Сергей Собянин: Москва имеет запас прочности, чтобы пережить все испытания

О помощи новым территориям России и семьям мобилизованных, ситуации на рынке труда и готовности Москвы к зиме, а также новых вызовах и запасе прочности столицы в интервью РИА Новости рассказал мэр Москвы Сергей Собянин. Беседовали Дмитрий Киселев и Мария Зыбина.

— Сергей Семенович, спасибо за время, которое вы выделяете для этого очень важного для нас интервью. Вот недавно в Москве открылся Центр поддержки семей мобилизованных воинов. Сколько семей уже обратились за помощью? И сколько денег уже выделено?

— Вообще мобилизация, пожалуй, — один из самых непростых периодов, которые пережила Москва, москвичи — с треволнениями, сложностями, проблемами и так далее. Это очень важное направление работы — не менее важное, чем сама мобилизация, забота о семьях мобилизованных, их родителях, забота о детях мобилизованных. Это важнейшая работа. Они не должны чувствовать себя брошенными. Они должны в любой момент обратиться, получить помощь, поэтому был создан специальный центр, была создана система работы с семьями мобилизованных. Ведется поддержка в самых разных направлениях. Речь идет и о материальной помощи, которую получили уже две трети семей мобилизованных. Это и бесплатные детские сады, бесплатная продленка, кружки, это упрощенный порядок получения детских пособий. Это и юридическая, психологическая поддержка, возможности нового трудоустройства. Это и забота о родителях, которым порой тоже нужна поддержка, и социальная поддержка, и медицинская, и другая. Всем этим как раз занимается центр в полном объеме. Девяносто шесть процентов всех заявок в этот центр сегодня решены. Так как, собственно, хотели заявители. Но мы сами, не дожидаясь прихода туда граждан, сами активно выходим на них, предлагая те или иные виды поддержки. То есть это большая, огромная системная работа. Самое главное в ней — это внимание к каждой семье.

— За какой помощью обращаются прежде всего?

— Прежде всего это материальная поддержка, это адресные выплаты, как я сказал, две трети семей получили ее. Второе: конечно, очень популярными являются вопросы, связанные с юридической помощью, потому что огромное количество вопросов осталось у семей, так как муж или сын ушел в Вооруженные силы и множество вопросов остались нерешенными — юридические, иногда такая казуистика, что без специальной помощи невозможно их решить. Это и психологическая поддержка, когда просто нужно поговорить с членами семьи, поддержать их и так далее. Конечно, самое главное — это внимание. Они должны быть уверены, что, придя в наш центр, получат всю необходимую помощь.

— А вы говорили, что ритм города пока не планируется как-то ограничивать, вообще образ жизни москвичей…

— В этом нет никакой необходимости. Вы видите: город живет нормальной, мирной жизнью. И задача города, как и большинства регионов страны, — это обеспечить нормальное функционирование экономики, социальной сферы, инфраструктуры, транспорта. Это наша задача. У тех, кто на фронте, задача — воевать. Наша задача — поддерживать экономику в надлежащем виде, потому что это тоже часть поддержки тех, кто воюет. Потому что если у нас внутри будет разруха, то ни о какой победе говорить будет невозможно. Поэтому города и регионы должны полноценно жить.

— Сергей Семенович, вы возглавляете рабочую группу Госсовета по специальной военной операции. Как вы разводите свои функции, свою работу — или координируете с правительством, чтобы избежать дублирование функций? Чем вы занимаетесь конкретно, а чем — ваша группа?

— Я вхожу в координационный совет, который возглавляет председатель правительства. Поэтому мы взаимодействуем очень тесно с правительством, со всеми рабочими группами правительства, вице-премьерами, министрами, поэтому здесь никакого дублирования нет. На своей площадке мы более подробно с коллегами обсуждаем те или иные проблемы, связанные и с выполнением указов президента, в том числе его поручения, связанные с социальной поддержкой граждан, обмениваемся опытом, пытаемся решить те вопросы, которые возникают у регионов. И на нашей рабочей группе присутствуют все министры, от которых зависит решение вопросов, поэтому это слаженная командная работа.

— Сергей Семенович, у Москвы города-побратимы — Луганск и Донецк. Фактически Москва шефствует над этими городами в очень непростое время. Что удалось уже сделать?

