Филиппины похоронили наследие цветной революции

На далеких Филиппинах произошло хорошее событие. Дело не в том, что президентские выборы выиграл пророссийский кандидат, а в том, что проиграл кандидат явно проамериканский. Что касается позиций двух основных конкурентов нынешней яростной предвыборной битвы, то победитель, Фердинанд Маркос, — сторонник сбалансированной и в целом дружественной политики по отношению к Китаю, и только в этом смысле он косвенно "наш". Но проигравшая ему правозащитница Лени Робредо до такой степени "американская девочка", что могла бы втащить свою страну в какой угодно альянс с США и изменить этим баланс сил в целом регионе.

Однако внешняя политика вообще никак не фигурировала в кампании. Там было нечто поважнее — и тоже глобального значения. Перед нами уникальный случай, когда человека делают президентом фактически только благодаря его имени — точнее, имени его отца, тоже Фердинанда Маркоса, президента Филиппин с 1965 по 1986 год.

© AP Photo

Президент Филиппин Фердинанд Маркос с супругой Имельдой Маркос в Лос-Анджелесе, США

Давно было замечено, что нынешний, младший, 64-летний Маркос — не лучший оратор на свете и митинги его были не то чтобы эффектны. Правда, его команда грамотно выстроила кампанию, опираясь на соцсети.

А вот Лени Робредо — то был фейерверк предвыборных технологий с построением множества сетевых волонтерских организаций и с выводом на улицы сотен тысяч людей. Новейшая американская классика — и тем не менее страна в целом Лени не поддержала.

Политическая биография Фердинанда-второго не грандиозна: ну был сенатором. Он зачаровал страну прекрасными обещаниями? Нет. Предвыборные платформы двух кандидатов не слишком различаются: оба выступали за все хорошее. Это вообще очень по-филиппински, когда партии и движения строятся не вокруг какой-то отчетливой идеологии, а вокруг личностей, вокруг стиля их поведения. Потом соответствующие партии сливаются, разливаются, исчезают — исходя из политических зигзагов их лидеров.

В общем, дело, повторим, почти только в имени его отца. И тут начинается самое интересное. Если вы бросаете взгляд на любое западное СМИ, вот хотя бы это, то там читаете уныло-стандартный приговор: президент Фердинанд Маркос был коррумпированным диктатором, правившим в том числе с помощью военного положения и уничтожавшим оппонентов, он виновен в тотальной коррупции, разграбил страну и ввергнул ее в тотальный кризис, после чего в 1986 году был свергнут возмущенным народом, вписавшим этим бунтом самую светлую страницу в книгу филиппинской истории.

© AP Photo / Joseph Capellan

Акция протеста против президента Филиппин Фердинанда Маркоса. 1986

Эту идеологию внушали и самим филиппинцам с того самого светлого 1986 года чуть ли не с детского сада. Однако если вы постепенно становитесь в филиппинском обществе своим, то в изумлении обнаруживаете, что все больше людей доверительно шепчут вам: то был золотой век. Если страна жила хорошо и добилась чего-то достойного, то это было как раз при Маркосе и благодаря Маркосу.

Видимо, одно за другим поколения людей, наблюдая что-то, не нравящееся им в своем отечестве, бурчали под нос: "Маркоса на вас нет". И вот сейчас это произошло: "Филиппины одурели" и избрали второго Маркоса — в порядке восстановления справедливости.

А это, если говорить уже не о филиппинской, а о мировой истории нашего дня, грандиозное событие глобального значения, которое нас в России не может не радовать.

Давайте посмотрим, что произошло: народ достаточно большой страны, вопреки долгому и массовому давлению на мозги, вышвырнул вон остатки идеологии цветных революций. Более того, эта идеология лопнула там, где начиналась.

Специалисты говорят, что где-то в Латинской Америке были и репетиции, но в целом первая мощная и эффективная цветная революция — это тот самый 1986 год и те самые Филиппины. Кстати, их называют цветными потому, что революционеры используют какой-то цвет для мобилизации своих рядов и визуальных эффектов на массовых акциях. На Филиппинах был желтый.

Желтыми становились в том году главные проспекты столицы, на которые выходили сотни тысяч демонстрантов, заявлявших: только что прошедшие президентские выборы у народа украдены. И очень немногие тогда шептали, что вообще-то страна голосовала в очередной раз за Маркоса, а бунтовала по большей части столица: типичная технология всех последовавших революций. Но что скажешь против этой желтой реки? Кстати, сейчас Лени Робредо попыталась еще раз употребить цветную технологию, только ее цвет был розовым. Но страна опять проголосовала за Маркоса.

Там же, на Филиппинах, и тогда же, в 1986 году, была разработана идеологема под названием "кровавый диктатор". Таковых потом в мире выявились десятки, но на роль первого по времени определили именно Маркоса. Сегодня в нормальной стране и нормальном обществе это все уже вызывает смех: он слишком долго цепляется за власть, он не в своем уме и изолирован от страны тесным кругом злодеев, он давит оппонентов… Но главное и обязательное — он ворует. Там же и тогда же родилась идея насчет "капитализма дружков", грабящих страну, но сам диктатор обязательно должен был тащить деньги миллиардами лично для себя. Ну а светлые и прекрасные США и сегодня предводительствуют в крестовом походе против коррупционеров (зарубежных, конечно).

Экономисты давно разобрались, что финансовый кризис, в который попали Филиппины в 1985-1986 годах, был никак не виной Маркоса, а пришел извне, из-за финансовой конъюнктуры. Но так или иначе, государственный долг в десять миллиардов долларов тогда был катастрофой — и именно такую сумму украденного приписывали лично Маркосу.

Стоит ли говорить, что уже после революции никаких десяти миллиардов у него и его наследников не обнаружилось. Не то чтобы Маркос был ангелом, никого не репрессировал и ничего не расхищал (споры на эту тему все еще идут), но пузырь "борцов с коррупцией" оказался безобразно дутым и рассчитанным на очень простые умы.

Кстати, нынешний победитель выборов не может въехать в США, потому что он и его семья до сих пор судятся там по части правомерности конфискации их активов. Это, похоже, второй случай в недавней истории, когда какой-то народ избирает лидера, находящегося под американскими санкциями. Первый случай — это премьер-министр Индии Нарендра Моди, который, впрочем, несмотря на санкции, в своем нынешнем качестве в США уже бывал, вызывая бурные восторги индийской общины в этой стране.

Вернемся к вопросу об идеологии цветных революций: она была разработана для обществ третьего мира и страдала примитивностью, если не идиотизмом. Но работала долго. Только сегодня надо быть совершенно отбитой на голову нацией, чтобы купиться на это старье. В любом случае есть историческая справедливость в том, что именно филиппинский народ эту идеологию подверг массовой казни.