле у многих французов.

Смогут ли левые воссоединиться? Сможет ли (основатель левой партии "Непокорившаяся Франция" – ред.) Жан-Люк Меланшон смягчить позицию, чтобы привлечь более широкий электорат? Мы не знаем. Но если нет – впереди окажется "Национальное объединение", и это заставляет меня чувствовать себя некомфортно. "Национальное объединение" действительно может одержать победу на следующих выборах.