— Удалось немало, так как что требовалось в первую очередь — восстановить разрушенные здания, подготовить их к учебному году, в первую очередь это школы, детские сады. И подготовиться к зимнему отопительному сезону — это котельные, инженерные сети, энергетические установки и так далее. Привести в порядок транспортную сеть, хотя бы при первом приближении. Задача архисложная, потому что если брать инженерные сети, то они находятся — если сказать в плачевном состоянии — это ничего не сказать. Действительно, сложное, запущенное хозяйство. Поэтому основные усилия, конечно, были направлены на коммуналку, на поддержание. И буквально вчера мы встречались с Денисом Пушилиным. Он попросил выделить ему дополнительные аварийные бригады, которые бы работали в Донецке и поддерживали систему. Мы прокладываем новые сети, бурим новые скважины, прокладываем водоводы и так далее и так далее. Огромная, большая работа. Но мы это делаем в тесной, конечно, кооперации с нашими коллегами.

— Есть ли в Москве риск дефицита кадров в связи с частичной мобилизацией и в каких сферах он наиболее высок?

— Мария, я не знаю такого вопроса, честно говоря. Я слышал, где-то читал в интернете, что вот сейчас при мобилизации все уедут — у нас такой дефицит будет. Я не чувствую этого дефицита ни в одной отрасли. Все работают в нормальном режиме. Часть людей, которые уехали, — большинство из них вернулись в Москву и работают. Но у нас миграционные потоки в Москве всегда были большие. И даже отток нескольких тысяч человек никак не влияет на рынок труда.

— То есть в целом ситуация с занятостью в городе какая сейчас?

— У нас один из минимальных уровней безработицы в Москве. Это 0,4 процента. Практически безработицы нет. Она нишевая: это касается людей, которые ищут какую-то подходящую работу, но то, что предлагают на рынке, им не подходит. Либо это люди, которые только начинают свой трудовой путь, — молодежь: у них как всегда больше таких проблем. Но в целом, если сравнить с другими мировыми городами, европейскими городами, в Москве самый низкий уровень безработицы. Более того, у нас, если брать население, трудовые ресурсы, у нас профицит вообще рабочих мест — около 2,5 миллиона человек. Почему к нам приезжают из других регионов работать? Потому что мы заботимся, чтобы был баланс экономический между обустройством жилья, социальной сферой и рабочими местами. Мы всегда поддерживаем этот баланс создания строительства города и экономики, чтобы не нарушить это соотношение. Потому что мы видим, когда большие города застраивались одним жильем, не заботясь о создании рабочих мест. Всегда же выгодно построить жилье: продал и, в общем, наварил барыши — и на этом все, закончился проект. Мы так не хотим. Поэтому количество рабочих мест пропорционально населению, которое тоже растет, в Москве будет сохраняться.

— Вы ранее говорили, что наша экономика стабилизировалась после пандемии и последующих кризисов. При этом в бюджете заложены заимствования. На какие цели?

— Стабилизировалась — это же не значит, что все блестяще. Конечно, сложности есть в экономике. Было бы странно их отрицать. Но никакого обрушения, которое там прогнозировали отдельные эксперты, скажем так, в феврале, марте, ужас-ужас — никакого ужаса не произошло. Подавляющее большинство наших предприятий адаптировались к той ситуации, которая есть. Более того, постепенно восстанавливается прибыльность этих предприятий, в том числе финансового сектора, где обвал прибыли был наиболее такой явный. Поэтому мы с точки зрения бюджета чувствуем себя достаточно уверенно. А тот дефицит, который мы перекрываем заимствованиями, ну, скорее всего, технический характер носит. Я думаю, мы обойдемся без фактических заимствований. Но если даже и понадобится, уровень долговой нагрузки Москвы минимальный.

— А как в целом изменился бизнес-климат города после ухода целого ряда иностранных компаний?

— Вы знаете, конечно, неприятная история, когда такое количество инвесторов уходит из города. Но должен сказать, что подавляющее большинство этих ниш заполнено российскими предпринимателями. Подавляющее большинство. Это и пищевая промышленность, и фармацевтика, и производство высокотехнологичных товаров. Единственная пока ниша, которая действительно является проблемной, — это автомобилестроение. С уходом "Рено" "Москвич" находится на простое. Но уже на следующей неделе он начнет первую сборку. И в следующем году, надеюсь, выйдет уже на параметры объемов работы, сопоставимые до того периода, когда там было "Рено". А через два-три года мы планируем уже запустить собственную платформу, российскую платформу электромобилей.

