Игорь Моргулов: Россия предупреждает Японию о рисках военных учений с США

Западные страны беспардонно давят на Китай, заставляя его отказаться от сотрудничества с Россией из-за специальной военной операции на Украине. О том, может ли Пекин разорвать связи с Москвой, попытках западных стран создать "азиатское НАТО", и как Россия будет отвечать на военно-морские учения Японии и США у своих границ, в интервью РИА Новости рассказал замглавы МИД России Игорь Моргулов.

– Как в Москве оценивают нынешний уровень политического диалога с КНР, особенно на фоне проводимой Россией спецоперации? Каковы перспективы двустороннего торгово-экономического сотрудничества, как скоро наши страны смогут перейти на полный взаиморасчет в национальных валютах?

– Прежде всего, хочу отметить, что курс на развитие стратегического партнерства с Китаем вот уже на протяжении почти трех десятилетий является константой внешней политики Российской Федерации. Президент Владимир Путин в своей статье "Россия и Китай: стратегическое партнерство, ориентированное в будущее", опубликованной в феврале нынешнего года, охарактеризовал отношения Москвы и Пекина как образец эффективности и ответственности, отметив их беспрецедентный уровень и многовековые традиции дружбы. Двустороннее сотрудничество базируется на совпадении коренных интересов двух стран и глубоком взаимном доверии, а, следовательно, не подвержено влиянию конъюнктурных внешних изменений – за последние годы данный тезис неоднократно подтверждался на практике. Справедливо это и для нынешней ситуации, связанной с событиями на Украине.

Китайские партнеры с самого начала заняли взвешенную и непредвзятую позицию. Поддержали требования России обеспечить выполнение принципа неделимости безопасности в Европе, признали необоснованным расширение НАТО на восток. В Пекине подчеркивают, что украинский вопрос имеет сложный исторический контекст и обращают внимание на ответственность США и их союзников за нагнетание конфликта, накачивание Киева оружием и военной техникой, создание препятствий для продвижения переговорного процесса.

Мы видим, как на это реагирует Запад. На Китай оказывается серьезное внешнее давление, причем делается это зачастую в весьма беспардонной манере: те, кто его осуществляют, похоже, забывают, что разговаривают с одной из великих держав современного мира. Нарастают попытки вбить клин в российско-китайские отношения, сопровождаемые масштабными дезинформационными вбросами в СМИ.

Но должен с уверенностью констатировать, что наше стратегическое партнерство достойно проходит испытание на прочность – мы не только сохраняем полноформатный политический диалог с Китаем, но и наполняем его новым содержанием, эффективно координируем шаги на мировой арене, прорабатываем форматы сотрудничества, которые позволят адаптироваться к происходящим в мире изменениям. В каком-то смысле можно даже сказать, что западная политика выступает сегодня катализатором дальнейшего российско-китайского сближения. Вряд ли именно этого хотели добиться ее архитекторы, но факт налицо: текущие события, без сомнения, способствуют дальнейшему укреплению сотрудничества наших стран.

Это в полной мере относится к торгово-экономической сфере. В прошлом году объем двусторонней торговли вырос более чем на треть и достиг исторического максимума – 140 миллиардов долларов США. В первом квартале текущего года также зафиксирован рост почти на 30%. Планомерно реализуются утвержденные программы и проекты в инвестиционной, промышленной и транспортной сферах. Продолжает укрепляться российско-китайский энергетический альянс. Главами государств была поставлена задача увеличить товарооборот до 200 миллиардов долларов к 2024 году, но думаю, что в новых условиях эта цель будет достигнута значительно раньше.

Что касается взаиморасчетов, то последние события наглядно продемонстрировали – именно национальные валюты являются наиболее надежной и защищенной формой платежа. У нас с Китаем выстроена в этой области необходимая инфраструктура: в России действует уполномоченный для клиринга юаней банк, на Московской бирже ведутся торги парой рубль-юань, между центробанками заключено соглашение о валютном свопе. Доля национальных валют в российско-китайской торговле существенно выросла за последние годы, в первом полугодии прошлого года она составила порядка 25%. Уверен, что в ближайшее время мы станем свидетелями ее дальнейшего стремительного роста.

– Введение санкций привело к фактическому закрытию для нас западных рынков, в этой связи как быстро Россия сможет продвинуться в переориентировании экспортных товарных потоков в Азию, насколько заинтересованы в этом представители местных деловых кругов?

– Переориентация нашей внешнеэкономической стратегии на Восток также началась не сегодня. Этот процесс носит объективный характер, и обусловлен, в первую очередь, превращением Азиатско-Тихоокеанского региона в локомотив мирового экономического развития. Напомню, еще в 2012 году Россия принимала на острове Русский во Владивостоке саммит самого представительного регионального экономического объединения – форума "Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество", объединяющего 21 экономику АТР. Кстати, наше председательство в АТЭС в том году было признано партнерами одним из самых успешных за все время существования этой структуры. Там же во Владивостоке ежегодно проводится Восточный экономический форум, в котором традиционно принимают участие президент России и главы ведущих стран региона, и который собирает тысячи представителей регионального бизнеса.

