"На той стороне нам не верили":

В Волновахе, сильно пострадавшей в ходе боевых действий в феврале — марте, снова заработали продуктовые магазины, аптеки, салоны красоты. Улицы расчищены, сотрудники МЧС разбирают завалы. В некоторых районах уже есть свет и газ. Власти ДНР обещают в ближайшее время наладить и водоснабжение. О том, как город возвращается к мирной жизни, — в репортаже РИА Новости.

Покосившиеся опоры ЛЭП, разбитые дома, на улицах воронки от снарядов — город еще не до конца оправился от боев. Почти все верхние этажи выгорели: оттуда выкуривали гранатометчиков и снайперов.

"Украинский танк прятался за автовокзалом и стрелял в сторону трассы, откуда заходили бойцы ДНР. Там стоит церковь, где прятались люди. Но никто на это внимания не обращал, — вспоминает местный житель, пенсионер МВД Александр Осинний. — Только в нашем маленьком микрорайоне было 17 единиц техники. Украинцы выбивали стекла, рамы, вламывались в квартиры…"

Мы встретились с ним до того, как с улиц убрали сожженную технику. К этому украинскому танку слишком близко лучше не подходить: может быть заминирован. "Видите бугорок, — указывает Александр на дорогу. — Не знаю, из чего стреляли, но образовалась огромная яма. Засыпали ее с двух самосвалов".

Вдоль улицы на заборах, дверях надписи: "Люди", "Здесь дети". Судя по разрушениям вокруг, тех, кто размещал технику между домами, это мало интересовало. В дом Александра попало несколько снарядов, восстановлению не подлежит. С женой, детьми и внуками он живет у родителей. Во время боев прятались в подвале у соседей.

"В конце февраля нас ни о чем не предупредили, даже не было сирен. Люди выезжали на свой страх и риск — на трассе в сторону Запорожья колонна сожженных легковых машин. А мы остались. Бежать никуда не хочется. Сейчас, правда, сложно с водой и электричеством. Но ничего, это дело времени", — уверен пенсионер.

Он понемногу разбирает завалы, заменил окна. "Все восстановим. Главное, что теперь не страшно выходить на улицу и свободно говорить по-русски. В последние полгода на нас давили конкретно. Мы вдруг резко должны были даже думать на украинском".

В городской администрации военные следователи СК России опрашивают свидетелей преступлений украинских военных и националистических батальонов.

Анастасия (имя изменено по ее просьбе) работала учителем в школе, жила на Менделеева, 21А. Двадцать пятого февраля увидела в окно, как украинские войска подгоняют технику вплотную к дому. Поняла, что дело плохо, и перебралась с детьми к бабушке. Канонада приближалась — 28-го спустились в подвал. Вышли 2 марта. "Поехали на машине в Запорожскую область к знакомым, пригнувшись, под обстрелами. Взялись за руки, читали "Отче наш", — с трудом сдерживая слезы, рассказывает она. — Пробило лобовое и радиатор".

Вернулись, как только стихли бои. "На той стороне про Волноваху никто и слышать не хотел. Не верили тому, что здесь происходит. Говорили: "Это фейк" — и точка", — возмущается она.

Остановились снова у бабушки. Посмотрели, что на Менделеева: дверь в квартиру открыта, все перевернуто вверх дном, на полу брошенная военная форма, патроны. Здесь были бойцы националистического батальона "Айдар". "Еще использованные шприцы, какие-то сильнодействующие обезболивающие. Соседи рассказали, что людей из подвалов не выпускали под угрозой расстрела".

Другая жительница этой пятиэтажки, Екатерина (имя изменено), кроме патронов нашла у себя в квартире гранаты. "Мы пережидали в другой части города. Как дом уцелел, не понимаю, — говорит она. — Пришли сюда после освобождения — 13 марта. Копаться не стали, опасно все же. Непонятно, что теперь будет со зданием. Похоже, покосилось".

О том, что происходило на Менделеева, теперь знают далеко за пределами Волновахи. Пятого марта здесь героически погиб командир отдельного разведывательного батальона "Спарта" Вооруженных сил ДНР полковник Владимир Жога, когда помогал мирным жителям эвакуироваться.

За домом — небольшой холмик. Там похоронен ее сосед Станислав: застрелили националисты, когда вышел за водой во время комендантского часа.

"Несколько дней пролежал на улице. Похоронили, как появились бойцы ДНР. Ребята помогли с едой, водой, лекарствами. А "наши" бросили на произвол судьбы, — вздыхает Марина. — Мародерили страшно, вынесли все ценное из квартир, в основном бытовую технику. Кидали зажигательные смеси наобум, куда придется. В подвале все боялись не столько гибели, сколько остаться под завалами".

Центральная районная больница сильно пострадала: в здании зияют дыры. Но врачи не прекращали работу даже в самое тяжелое время. "Травматология более-менее уцелела только благодаря отделению радиологии: там мощные стены, бетонные перекрытия. Даже прямой наводкой не пробить", — говорит заведующий отделением Александр Ярославский.

Показывает небольшую комнатку, где оборудовали операционную. В конце февраля здесь пытались спасти женщину с тяжелой черепно-мозговой травмой. Ее привез муж. "Позже машину у него отобрали националисты. Жену не спасли. Дом сгорел. Он сделал все, что мог. Его взгляд никогда не забуду", — признается медик.