— То есть скоро можно ждать уже первых автомобилей с "Москвича"?

— Скоро. На следующей неделе. (Смеется.)

— Вообще, растет ли спрос на товары, произведенные в Москве?

— Растет, потому что импорт, особенно европейский, значительно сократился. Естественно, он начал заполняться продукцией отечественных производителей. Но этот рост от 5-7 и до 50 процентов в разных сегментах.

— Это рост чего?

— Рост отечественных производителей, которые заместили импортные поставки. Это везде. Это и в фармацевтике, и в пищевке, и в технологиях, и в потребительских материалах, и в оборудовании и так далее. Во всех сегментах мы наблюдаем рост отечественных производителей.

— То есть фактически уход иностранных инвесторов…

— Уход иностранных инвесторов создал возможности для отечественных, создал ниши, которые очень быстро начали заполняться отечественными товарами. И вот когда мы первое время встречались с нашими предпринимателями, мы встречались уже практически в таком онлайн-режиме, в постоянном режиме, проводя секторальные рабочие группы разных видов промышленности, мы везде слышали беспокойство, волнение и так далее. Оно не было массовым, но тем не менее чувствовалось напряжение. Вот практически во всех секторах эти проблемы решены. По комплектующим, по поставщикам, по замещениям, импортозамещению и так далее. Во всех секторах. Все сектора работают нормально.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло фактически.

— Но ничего, наверное, в этом хорошего нет, но, в конце концов, это выбор зарубежных инвесторов. Когда они уходили с наших площадок, их инвестиции остались в городе.

— Немножко меняя тему: Мосгордума недавно приняла бюджет на следующие три года с сохранением высоких затрат на социальную политику. Насколько она востребована москвичами?

— Всегда у нас бюджет сформирован так, что большая часть расходов бюджета направлена именно на социальную политику. Имею в виду здравоохранение, образование, культуру, социальную защиту населения, спорт и так далее. Конечно, это востребованное направление, крайне востребованное. Мы не останавливаем развитие здравоохранения. Вы видите, какими активными, быстрыми темпами обновляется и наша амбулаторная сеть, реконструируются поликлиники, строятся новые, строятся новые корпуса больниц, стационаров, обновляется оборудование, новые технологии появляются, сколько новых школ, детских садов появляется, новые технологии обучения в школах и так далее. И, конечно, мы не должны забывать о людях старшего поколения, которым требуется предметная социальная защита. Мы не уменьшаем, а наоборот, увеличиваем эти расходы.

— Сергей Семенович, Московский скоростной диаметр — гордость Москвы фактически. Какова степень готовности?

— Вы знаете, мы последние годы много что сделали по развитию транспорта: огромное количество реконструированных дорог, развязок, практически вся улично-дорожная сеть Москвы обновлена за эти годы — это гигантский труд. Но помимо этого, конечно, мы работали над серьезными крупными магистральными проектами. Это Северо-Западная хорда, это Южная рокада, это Северо-Восточная хорда и Юго-Восточная хорда. Так вот, Северо-Восточная хорда — по мере вызревания этого проекта, понимания его значимости — по сути дела, реорганизована в скоростной диаметр, в котором нет ни одного светофора. Который пересекает огромное количество магистральных дорог Москвы, вылетных магистралей, где везде созданы развязки, комфортные для переезда. Это мегапроект действительно по своей сложности сопоставим со МКАДом. Конечно, значительно больше, чем Третье транспортное кольцо, по количеству инженерных сооружений, эстакад, мостов, тоннелей и так далее. И для чего он создан? Для того чтобы разгрузить МКАД, разгрузить Третье транспортное кольцо. Самое главное — чтобы люди не ехали в центр города и отсюда потом разъезжались по другим магистралям, чтобы вывести поток за границы центра. И плюс к тому — соединение двух магистралей. Это М-11 — Санкт-Петербург, и М-12, которая ведет на Казань, новая дорога. Там М-11 с Бусиновской развязкой превращается дальше в платную дорогу, М-12, надеюсь, что в следующем году тоже подойдет уже к нашему скоростному диаметру — и таким образом эти две магистрали объединятся. Ну и Юго-Восточная хорда — это будет, по сути дела, южный участок скоростной магистрали, который уйдет на Симферопольское направление — Варшавка, Симферопольское шоссе, на юг Москвы. Это, конечно, самое сложное из всего, что мы делали в Москве, потому что она практически вся висит в воздухе. Огромное количество пересечения железных дорог, автомобильных дорог, но тем не менее она соединит весь юг и север. С севера на юг можно будет проехать без единого светофора.

