Кому угрожает появление самой большой армии в Европе

На громкое заявление немецкого канцлера Олафа Шольца о том, что "Германия скоро будет иметь самую большую обычную армию в Европе в рамках НАТО", отреагировали в Москве. Сергей Лавров сказал, что слова о Германии как "главной военной силе ЕС" свидетельствуют о возрождении в ФРГ "доминантных устремлений". Министр, как всегда, тщательно подбирает слова, но термин "доминантные", по сути является лишь мягкой формой "гегемонистские".

При этом буквально пару недель назад Лавров отмечал, что "после прихода к власти нынешнего правительства Германия утратила последние признаки самостоятельности", нет ли тут явного противоречия? Если страна несамостоятельна, то как она может претендовать на доминирование? Но нынешнее положение дел в Европе таково, что все возможно, все меняется, и одновременно открывается несколько вариантов будущего.

Шольц, конечно, навел шороху своим заявлением, пообещав — причем в скором времени — самую большую армию в Европе в рамках НАТО, чтобы "значительно укрепить безопасность ФРГ и ее союзников". Канцлер не объяснил, что он понимает под Европой, оставив возможность для спекуляций насчет предстоящего роста бундесвера. Сейчас в нем порядка 180 тысяч военнослужащих — против 210 тысяч во французских вооруженных силах. Нарастить численность немецкой армии на 15-20 процентов вполне возможно в сжатые сроки, вопрос только в цене (и тут речь не столько о зарплатах, сколько об инфраструктуре и военной технике). Но в НАТО и почти в Европе (в качестве кандидата в члены ЕС) есть ведь еще и Турция, а у нее более чем полумиллионная армия. Такой армии у побежденной Германии не было никогда: в ФРГ она достигала максимум 450 тысяч человек. Так что если немцы замахиваются обойти и турецкую армию, это принципиально меняет дело.

Не для России меняет, а для НАТО и ЕС. Потому что весь послевоенный атлантический миропорядок, все единство Запада базируется на простой формуле, выраженной первым генсеком НАТО. Генерал Исмей отлил в граните: "Keep the Americans in, Russians out and Germans down". То есть держать США в Европе, Россию вне Европы, а Германию под контролем. Все очень просто (для атлантистов) до тех пор, пока Германия зависит от англосаксов как минимум в военном плане. Именно поэтому никакая общеевропейская армия невозможна, ведь, учитывая вес ФРГ в Европе, эта армия станет немецкой. А ее появление — ключевым шагом к независимости Европы от англосаксов.

Но чтобы держать Германию под контролем, ее нужно периодически пугать — вот и сейчас ее сильно испугали Россией. Некоторым англосаксам даже кажется, что они не просто вывели надежно и надолго Россию из Европы, но даже получили шанс забетонировать все щели между ними, построить реальный геополитический железный занавес. Строить его собираются вопреки интересам Германии и не ее силами: привлекут поляков и прочих шведов. Немцев же будут пинать — и уже пинают — за годы соглашательства с Путиным и потакания России. Но на этом фоне ФРГ не может же просто молча утираться, она хочет внести свой вклад в общее дело укрепления безопасности единой Европы.

Или, как заявил еще в конце февраля Шольц, Германии "пора взрослеть", не только отказавшись от энергетического сотрудничества с Россией, но и увеличив расходы на оборону и усилив военное присутствие в Восточной Европе.

Следующим шагом и стали слова о крупнейшей армии в Европе, притом что Шольц, конечно же, не считает турецкую армию европейской. Англосаксам нечего возразить на немецкую готовность: они же сами годами призывали Берлин больше тратить на вооружения, а сейчас критикуют его за незначительный объем поставок оружия Украине. Небольшое увеличение бундесвера никак не угрожает англосаксонскому контролю над Европой, базы и ядерное оружие все равно американские, да и командование национальными армиями, по сути, в руках НАТО.

Но не все так просто.

Потому что немцы готовы увеличить свою армию не из-за того, что им стыдно перед поляками за долгие годы хороших отношений с Россией. Нет, они просто не хотят потерять контроль над Евросоюзом. Который теперь должен быть и экономическим, и идеологическим. Да, самая большая армия — это аргумент в спорах о том, кто и куда ведет ЕС: немцы не только обеспечивают европейцев, но и защищают их. Конечно, все понимают, что это не по-настоящему, а лишь на словах: кого и от чего может защитить 200-тысячная армия с минимальными ВВС и ВМФ? — но борьба за контроль над Евросоюзом идет, в том числе и на пропагандистском уровне.

Берлину важно не дать англосаксам возможности усилить их влияние в ЕС, а антироссийское сплочение дает такой шанс. Та же Польша рассматривается как важнейший противовес немецкому влиянию в Евросоюзе, и потому, естественно, Берлин хочет лишить оппонентов возможности упрекать немцев в трусости и опасном пацифизме.

Поэтому Лавров прав, когда говорит о доминантных устремлениях ФРГ, только объясняются они желанием не укрепить свои позиции, а отстоять их. При этом потеря остатков суверенитета тоже имеет место: тот разрыв с Россией, на который сейчас подписывают Германию, конечно же, был бы невозможен, если бы Берлин ощущал себя полноценным и самостоятельным игроком на мировой арене.

Причем стремление Германии сохранить доминирование в ЕС не является вызовом англосаксонскому проекту, пока сам Евросоюз находится под контролем атлантических элит (англосаксонских и европейских). То есть относительно сильная и подконтрольная Германия в управляемом ЕС — это как раз тот вариант евроинтеграции, который англосаксов в целом устраивает. До поры до времени, конечно, ведь рано или поздно вопрос все равно будет поставлен ребром.

У евроинтеграции есть два сценария будущего (не считая, конечно, третьего — его отсутствия, или распада ЕС). Первый — переход на новый уровень интеграции обеих сторон Атлантики, иначе говоря, создание еще и экономической НАТО (то, что пытались сделать десять лет назад через Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство). Второй — укрепление Евросоюза приведет к его перерастанию в самостоятельный центр силы (военной в том числе), ликвидации НАТО и распаду единого Запада.

Второй сценарий невозможен без восстановления полноценной самостоятельности Германии, и поэтому вопрос о пределах роста немецкой армии имеет столь серьезное значение. Удаление России из Европы (даже временное) не только не отменяет задачи по контролю над Германией — она становится для англосаксов приоритетной.

Непонятно только одно: как они будут убеждать европейцев в том, что рост "русской угрозы" должен привести к ограничению роста немецкой армии. Не вспоминая при этом о честной формулировке барона Исмея.