Без мехов и куполов: опера "Хованщина" на Большой Дмитровке

В 2015 году художественный руководитель оперной труппы и главный режиссер театра Александр Титель поставил спектакль, который и критики, и публика приняли с восторгом. Подтверждением стала премия "Золотая маска" в номинации "Лучший спектакль в опере". Сценограф Владимир Арефьев и художница по костюмам Мария Данилова создали пространство и образы, лишенные привычной для драм Мусоргского исторической пышности: эта "Хованщина" разворачивается в несколько условном пространстве.

В обновленной версии одну из главных партий в одном из составов – старца-раскольника Досифея – исполнит бас Игорь Коростылев. По первому образованию строитель, Игорь в 2013 году окончил Тульский колледж искусств имени Даргомыжского, после работал в Тульской областной филармонии. В 2017 году был принят в Молодежную оперную программу Большого театра. А два года спустя присоединился к труппе Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко.

В интервью РИА Новости Игорь Коростылев рассказал о том, как его герой "помолодел" на сцене и почему он сам сменил техническую профессию на музыкальную.

– Это, конечно, сложная партия. Во-первых, у Мусоргского в принципе нет простых партий. К тому же она написана для больших оперных голосов. Так получилось, что об участии в постановке я узнал во время карантина в начале 2020 года. Образовалось время, и я благополучно, не спеша выучил своего Досифея.

– Да, безусловно. Это интересная задача: идя по историческому сюжету, все же стараться проецировать происходящее на сегодняшний день.

Александр Борисович предложил такой подход. Мой Досифей – довольно молодой человек. Да, по сюжету он старец, обычно его исполняют люди с большим артистическим и певческим опытом. И гримируют исполнителя всегда "под старца".

Если проводить аналогии с сегодняшним днем, то, конечно, очень условно, это человек, который хочет жить в Советском Союзе. И здесь я понимаю, что нужно в себе найти, какой выстраивать диалог с коллегами по сцене.

– Например, князь Голицын – западник и ему чуждо все старое. Князь Иван Хованский – типичный генерал, с военным подходом к власти. Досифей хочет быть "серым кардиналом", у него есть свои рычаги давления, с помощью которых он стремится всех объединить.

– Да, и я считаю, что это правильно. Это показывает Досифея не как фанатика, а как человека, таким, как и мы все – он подвержен земным страстям.

– Я пришел в театр в сезоне 2019-2020 года. Начал с партии Сурина в "Пиковой даме". Потом был магрибский колдун в детской опере "Волшебная лампа Аладдина". Эта роль достаточно большая, игровая, особенно была важна четкость слов. На детском спектакле все сложнее: нельзя наигрывать, нужно максимально погрузиться в роль. Партия написана не всегда удобно, приходилось многое преодолевать. Но эта роль очень много дала мне в актерском плане. В начале 2020 года я начал репетировать Каспара в "Вольном стрелке" Вебера, но тут нас отправили на карантин.

– Мне такой подход понятен. У меня компьютер появился, когда я учился в 10-м классе школы. И эти игры – сколько времени на них было потрачено! Так что мне комфортно существовать в этом спектакле. "Вольный стрелок" – опера замечательная по музыке, но возможно сегодня не самая интересная по сюжету. Так что здесь как раз и нужно придумывать что-то новое, адаптировать для современной публики.

– Да, как раз недавно спел Рогожина в опере современного композитора Владимира Кобекина "Н.Ф.Б." по Достоевскому. И это был важный подготовительный этап к исполнению партии Досифея. Музыка Кобекина очень непростая. Спектакль идет на малой сцене, зрители сидят всего в нескольких метрах от тебя, поэтому любой взгляд в сторону, на дирижера – это выход из роли.

– В детстве родители хотели отдать меня в музыкальную школу, но тут сыграло роль стадное чувство. Среди мои сверстников был культ спорта, большинство ходили в спортзалы, занимались в секциях. Я играл в волейбол. Среди мальчиков не принято было заниматься музыкой, и я боялся быть высмеянным. Но во время учебы в Тульском государственным университете я часто слышал, как репетирует студенческий хор, и всегда пропевал эти мелодии в голове. И однажды руководитель хора предложил меня "распеть", так все и началось. А после окончания университета этот же художественный руководитель отвел меня прямо напротив – в музыкальное училище на прослушивание. И я без страха и сомнений решил поступать.

– Этот театр режиссерский. Художественный руководитель – он же и главный режиссер. И здесь идет очень большая работа над актерской составляющей – это то, чего обычно мне, да и многим оперным певцам не хватает. Ведь мы, в первую очередь, думаем о голосе. А здесь любые партии, даже маленькие, должны быть осмыслены. Каждая фраза должна быть спета неформально. И если тебя вводят в спектакль, то делается это очень тщательно. Например, когда я вводился в "Волшебную лампу Аладдина", то, выйдя на сцену, уже был полностью уверен в себе, погружен в роль.

– Всегда найдутся зрители, которые готовы к сложному спектаклю. "Борис Годунов" и "Хованщина" – их каждый обязан послушать, это самое настоящее приобщение к нашей исконной культуре. Несмотря на то, что в основе сюжет XVII века, он понятен всегда, независимо от того, как решена постановка: с историческими костюмами или в современном стиле.