— По второму этажу фактически, да?

— Да. Это экологически важный проект, да и перепробега будет меньше, в центре машин будет меньше. Процентов на 20 уменьшатся выбросы от автомобильного транспорта, увеличится скорость. И если посмотреть на этот контур — помните, в свое время рассказывали про Четвертое транспортное кольцо? Такой несбыточный проект. Так вот, эти вот хорды — Северо-Западная хорда и Южная рокада, которая тоже достраивается уже в следующем году, большая часть построена, и скоростной диаметр, по сути дела, вот, смотрите, они образуют Четвертое транспортное кольцо. Но при этом оно выполняет более значимую функцию, потому что не просто по кольцу запускает машины, а дает возможность с одного конца города в другой проехать без заезда в центр, с выездом из города.

— Это будет платная дорога в Москве?

— Нет, для москвичей и жителей Московской области она будет бесплатной. Она будет платной только для тех, кто двигается по этим большим магистралям насквозь через Московский регион. То есть это — транзитный транспорт. Для чего мы это делаем? Вы знаете, что построен еще огромный проект — это ЦКАД вокруг Москвы. ЦКАД платный. Если мы срежем дорогу через наш скоростной диаметр, то все машины ЦКАДа окажутся в городе. Этого не нужно. То есть мы не для того чтобы заработать деньги, а для того чтобы правильно распределить потоки. Транзитный транспорт должен идти все-таки по окружным дорогам, а не через город.

— То есть как вы будете просеивать машины, которые транзитом?

— Мы знаем, как это делать, как просеивать.

— Да?

— Да.

— Хорошо.

— Это не какие-то шлагбаумы — это умная система видеонаблюдения. Управление дорогами и выписывание соответствующих штрафов либо платежных документов.

— То есть по номерам практически?

— Да. Мы видим, какая машина въехала на ЦКАД и какая выехала, где она проехала.

— То есть искусственный интеллект?

— Да. Это система искусственного интеллекта. Это интеллектуальная система управления движением.

— Будут ли другие платные дороги в городе?

— Давайте будем так считать: это не платная дорога для москвичей — это частично платная для транзитников. Что можно считать ее платной, я бы не сказал. Единственная платная дорога, которая у нас реально появится, полностью платная дорога, — это дублер Кутузовского проспекта, северный дублер Кутузовского проспекта. Это дорога, которая строится полностью за счет частных инвестиций. Естественно, что она должна быть окупаемой. Эта дорога, надеюсь, будет построена в конце 2023 года. Это дорога, которая соединит платную дорогу — северный обход Одинцово — с выходом на Минское шоссе. Она на Молодогвардейской соединится на развязке и придет к Сити.

— Если говорить, ну это второй этаж — эта такая воздушная дорога. Вот, как вы сказали, есть подземное метро прежде всего. Когда-то — также при вас, Сергей Семенович, в вашу бытность мэром — Москва была чемпионом мира по строительству станций метро. Как сейчас? Темпы сохраняются?

— Да, конечно. Но у нас нет задачи бить рекорды или становиться чемпионами. Никакой такой задачи вообще не существует. Существует задача обеспечить москвичей, растущее население Москвы надежным, комфортным и быстрым транспортом. Поэтому задачи, которые мы реализовали, — они, конечно, были на пределе возможностей. Почему? Потому что транспортная система Москвы — стало очевидно уже в 2010 году — она катастрофически отстает от потребностей города, от растущего города, от того, что уже было построено. От количества машин. Конечно, стояла задача, чтобы часть автомобилистов пересела на более комфортный и быстрый транспорт. Поэтому главная задача была — строительство Большой кольцевой линии метро, видите, черным цветом — те участки, которые уже запущены (от "Савеловской" до "Каховской" и от "Нижегородской" до "Электрозаводской". — Прим. ред.), красным цветом — это те участки, которые находятся в строительстве (от "Каховской" до "Нижегородской" и от "Электрозаводской" до "Савеловской". — Прим. ред.), но они уже на 90 процентов построены, в ближайшее время мы будем осуществлять технические пуски отдельных участков таким образом, чтобы после Нового года, в первом квартале, уже запустить движение с пассажирами.