Начиная с 2010 года доля стран АТР во внешней торговле России увеличилась более чем в три раза и к 2022 года превысила 30%. Это создает прочный фундамент для дальнейшего наращивания кооперации с неприсоединившимися к антироссийским санкциям азиатскими партнерами. В их числе – не только Китай, о котором я уже сказал, но и такой экономический гигант как Индия, крупные региональные экономические игроки: Иран, Пакистан, Бангладеш, Шри-Ланка, Вьетнам, Индонезия, Малайзия, Таиланд и другие государства Юго-Восточной Азии. Все эти динамично развивающиеся экономики заинтересованы в увеличении поставок широкой номенклатуры российских товаров – энергоресурсов, удобрений, черных и цветных металлов, высококачественного продовольствия, продукции машиностроения, а также в заполнении освобождающихся у нас рыночных ниш.

Думаю, не случайно именно с азиатским государством – Вьетнамом – Евразийский экономический союз в 2015 года первым заключил соглашение о создании зоны свободной торговли. Действует такое же временное соглашение с Ираном, сейчас обсуждается его перевод на постоянную основу. О запуске переговоров договорились ЕАЭС и Индия. Государства-члены ЕАЭС и Монголия в рамках совместной исследовательской группы завершают работу по изучению целесообразности заключения двустороннего соглашения о свободной торговле. Индонезия и Таиланд также готовы приступить к совместному с ЕАЭС рассмотрению вопроса о выходе на аналогичные договоренности.

Таким образом, активно задействуем сегодня насчитывающие десятилетия надежные и доверительные отношения с азиатскими партнерами для проработки дополнительных возможностей экономического взаимодействия. Разумеется, решение встающих в этой плане задач требует определенного времени и новаторских подходов. Но главное – и у нас, и у наших азиатских партнеров есть политическая воля развивать в новых условиях взаимовыгодные практические связи.

– Что в Москве думают о запланированном на конец мая саммите четырехстороннего объединения QUAD – Японии, США, Австралии и Индии? Может ли эта инициатива подорвать усилия по построению архитектуры безопасности, которые ранее предпринимались, в том числе по линии Восточноазиатского саммита, дестабилизировать в целом геополитическую ситуацию в Азиатско-Тихоокеанском регионе?

– Говоря о геополитической ситуации в АТР и региональной архитектуре безопасности, полагаю, было бы неправильно концентрировать внимание только на одном упомянутом элементе – так называемом QUAD. Убежден, что замыслам тех "политинженеров", которые хотели бы видеть в нем прообраз азиатской НАТО на основе "индо-тихоокеанской" солидарности, зеркальной евроатлантическому альянсу, не суждено сбыться.

Одна из причин – неоднородность состава QUAD. США, Австралия и Япония продолжают спекулятивно позиционировать в одном ряду с собой Индию, но, как гласит восточная мудрость, "спят на одной подушке, да видят разные сны". В Москве, которую с Нью-Дели связывают тесные, проверенные временем отношения особо привилегированного стратегического партнерства, хорошо знают о независимой внешней политике Индии, неприемлемости для нее участия в закрытых военно-политических объединениях, тем более антироссийской направленности. Мы прекрасно видим активную роль индийских друзей в развитии конструктивного диалога и взаимосвязанности на пространстве Тихого и Индийского океанов, их вовлеченность в позитивное взаимодействие на таких площадках равноправного и взаимовыгодного сотрудничества, как ШОС, БРИКС и весьма перспективный формат Россия- Индия-Китай.

Другой фактор – неприятие абсолютным большинством стран в Азии перспектив переноса к своему порогу конфликтного потенциала, имманентного блоковым объединениям. Желающих быть втянутыми в конфронтацию, на которую США и их союзники готовы пойти, прежде всего, ради сдерживания стремительно развивающегося Китая, среди ответственных государств региона не найти.

Не удивительно, что "индо-тихоокеанские" стратеги были вынуждены изобрести такой "довесок" к QUAD, как "продвинутое трехстороннее партнерство в сфере безопасности" США-Великобритания-Австралия (AUKUS), закладывая в него основную военно-стратегическую составляющую. В этом смысле показательна синхронная реакция региональных единомышленников США – Канады, Японии и Новой Зеландии, собирающихся начать, как они это обозначили, "устанавливать контакты" с "тройкой". Задача очевидна: сформировать платформу для эвентуального заведения в АТР натовского военного потенциала. Это вряд ли может рассматриваться в отрыве от закрепленной в обновленной стратегии НАТО тенденции разворота альянса в сторону Азии с не скрываемой целью сдерживания Китая. Как закольцевавшую данный процесс можно рассматривать состоявшуюся в начале апреля встречу министров иностранных дел НАТО, на которую были приглашены все те же азиатские партнеры Альянса – Австралия, Новая Зеландия, Япония и Республика Корея.

