Для импортозамещения России нужна мусорная реформа

Импортозамещение — сейчас важная тема для обсуждения и первых решений. Но в одной из отраслей этот вопрос поднимался и перед обострением международной обстановки. Речь идет о средне- и малотоннажной химии, где мы сильно зависимы от импорта. Предварительная работа велась давно, и вот буквально в начале февраля вице-премьер Юрий Борисов сообщал о конкретных планах: почти 500 миллиардов рублей инвестиций, очень заметные деньги, 73 проекта, которые выбраны по принципу дальнейшей пользы для максимального числа секторов экономики.

Что изменилось за два месяца? С одной стороны, актуальность этого решения только возрастает. Но, с другой стороны, понятно, что на реализацию всех проектов в любом случае уйдет несколько лет. Одновременно в тех случаях, где предполагалось использование западных технологий, оборудования, лицензий, уже придется искать какие-то альтернативные пути. Плюс, возможно, часть усилий сейчас важнее перенаправить на более простые, но срочные задачи. То есть изменения в заявленном плане более чем вероятны. Химических продуктов много, и каждый случай индивидуален, мы будем информировать читателей по мере появления новостей.

Почему мы здесь отстали? По большому счету, причины едва ли отличаются от схожих проблем в других областях. Что-то забыто и упущено в 90-х, что-то из новых продуктов проигнорировано по принципу "продадим нефть и купим что надо". Но есть и объективные ограничения.

Нельзя импортозаместить абсолютно все. Международное разделение труда никто не отменял. Для начала просто не хватит людей, в первую очередь инженерно-технических кадров, особенно в случае самостоятельного создания новых производств с нуля. Во-вторых, и главных, в любом сложном производстве нужна экономия на масштабах. Если же речь идет о собственных разработках, то должны окупиться и научно-исследовательские, и опытно-конструкторские работы (НИОКР). То есть либо у нас должен быть свой огромный рынок, а его хватает далеко не для всех продуктов. Либо нужен выход на экспорт, где придется конкурировать с прочими поставщиками. Опять же, импортозамещать можно по-разному. Например, в ряде случаев — все-таки закупая оборудование и технологии. Хотя владельцы лицензий часто в принципе не продают технологии. А можно — создавая все с нуля, но сделать это нереально для всей номенклатуры все из-за того же разделения труда. Поэтому в идеале, даже создавая собственные технологические процессы, целесообразно это делать лишь для части необходимой продукции, далее меняясь продуктами высокотехнологичной химии с производителями из других стран.

Из вышесказанного должно быть ясно, что проблема комплексная и характерная, повторимся, для многих отраслей. Простых и идеальных решений здесь нет. Но конкретно для нефтехимии здесь появляется еще один аспект.

Чем выше тоннажность химического производства, чем сильнее проявляется влияние стоимости сырья на конечную продукцию, и наоборот. То есть сложная малотоннажная химия выпускается в объемах на порядки меньше крупнотоннажного производства, но она, соответственно, и стоит на порядок-два дороже. При этом в структуре себестоимости основной вклад уже не стоимость сырья, а все те же НИОКР.

На этом фоне еще относительно недавно мы были частично импортозависимы по базовым полимерам — полиэтилену и полипропилену, поэтому развивались в первую очередь именно эти направления. В полимерных производствах тоже велик вклад зарубежных технических решений и оборудования, но за счет фактора своего относительно дешевого сырья такие проекты оказывались рентабельными. И совсем не факт, что мы достигли бы такого же финансового результата (то есть изменения сальдо внешней торговли по химическому сектору: снижение импорта, рост экспорта), если бы сконцентрировались изначально на сложной химии. Но, с другой стороны, сложная химия — это высокая добавленная стоимость и развитие внутреннего научного и инженерного потенциала.

Так или иначе, логика решения понятна — со всеми его плюсами и минусами. В любом случае, закрыв проблему с полимерами, компании понемногу двинулись дальше. Мы уже писали о некоторых новых производствах "Сибура" в средне- и малотоннажном сегменте. Тогда обсуждали и проблемы — доступ к технологиям, объемы рынка. А недавно компания запустила производство малеинового ангидрида, относящегося к сегменту среднетоннажной химии. Ранее продукт импортировался в Россию.

Сейчас положительный эффект от импортозамещения в сегменте крупнотоннажных полимеров уже заметен и на внутреннем рынке. Глобальные цены вновь растут, но в условиях кризиса российские производители сдерживают внутренние цены на основные полимеры, хотя ранее ценообразование осуществлялось по принципам равнодоходности с экспортом.