— А можно ли говорить о какой-либо концепции развития столичного метро?

— Конечно.

— В чем она? Как бы вы ее сформулировали?

— Концепция развития столичного метро, она в том, чтобы доступность ее была максимальной, чтобы все горожане, наибольшее их количество — 90 процентов — имели доступность метро, шаговую доступность. Это главная задача.

— Чтобы в любой точке Москвы метро фактически было в шаговой доступности?

— Да, это во-первых. Во-вторых, сегодня, имея метро в шаговой доступности, можно даже комфортно проехать несколько станций, дальше ты проезжаешь до кольцевой линии — и там с каждой станцией нагрузка становится больше, на Кольцевой она просто становится запредельной. Для того чтобы разгрузить существующую Кольцевую, мы как раз и строим Большую кольцевую — самую большую в мире кольцевую дорогу. Более того, у нас даже не одно кольцо, а два дополнительных. МЦК — хоть оно и называется не метро, на самом деле это — метро. Наземное метро, которое работает по всем принципам метро, по системе оплаты и управляется метрополитеном. Это вот еще одно кольцо. Таким образом, Москва получает два больших кольца, возможность проезда между районами, между кругами, не через центр города, а напрямую, снижение нагрузки на кольцо, на центральные станции делает комфортным всю систему метрополитена. Не только с точки зрения доступности к станциям, но и с точки зрения нормальной нагрузки. И второе — это, конечно, выход в те районы, которые не были доступны для жителей с точки зрения метро. Та же Солнцевская ветка метро: люди там 20 лет ждали метрополитен, сегодня мы дошли до Рассказовки и в ближайшее время уже придем во Внуково в следующем году. Это продление Сокольнической линии, которая вошла в Новую Москву, — сегодня это, дальше — строительство новых линий.

— Это красная наверх на север? (Показывает на карте развития Московского метрополитена участок от "Селигерской" до "Физтеха".)

— Красная наверх — это продление Дмитровской линии метро до Северного, здесь еще вот это построено, заново ветка и дальше еще сегодня мы занимаемся продлением до поселка Северный.

— Московский центральный диаметр. На какой стадии сейчас? Вот есть первый, второй, будет ли третий, четвертый, уже говорят о пятом. Что это такое?

— Мы стараемся весь тяжелый рельсовый транспорт интегрировать в единую систему. Вот вы у меня спрашивали концепцию развития метро. Концепция развития метро сегодня уже невозможна без железных дорог, без МЦК, МЦД — они такие же системные транспортные хабы, как и метро. Они работают по тем же принципам: с высокой частотой, с высокой культурой, с хорошим подвижным составом, с возможностью бесплатной пересадки на метрополитен, с огромным количеством новых станций, которые превратились в вокзалы покруче станций метро, которые несут огромную нагрузку. И вот первые две линии, которые мы запустили, показали высокую популярность не только среди жителей Подмосковья. Самый большой прирост произошел за счет жителей Москвы, которые стали воспринимать это уже не как пригородное сообщение, а как реальное метро. И сейчас мы работаем над двумя проектами: это третий диаметр, который идет от Зеленограда до Раменского, то есть это Петербургское направление, и Нижегородское. Вернее — Казанское направление. И D4, это из района Внуково до Железнодорожного, — это Нижегородское направление. Гигантские, сложные проекты. Этот проект интересен тем, что он действительно как диаметр, как стрела проходит через весь город, соединяя два направления. Здесь вход еще формируется со скоростной магистрали на Санкт-Петербург и, соответственно, проходит через весь город на северо-восток Москвы, где одна из самых плохих транспортных ситуаций. Просто тяжелейшая. Здесь нет практически станций метро, в этом районе Подмосковья мало железных дорог — и это тяжелая история. И создание такой магистрали первоклассной для этих районов, конечно, разгрузит, даст возможность и жителям Подмосковья более комфортно передвигаться, разгрузит московские дороги, на которых формируется поток большой.

