Антироссийская пропаганда в Европе работает на предпоследнем дыхании

"Можно обманывать некоторых или обманывать всех в каком-то месте и в какое-то время, но нельзя обманывать всех повсюду и во все века": последние примерно лет триста с момента, как цитата Дени Дидро пошла, что называется, в народ, общим местом стало утверждение, будто можно обманывать часть народа все время и весь народ некоторое время, но нельзя обманывать весь народ все время.

На протяжении месяцев, недель и дней — и речь идет отнюдь не только о нынешнем геополитическом кризисе в Европе, а вообще о том, как рисовался образ России, — на голову среднестатистического западного обывателя, человека простодушного и поэтому очень доверчивого, обрушивались самые разнообразные страшилки, в которых Москва выступала в роли сугубого злодея.

Не существовало ни единой человеческой или социальной проблемы, которая настигала "весь цивилизованный мир" и к которой Россия не имела бы, по мнению западных политтехнологов и медиа, к их советам прислушивавшихся, отношения.

Но нынешняя острая ситуация, как любой переломный момент в истории, смешала все карты. Привычная картина, в которой мир был поделен по голливудским лекалам на хороших парней и на плохих парней, начинает постепенно выцветать. И широкие мазки начинают утоньшаться, давая возможность проявиться нюансам.

Пусть очень медленно и чрезвычайно постепенно.

Практически одновременно в части европейской прессы, которую сегодня невозможно обвинить в пророссийских настроениях, скорее наоборот, так вот, в этой прессе появляются свидетельства репортеров, приехавших с Украины, из районов проведения СВО.

Нужно сказать, что европейские военкоры, эти настоящие "крепкие орешки", в отличие от гастролеров вроде разнообразных бернаров-анри леви, образуют своего рода братство и этим людям, в общем, сам черт не брат, как и вся редакция не указ.

Поэтому они приходят — оттуда, из расположения ВСУ или полувоенных образований — и по возвращении говорят. То, что действительно думают. И рассказывают о том, что действительно видели. Своими глазами.

Говорят подчас сухо, не вдаваясь в подробности, но лаконичный стиль делает сказанное еще более выпуклым.

Жорж Мальбрюно, прошедший, как кажется, все горячие точки планеты за последние два десятилетия и даже побывавший в заложниках, рассказывает: "Элитные подразделения британского спецназа присутствуют на Украине с момента начала конфликта, то же самое может быть сказано и об американском спецподразделении "Дельта".

Сообщая эти данные, он ссылается на свой источник во французском разведсообществе, и тот же информатор, по словам Мальбрюно, утверждает, что "русские были в курсе всего этого — с самого начала".

Коллега и соотечественник Жоржа Мальбрюно Режис Ле Соммье, побывавший вместе с французскими наемниками (он их называет добровольцами), решившими присоединиться к полувоенным формированиям (судя по всему, речь идет в том числе о батальоне "Азов"), заявляет: все, что касается найма, обучения, распределения в украинских полувоенных формированиях, находится в руках американцев, которые де-факто играют — и играют практически единолично — командную роль. И их приказы, и их решения не обсуждаются, а выполняются. За неисполнение могут следовать наказания: от ареста до…

Те, кто был введен в заблуждение проукраинской и антирусской пропагандой, ехали, видимо, чтобы посражаться с "демонизированной Россией", этим источником "всего самого ужасного", на стороне воображаемых интербригад, ну как в Испании чуть менее века назад. А обнаружили себя на подсосе у Пентагона. Во всех смыслах этой фразы.

Конечно, такие свидетельства, пусть и исходящие от тех, чья репутация примерно никак не зависит от медиа, с которым они сотрудничают, а скорее наоборот, пока не говорят о полной и окончательной смене вектора того общего нарратива, который существовал и существует и в котором Россия всегда бесконечно виновна, а Украина столь же бесконечно изображена жертвой. Но само их появление свидетельствует, что начала ощущаться усталость от постоянных и не менее бесконечных медийных подтасовок и манипуляций общественным сознанием.

Даже доверчивый донельзя европейский обыватель, лишенный сегодня любой иной, кроме как мейнстримной, точки зрения и информации, начинает не то чтобы прозревать, что "не все так однозначно", но сомневаться в льющихся на его голову потоках новостей из серии "инфа сто процентов" начинает точно.

А гран сомнения может этих людей привести туда, куда власти как европейские, так и надъевропейские очень не хотят, чтобы подведомственное им население пришло.

Потому что тогда — при обнаружении действительных причин геополитического кризиса и при том, что весь этот пир духа под девизом "За свободу и за европейские ценности" оплачивал тот самый доверчивый европейский обыватель — может произойти всякое и разное. То, что контролировать невозможно. Даже если на улицы европейских городов будут выведены все имеющиеся в наличии спецчасти правоохранителей.

Не менее важно и то, что эксплуатировать ради все той же манипуляции общественным сознанием эмпатию, солидарность и гнев можно лишь очень ограниченный период времени: как наступает усталость даже у металла, так и у гораздо более хрупкой материи — человеческой психики — возникает и утомление, и равнодушие.

С первых полос прессы континентальной Европы новости о кризисе в российско-украинских отношениях начинают постепенно уходить, как и исчезают они, и тоже, конечно, постепенно, из заголовков новостей электронных медиа.

Потому что вне зависимости от наличия или отсутствия эмпатии и при практически насильственном погружении в состояние эмоционального шока (чем, собственно, политтехнологи европейские занимались в отношении населения все последние недели) повседневность отвоевывает свои прежние плацдармы. И для простодушного европейца неизмеримо важнее оплата счетов и уровень инфляции, которая обесценивает с трудом заработанные деньги, чем происходящее что-то где-то и с кем-то, о чем он уже, в общем-то, не хочет слышать.

Опасная история с привыканием и постепенно обнажающаяся истина о том, что на самом деле вызвало нынешнюю напряженность на континенте, могут сыграть с теми, кто дирижирует кампанией по демонизации России, плохую, вернее, очень плохую шутку.

Правда прорвется, какие бы препоны ей ни чинили, а вместе с ней придет и осознание, что на лучших чувствах спекулировали.

Европейский обыватель не сможет не задаться таким русским вопросом: "Кто виноват?"

А вслед за ним может прийти черед не менее русского вопроса: "Что делать?"

И если сегодня в Брюсселе истерика, что во Франции Ле Пен (занимающая отличную от системного политистеблишмента Европы позицию в отношении событий на Украине) может занять Елисейский дворец, то можно представить, до какого накала это беспокойство дойдет, когда настанет время голосования на выборах в других странах.

Голосования на выборах — но уже на основе знаний, что действительно происходило и происходит на Украине, а не на базе внедренных пунктов медиаметодичек.

Потому что рано или поздно, но эта действительность — не сконструированная, не постановочная, не придуманная, а та, что существует на самом деле, с деталями и подробностями, с подоплекой европейских решений, которая тоже станет известна, — смешает все карты. И спутает все планы.

Контуры этой реальности начали проступать. И проступать продолжат. Остановить процесс нереально: это все равно что пытаться приструнить водопад.

Ведь "нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы".

Отсчет, кстати, если в Брюсселе не в курсе, уже пошел.