Штаб и склад волонтеров "Русской Гуманитарной Миссии" (РГМ) оборудовали в одном из спортивных объектов Донецка. Помещения до потолка забиты коробками с продуктовыми наборами, паллетами с тушенкой, мешками с зимней одеждой, рулонами с прозрачной полиэтиленовой пленкой, которая в Донбассе служит эрзац-вариантом выбитых стекол. На улице резко похолодало, а из-за чудовищных обстрелов многие районы лишились отопления. Сохранение тепла теперь — вопрос выживания.
Волонтеры загружают в кузов грузовой "газели" две с половиной сотни коробок с продуктовыми наборами. В каждой — консервы, крупы, макароны, мыло, туалетная бумага, зубные щетки, средства личной гигиены.
Арифметика простая: коробка весит около 17 килограммов, себестоимость — две-три тысячи рублей. Семью из двух-трех человек это обеспечит на несколько дней.
"Наша особая гордость — компактный и очень эффективный фильтр для воды, — говорит волонтер Вадим. — Выглядит простенько, но очищает даже воду из лужи. Можно пить, не опасаясь подхватить какую-нибудь заразу или желудочно-кишечное расстройство. Ресурс — 20 тысяч литров. Многие районы ДНР без водоснабжения, и такие гаджеты сейчас буквально на вес золота".
Первый пункт назначения — поселок городского типа Александровка на западной окраине Донецка. В паре километров — в Марьинке — уже линия фронта.
В Александровке практически нет целых окон, школа разбита прямым попаданием артиллерийского снаряда. Ни газа, ни воды. Обстреливают постоянно: здесь, как выражаются местные, "ладошки потеют". Даже видавшие виды донецкие коммунальщики лишний раз не рискуют сюда ездить.
"Восемь лет в зоне боевых действий — это даже не прифронтовой район, а самый "передок", — рассказывает заместитель гендиректора РГМ Константин Сарваниди, опытный волонтер, за плечами которого десятки вооруженных конфликтов и гуманитарных катастроф по всему миру. — Наше кредо: доставлять помощь туда, куда другие приезжать не решаются. Сейчас больше всего нужны отопительные приборы, генераторы, буржуйки, зимняя одежда. Ведем переговоры о поставках топлива — дров, угля, горючих брикетов... Извините, нам надо работать — люди идут".
К "газели" стягиваются александровцы. Выстраиваются в очередь, терпеливо ждут. Гуманитарщики не забывают и о самых маленьких — раздают детям игрушки, куклы, футбольные мячи.
Малыши, родившиеся в войну и никогда не видевшие мирного неба над головой, радуются самым простым подаркам. Планшетами и игровыми приставками здесь не избалованы: про электричество давно забыли.
"К нам же прилетает через день, — объясняет местный житель Анатолий. — Только починим линию, как ее снова рвут. Спасаемся фонарями и восковыми свечами. Я сам шахтер — знаю, где уголь достать. Но стоит недешево. Спрашиваете, что нам больше всего нужно перед зимой? Чтобы этот кошмар поскорее закончился".
"Газель" возвращается на базу для пополнения запасов. Пока светло, надо успеть в Старомлиновку — к юго-западу от Угледара. Это небольшое село лишь изредка мелькало в сводках Минобороны и ни разу не упоминалось федеральными СМИ.
Здесь нет ни света, ни газа, ни центрального отопления, ни сотовой связи. Жизнь замирает с наступлением темноты. И при этом — никакой власти. Порядок поддерживает настоятель местного храма Святой Троицы отец Игорь.
Уцелело лишь здание школы. Тут и паркуется "газель".
Немедленно выстраивается очередь. У кого еще есть бензин — приезжают на легковушках. У кого нет — на велосипедах. Пожилые катят перед собой тележки-тачки. У всех без исключения в глазах немой вопрос: "А хватит ли мне?" Хватает всем.
Сегодня волонтеры привезли не только продуктовые наборы, но и пару бензиновых генераторов, несколько пухлых мешков с зимней одеждой, стол для пинг-понга — в школу. И, конечно же, подарки детям.
"У нас сейчас нет интернета, поэтому учатся очно, — говорит директор Марина Игнатенко. — Учителя приходят каждый день, а ребята — по возможности. На случай артобстрела отработан алгоритм: отойти от окон, залезть под парты, открыть рот, чтобы не контузило. Наши дети отличаются от сверстников на "большой земле". Они на слух различают прилет от выхода. Прекрасно знают: если свистит, значит, упадет далеко. Мы для них не просто педагоги, но и психологи. Играем с ними, успокаиваем. И закрываем глаза на то, что они приносят на уроки свои любимые мягкие игрушки".
С детьми сложнее всего, признается Константин Сарваниди. Когда-то он курировал детский дом на Дальнем Востоке. И привязался к компании пацанов лет по пять-шесть. Гонял с ними в футбол, привозил подарки, читал вслух книги. Но в какой-то момент сломался.
"Ребятам в детдоме дали задание — сочинить письма своим родителям, — вспоминает доброволец. — И они все написали мне. Меня это просто уничтожило. Я понимал, что не могу стать их отцом. А потом меня отозвало начальство. И этим меня спасло. Работа волонтера-гуманитарщика по умолчанию предполагает сочувствие и сострадание. Но надо сохранять холодную голову и трезвый рассудок. Всем помочь невозможно. Хотя мы очень стараемся".
Представители "Русской Гуманитарной Миссии" покидают Старомлиновку уже затемно. Впереди — больше 50 километров по разбитой грунтовке до Донецка. А на следующий день — в Луганскую область.
На вопрос "Зачем вам все это надо?" недоуменно поднимают брови и так же риторически вопрошают в ответ: "Если не мы, то кто?"