— Какие сроки?

— Да, и D4 — еще более сложный проект, самый, наверное, сложный из всех, самый емкий и с точки зрения физических работ, и с точки зрения финансовых затрат. Мы им занимаемся уже больше пяти лет. Это формируются новые линии железных дорог, но выделенные линии. Соответственно, когда расширяешь коридор, тебе необходимо перестраивать путепроводы, тоннели. Здесь идет стыковка между Нижегородским направлением железной дороги, соединение всех вокзалов города — за исключением Павелецкого. Пройти по центру города через все вокзалы, среди них — это сложнейшая работа. Один проект переустройства площади трех вокзалов чего стоит. Но вся эта работа постепенно заканчивается. И она везде: вот, видите точки — это интеграция с другими видами транспорта. С метрополитеном, с другими МЦД, с МЦК, с БКЛ, с наземным транспортом. Здесь строятся, по сути дела, новые вокзалы везде, комфортные, с эскалаторами, с кассами, с лифтами и так далее. И эта вся работа, она будет закончена в конце следующего года — и эти два диаметра будут запущены.

— Слушайте, дух захватывает. Я вижу: у вас дерзкий план D5. Это что такое?

— D5 — это перспективное направление. Мы изначально задумывали запустить с Ярославского направления в сторону Домодедово через МЦК таким образом. Но с учетом того что жизнь опровергла все предположения теоретиков транспорта, которые говорили: "Зачем это МЦК? Там никого не будет". Сегодня там больше полумиллиона человек в день. Оно работает в таком режиме, что запустить сюда еще какую-то дополнительную магистраль просто не представляется возможным — с одной стороны. С другой — мы с Ярославского направления проложили новые магистральные пути с российскими железными дорогами, построили новые вокзальные терминалы. По сути дела, это на пределе своих возможностей. Поэтому необходимость везти всех пассажиров через МЦК, по сути дела, отпала. Но тем не менее проект прохода и соединения двух этих направлений, оно остается сегодня, прорабатывается, задача архисложная, если мы ее примем, такую задачу, надо пройти будет под всем центром города порядка 14 километров под землей. Это — мегасложный проект. И для того чтобы принять такое решение, нам нужно подробнейшие изыскательные работы провести с точки зрения безопасности города, безопасности строительных работ и функционирования всей этой истории.

— Там же и так метро все уже изрыто.

— Конечно-конечно. Само по себе оно имеет, конечно, смысл транспортный. А что изрыто? Мы везде так строим, когда проходим МЦК или БКЛ, радиальное направление. Мы проходим через тысячи километров коммуникаций. Не сотни — тысячи километров. Поэтому, видите, там периодически возникает объявление, что мы останавливаем ту или иную линию метро временно. Что мы делаем? Мы проходим под этими линиями метро, прямо впритирочку и соединяем их вместе. Сложнейшая, просто архисложная работа. Ну вы видите: она не на словах, а на деле реализуется.

— Впечатляет. Как это вообще?

— Один такой проект, как наш диаметр, для Лондона строят уже 15 лет — до сих пор не построили. Один. Действительно, очень сложные проекты для города.

— Они очень важные.

— Это меняет транспортную реальность, просто меняет. И вот когда мы говорим о концепции одного вида транспорта — его невозможно представить без другого. Магистральные автомобильные дороги, метрополитен, МЦК, Московские центральные диаметры, накладываясь друг на друга, как раз и создают новую транспортную реальность, новый транспортный каркас, новую концепцию всей транспортной системы города.

— То есть такой многослойный получается транспортный пирог?

— Да, именно так.

— А что с ковидом в Москве сейчас?

— А что, у вас какие-то сведения есть? Как-то ковид отошел на второй план, но есть, конечно, небольшой объем заболеваний — от 500 до тысячи человек. Это минимальные значения, по сути дела, за все предыдущие периоды с учетом того, что тяжесть заболеваний тоже стала значительно меньше. Можно считать, что сегодня ситуация более-менее спокойная. Посмотрим, что будет дальше. Впереди осенне-зимний период, конечно, наверное, какие-то осложнения будут, но мы готовы с этим бороться.