Предпринимаются активные шаги по подтягиванию к платформе AUKUS+ и отдельных стран АСЕАН. Но, уверен, в Ассоциации прекрасно осознают подлинные цели этих планов, вынашиваемых в качестве альтернативы асеаноцентричной системе сотрудничества. AUKUS+ равно как и другие региональные схемы малой геометрии, предлагаемые западниками, нужны им для ликвидации более успешного конкурента – механизмов АСЕАН+ – и в конечном счете выдавливания России, а также Китая, из региональной многосторонней кооперации. На это, в частности, указывают отмечаемые нами в последние годы факты целенаправленных усилий Запада по снижению дееспособности многосторонних площадок кооперации, выстроенных вокруг АСЕАН, включая Восточноазиатский саммит, Совещание министров обороны АСЕАН с диалоговыми партнерами, Региональный форум АСЕАН по безопасности. На них "западным крылом" все чаще отметаются любые, что важно – абсолютно неполитизированные – предложения по развитию практического сотрудничества в общерегиональном масштабе.

Очевидно, что попытки западников выстроить выгодную только для себя архитектуру безопасности не отвечают интересам регионального сообщества, противоречат объективно развивающимся интеграционным процессам в АТР на основе равноправия и учета интересов всех игроков. Предлагаемый путь – тупиковый, чреватый серьезными издержками. Регионалы, уверен, его не выберут. Это не то, что нужно подавляющему большинству расположенных здесь стран, главным интересом которых было и остается сохранение в зоне Тихого и Индийского океанов стабильности и мирных условий для устойчивого развития и углубления инклюзивной трансрегиональной взаимосвязанности.

– С учетом украинского кризиса, а также антироссийской позиции японского руководства каковы на данном этапе перспективы переговоров с Токио по мирному договору? Видит ли Москва угрозу региональной безопасности в активизации совместных военных учений Японии и США в Японском море?

– Позиция, занятая японским руководством, глубоко разочаровывает. В последние годы, особенно в период премьерства Синдзо Абэ, в наших отношениях наблюдались серьезные положительные сдвиги. Активно велся, в том числе на высшем уровне, политический диалог, обсуждались весьма чувствительные вопросы в сфере безопасности, энергично наращивалось экономическое сотрудничество. Все это создавало предпосылки для поиска взаимоприемлемых решений по сложным вопросам, остававшимся в двусторонней повестке дня, включая проблему мирного договора. Как известно, в соответствии с указанием лидеров такие переговоры велись сторонами. Нами была на них четко обозначена позиция о необходимости выйти в конечном счете не просто на мирный договор, а на основополагающий широкий документ о мире, дружбе и добрососедстве, который должен отвечать современным реалиям и призван определить магистральные направления ускоренного развития всего комплекса российско-японских связей. Речь шла о существенном, в разы, расширении торгово-экономического сотрудничества и кооперации в других практических областях, фиксации намерения сближать подходы по ключевым международным и региональным проблемам, а также предоставлении гарантий неучастия в инициативах и шагах третьих стран, направленных против другой стороны.

К сожалению, еще задолго до украинских событий администрация Фумио Кисиды приступила к демонтажу выстраиваемого долгие годы взаимовыгодного сотрудничества, а сейчас, по сути,принесла весь накопленный в двусторонних отношениях позитив в жертву пресловутой западной солидарности. Уже не первый раз в своей истории наши японские соседи, словно забывая о собственной идентичности, делают выбор в пользу интересов государств, расположенных, в отличии от России, весьма далеко от японского архипелага.

Совершенно очевидно, что в условиях, когда власти в Токио скатились до прямых угроз и открытой демонстрации стремления нанести ущерб интересам нашей страны, продолжение переговоров по мирному договору не представляется возможным. Подчеркну: не мы встали на путь отрицания того, что было достигнуто в нашем диалоге, это сделала японская сторона, и ответственность за неизбежно негативную проекцию такого курса на развитие двусторонних отношений, в том числе в долгосрочной перспективе, целиком лежит на нынешнем японском кабинете.

Относительно высокой интенсивности совместных военно-морских учений Японии и США вблизи российской границы. Конечно же, это провоцирует рост напряженности в регионе. Такие маневры, к которым нередко подключаются представители других государств, включая членов НАТО, отличаются как масштабами, так и тем, что на них отрабатываются операции, которые хотя и декларируются оборонительными, но потенциально носят наступательный характер. При этом в заявлениях японского военного руководства необходимость учений обосновывается "активностью" Вооруженных Сил России на Дальнем Востоке.

Видим в таких действиях японской стороны угрозу обеспечению безопасности нашей страны. Прямо предупреждаем об этом Токио по дипломатическим каналам. Там должны быть готовы к тому, что в случае расширения подобной практики Россия будет предпринимать ответные меры в интересах укрепления своей обороноспособности.