Обстановка накалялась, и врачи спустились в подвал. С собой взяли лекарства, инструменты — чтобы не растащили мародеры. Пригодилось: приняли шесть родов, оперировали раненых. Первого марта Александр решился выглянуть наружу, а дома остались мать — инвалид первой группы — и жена. Пешком от больницы — минут двадцать-тридцать.

"Надел белый халат. Взял в руки два ведра. Сразу видно, врач идет за водой. Националисты меня выпустили. Добраться до дома — целая спецоперация. К счастью, успешная", — улыбается он.

Вернулся. Условий никаких, все равно надо работать. В Волновахе уже стихло, но в Мариуполе бои.

"Многих привозили в запущенном состоянии. Был случай: человек получил осколочное ранение 3 марта, а добрался до больницы 18-го. Сидел в подвале. В таких ситуациях приходится заниматься самолечением, — разводит руками врач. — Одной девочке из Мариуполя повезло, рядом оказалась медсестра. Была в тяжелом состоянии, но нам удалось стабилизировать".

Сейчас помимо травматологии работает хирургическое отделение на 60 мест. Есть три операционные, но электроэнергии недостаточно для подключения медоборудования. Из 72 врачей остался 41. Некоторые уехали на Украину, еще не вернулись: не пропускают через блокпосты.

В больнице в любой момент готовы оказать оперативную помощь. Скорую вызывают из Донецка или Докучаевска. Пациентов принимают из разных населенных пунктов, в том числе из столицы республики.

У Ярославского смена обычно заканчивается в пять вечера. Приглашает к себе. По дороге рассказывает, что уезжать и мыслей не было, в райбольнице он с 1988-го. "Сам я из Еленовки. До ее освобождения мы не могли попасть к родным на могилы, — говорит он. — Здесь в Волновахе гайки закручивали с 2017-го. Доходило до абсурда: в магазине продавцы из-за русского отказывались обслуживать".

Его двор сторожит овчарка. После бомбежек постоянно скулит, реагирует на любой шум. "У него до сих пор стресс", — Александр поглаживает пса, успокаивает.

Вместо дома — руины. Стены разбиты, вот-вот все развалится. Но Александр с супругой до сих пор здесь — в уцелевшей комнате. Врач показывает подвал: два на два метра. Там прятался вместе с женой, матерью и соседями — семейной парой с трехлетним ребенком.

"Люди пока сами заделывают крыши, окна. Даже если наладят с водой, подключиться будет сложно: все трубы вывернуло. Загадывать не хотим. Просто работаем", — заключает он.

Здание школы № 5 заметно выделяется — почти не пострадало. Снаряд попал только в один класс, пробив фасад. Дыру загородили, чтобы любопытные школьники не заглядывали.

Очные и дистанционные занятия начались 11 апреля. Учеников уже больше тысячи. "Всех детей отправили в школу после открытия, кто-то боялся отпускать. Конечно, после пережитого они соскучились по общению, по прежней жизни", — рассказывает директор Людмила.

Она и еще 86 человек с 24 февраля по 12 марта находились в школьном подвале. С едой проблем не было: в столовую накануне завезли свежие продукты. "А воду брали из законсервированных в 1972-м колодцев. Этим и спасались, — поясняет директор. — Были, конечно, с нами дети, держались стойко, не давали друг другу раскисать".

Учителя до сих пор пытаются найти своих учеников: некоторые уехали, связи с ними нет, кто-то лечится после ранения. "Есть девочка с осколочным. Живет у тети, а та в школе работает. Ребенок уже оправился, но от тети не отходит. В детях все еще есть чувство страха. Мы, педагоги, стараемся внушить им, что они не одни и теперь бояться нечего".

Повредило снарядом и храм во имя иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радосте". "Четвертого марта было возгорание, видел своими глазами. Накануне до этого успел вынести иконы, мощи святых, батюшкино кадило. Хотелось все это сохранить", — объясняет пономарь Андрей.

Он несколько раз под обстрелами добирался до райбольницы за лекарствами для неходячей матери и соседей. "Страшно ли было? Я верующий. На все воля божья. Есть жизнь, и есть смерть. От своего не убежишь, — рассуждает пономарь. — Людям свойственно паниковать. А когда хоть один проявляет стойкость, то и другие чувствуют себя в безопасности. Даже если над головой свистят "Грады".

В куполе — дыра, на потолке — черные пятна от пожара, фасад посечен осколками, вместо окон — полиэтиленовые пакеты. "Все восстановим, — отмахивается он. — Храм уцелел — это и есть чудо".

Город оживает: открылись три аптеки, республиканский банк, полтора десятка магазинов, рынок, кафе. Уже больше четырех тысяч жителей получили пенсии. В центре занятости почти 700 человек, в администрации помогают с работой. Постепенно наладили подачу газа в 1318 квартир в многоэтажке и 291 частный дом.

"К электроснабжению подключили школу, администрацию, больницу. Мощность небольшая, но что делать. Централизованно подвозим техническую воду. Пить ее можно только кипяченую, — объясняет Наталья Коваленко из сектора внутренней политики городской администрации. — Многие пользуются колодцами. Еще есть скважины на территории котельной".

В город продолжают приезжать гуманитарные конвои. Местных больше всего беспокоит жилье. Известно, что десять многоэтажных домов придется снести. Остальные осматривают эксперты.