— А что с ковидной амнистией, сколько штрафов уже вернули?

— Хороший вопрос. Когда мы вводили жесткую систему регулирования и штрафные санкции для тех, кто нарушает нормы, которые были, и ограничения установленные, они были установлены не для того, чтобы собрать побольше штрафов, а для того, чтобы спасти людей, оградить тех, кто болеет, от здоровых, не дать им заразиться, не обрушить систему здравоохранения, дать возможность спокойно пройти пиковое значение. Это важная, сложная, конечно, и неприятная работа. Поэтому когда мы прошли основные проблемы и основные периоды эпидемии, то приняли решение вернуть эти деньги людям. И на сегодняшний день порядка 35 тысяч штрафов мы вернули и людям, и организациям. Еще раз подчеркиваю, что это было сделано в тот период времени не для того, чтобы обидеть людей или наполнить бюджет. В этом никакой необходимости не было. Это для того, чтобы спасти жизни других людей.

— Приближается зима — как город к ней готовится?

— Да, уже зима на дворе, снег лежит. К зиме готовятся летом, не зимой и даже не осенью, а летом. Огромный объем работы, связанный с подготовкой жилого фонда, инженерных коммуникаций, генерирующих мощностей тепла, электроэнергии, воды, газа и так далее. Вся эта работа проведена в Москве, в последние годы достаточно стабильно проходим зимы без каких-то серьезных больших аварий. Надеюсь, что и дальше будет так.

— То есть, по вашей оценке, как городские службы обычно проходят зимний период в Москве, как справляются с уборкой улиц, вывозом снега?

— Москвичи лучше знают, как мы справляемся. Если брать (все же оценивается соотносительно) относительно других российских городов и не только российских, но европейских и других мировых городов, Москва справляется, если не лучше всех, то, по крайней мере, одной из лучших. А если спросить москвичей, то они скажут, что надо еще работать над этим, и я с ними полностью согласен. Ничего просто так не делается. Если вы помните историю пяти- или семилетней даже давности, ситуация была гораздо хуже — все это тяжелее проходило. Мы за эти годы создали абсолютно другую систему эксплуатации городского хозяйства, особенно что касается эксплуатации дорог, уборки снега и так далее. В городе появились мощные системные городские организации, оснащенные всем необходимым: техникой, технологиями, организацией контроля и так далее и тому подобное. Эти изменения, к которым мы, конечно, привыкаем, — они дорогого стоили, это сложная большая организационная работа. И вместо сотен мелких разрозненных (простите за такой сленг) полудохлых организаций появились мощные системные коммунальные предприятия города.

— Дальше хотела бы спросить про Новый год. На фоне всей ситуации люди задумываются, как проводить праздники — с гуляниями или без, как изменится новогодняя тональность в этом году?

— Знаете, вопрос такой очень сильно идеологизированный, эмоциональный. Когда на фронте сотни тысяч людей, мы видим и ранения, и смерти, и кровь, и обстрелы мирных кварталов наших городов, то ответить на этот вопрос очень непросто. Но если обратиться к истории, Россия переживала разные периоды: и вот во Вторую мировую войну, в 1941 году, когда половина европейской части была занята немецкими войсками, когда полчища стояли практически под Москвой, когда гибли миллионы людей, уничтожались целые города, тогда было принято решение, что вопреки врагу, вопреки пессимистическим настроениям, вопреки всему — все-таки Новый год праздновать достойно. Это праздник, к которому привыкли люди десятилетиями и столетиями. Новый год, Рождество — это праздники, которые вселяют в людей надежду, которые дают какое-то вдохновение, дают настроение и так далее. И это важно и как для детей, так и для взрослых. Поэтому так сказать однозначно, что вот мы находимся в сложной ситуации, страна, по сути дела, воюет, поэтому все праздники надо отменить, — на мой взгляд, это не так. Но тем не менее люди должны сами определиться, граждане должны сами определиться — поэтому я публиковал в блоге свое обращение и попросил горожан проголосовать: все-таки москвичи хотят, чтобы мы достойно провели праздники, или нет. Понятно, что не надо дополнительных трат по закупке какого-то оборудования, в том числе светового оборудования. Конечно, надо использовать те конструкции, которые есть, но их свалить на склады и сказать, что мы этим что-то сэкономим, — я бы не сказал. Сейчас дискуссия разворачивается: давайте мы сэкономим на праздниках и эти деньги направим на помощь тем, кто воюет. Но тоже очень спорный вопрос, потому что доходы от этих праздников даже бюджета гораздо больше, просто кратно больше, чем экономия, которую мы можем получить.