И здесь виден контраст с другим полимером, который импортозамещен не полностью. Речь идет о полиэтилентерефталате (ПЭТФ или ПЭТ): сырье в первую очередь для пластиковых бутылок для напитков, а также для полиэфирного волокна или нити. Россия потребляет около 600 тысяч тонн бутылочного ПЭТ, при этом где-то на треть зависит от импорта. В результате по сумме факторов (курс валют, вклад импорта, глобальный рост цен) в первом квартале цены на этот полимер выросли на четверть.

Кроме того, часть российского производства этого полимера напоминает "отверточную сборку". В Калининграде расположен "Экопэт", крупнейший завод по производству ПЭТФ. Вот только на этом заводе осуществляется лишь финальная стадия — поликонденсация этиленгликоля и терефталевой кислоты. А эти компоненты, которые уже сами по себе вносят значительный вклад в конечную цену продукта, приходится импортировать. Правда, делать это удобно в силу прибрежного географического расположения. Но и здесь намечаются позитивные подвижки. В июне прошлого года "Экопэт" приобрела "Татнефть". И не просто так, а чтобы создать всю производственную цепочку. На нефтеперерабатывающем комплексе ТАНЕКО у "Татнефти" в декабре 2022 года будет запущен блок с параксилолом в качестве одного из продуктов. Из него планируется наладить получение терефталевой кислоты и замыкание цепочки в тот самый ПЭТФ. В таком случае ключевой компонент для синтеза будет не импортный, а российского происхождения. Хотя и придется потратиться на логистику по доставке в Калининград, все равно такой подход оказывается оправданным.

Но нужно ли дальше новыми производствами закрывать оставшийся текущий дефицит по бутылочному ПЭТ? Скорее, нет — лучше сделать уклон на вторичную переработку бутылок. Сейчас в России вторичный ПЭТ бутылочного качества производит завод "Пларус" (около 20 тысяч тонн в год), а скоро будет запущено производство "Сибура" мощностью вторичной переработки в 30 тысяч тонн в год. В сумме это около восьми процентов от всего потребления. Но еще несколько подобных проектов способны закрыть вопрос импорта ПЭТ, одновременно решая проблему утилизации отходов.

Следует отметить, что у нас и сейчас перерабатывается около четверти всех пластиковых бутылок. Но большая их часть превращается в полиэфирное волокно и другие продукты непищевого назначения. Стандарты чистоты ниже, получается проще и дешевле.

Любопытно, что на днях для поддержки экономики на волокнообразующий ПЭТФ были обнулены импортные пошлины. Первичный продукт в нашей стране не производится, а импортируется. Конечно, не все артикулы можно получать из вторсырья, но в любом случае непищевое направление переработки тоже пользуется спросом.

Производство вторичного ПЭТ пищевого качества, конечно, оказывается дороже, чем непищевого. В Европе, кстати, такой вторичный полимер часто уже дороже первичного — он оказывается в дефиците, его нужно все больше и больше, так как стандарты требуют наращивать долю вторичного продукта в упаковке под угрозой штрафов.

В любом случае в обоих типах производств (пищевого и непищевого применения) чистота сырья напрямую и сильно влияет на себестоимость конечного продукта. Сейчас основная часть сырья до сих пор идет с мусорных полигонов или мусоросортировочных заводов, качество сырья оставляет желать лучшего. Кстати, еще недавно часть бутылок для вторпереработки даже импортировалась из Европы. Причины понятны: в этом регионе раздельный сбор мусора в приоритете давно и проводится грамотно, поэтому на выходе — очень чистое сырье.

То есть чем чище вторсырье, тем выше рентабельность. Чем больше будет таких производств, тем меньше и импорт полимера, и меньше бытовых отходов. А пластиковая бутылка — это один из немногих продуктов, которые большинство жителей с легкостью готовы сдавать отдельно, так как из-за их объема это удобно для всех.

Так что импортозамещать нефтехимическую продукцию можно по-разному. От сложных проектов малотоннажной химии, где должны работать специалисты, до банального, но не менее полезного раздельного сбора пластиков, где свой вклад может сделать каждый. Конечно, хочется быть уверенным, что вторсырье пойдет по назначению, а не попадет потом в общий мусоровоз. Мусорная реформа уже идет, и хочется верить, что на выходе мы получим работающую и прозрачную систему сбора отходов.