— То есть Москва зарабатывает на иллюминации?

— Доходы, которые получит Москва от проведения тех же рождественских праздников, — вот их надо направить на помощь, их. Плюс к тому: вы же помните, когда в ковид мы ограничивали те или иные мероприятия, что происходило с бизнесом? Просто дикое падение до 20-30 процентов, падение доходов малого и среднего бизнеса, разорение всей системы услуг. Кому такой подарок решили преподнести? Надо об этом тоже подумать. Плюс ну даже в самые сложные времена новогодние праздники никогда не отменяли. Конечно, надо подумать о том, чтобы поздравить бойцов на передовой. Понятно, что нужно оказать внимание семьям мобилизованных и женам, матерям, их детям. Конечно, об этом всем надо подумать. Подумать о тех, кто работает в оборонно-промышленном комплексе на предприятиях и так далее. Конечно, об этом надо подумать и создать им особые условия. Прийти в госпитали к раненым. Но просто так сказать, что мы ничего этого не будем делать, мы сейчас запремся в своих квартирах и там чуть ли не под одеялом что-то будем праздновать, — это неправильно. По поводу украшений города. Посмотрите, что происходит в Европе. Там без всяких решений темно и депрессивно. Мы что, хотим в солидарность им у себя это сделать? Зачем, кому это надо? Это знаете, какой-то псевдопатриотизм. Надо сделать так, чтобы люди нормально отмечали свои те традиции, к которым они привыкли, чтобы у людей было нормальное настроение, чтобы они завтра пошли работать, работать на благо страны и на победу.

— Сергей Семенович, как бы вы охарактеризовали время, в котором мы живем, — что это?

— Это время больших вызовов. Вообще страна у нас такая, что мы всегда преодолеваем кризисы, проблемы, но сегодняшние испытания — пожалуй, мы таких не проходили уже много десятилетий. Это испытания конкретных людей, характеров, приверженности Отечеству, Родине. Это проверка на прочность экономики, это проверка на солидарность нашего общества. Я уверен, что мы пройдем эти испытания.

— Но люди всегда хотят для себя видеть надежду — сегодня в чем она? Проверка проверкой, а вот мы на что надеемся?

— Нам можно надеяться только на самих себя, Дмитрий Константинович, только на самих себя. Как классик сказал: "У России есть два друга, два союзника — это армия и флот". У нас, я считаю, главная наша опора — это мы сами, это наше настроение, это наша уверенность в том, что мы пройдем эти испытания.

— Сергей Семенович, вы упомянули европейские столицы, которые выглядят мрачно вечерами, сокращена подсветка. Как-то другое совершенно настроение. Тем не менее Москва живет своей жизнью. Вы сами говорите, что мы не собираемся здесь себя ограничивать ни в чем практически, кроме каких-то там совсем бесшабашных веселий, но провести достойно праздники и встретить Новый год и Рождество. Но каков запас прочности у Москвы?

— Это мощный город, мощная экономика, диверсифицированная экономика с хорошим мощным развитым малым бизнесом и, конечно, с высокопрофессиональными москвичами, с хорошим образованием, работящими. Это — миллионы людей. И я уверен, что у Москвы большой запас прочности. С точки зрения экономики мы видим, что происходит, Москва выстояла мощный удар, который пытались нам нанести путем санкционной войны, по-другому это не назовешь. Эта санкционная война, скорее всего, ударила по тем, кто ее вводил, а не по нам в первую очередь. Я не скажу, что у нас замечательно, но тем не менее вы посмотрите на инфляцию, на рост цен, на проблемы с экономикой, с машиностроением, с крупными предприятиями, которые есть в Европе. Москва переживала многие кризисы, вызовы, всегда выходила победителем. Надеюсь, что у нас есть запас прочности — уверен в этом — пережить и эти испытания.

— Спасибо, Сергей Семенович. У нас вопросы закончились. Может быть, вы хотите сами что-то добавить?

— Спасибо.

— Спасибо.