Ужасы Паланика: как управлять массовым зрителем во имя чужих страстей

МОСКВА, 21 фев — РИА Новости, Павел Сурков. К 60-летию Чака Паланика в России выходит его новый роман "Рождение звука". Читатели либо обожают этого автора, либо испытывают к нему отвращение. Быть безразличным не получается. О культовом в буквальном смысле (фанаты называют себя “Культ”) писателе — в материале РИА Новости.

Провокации и натурализм Паланика

Инструментарий Чака Паланика предельно прост. Он берет заведомо провокативную тему, а в финале делает сюжетный твист, вгоняющий читателей в ступор.

© Компания 20th Century Fox

Кадр из фильма "Бойцовский клуб"

При этом крайний натурализм — обязательный элемент авторского стиля. Это крючок, на который ловится читатель, пришедший в магазин за "чем-нибудь эдаким". И тут-то Паланик ласково шелестит перед ним страницами: вот тебе, пожалуйста, кровь, смерть, очень много мучений и ужаса.

Он словно вытаскивает из зазевавшегося неофита все его затаенные мысли о запретном. И подносит это запретное на сверкающем серебряном блюде — вы хотели отрубленную голову?

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от Chuck Palahniuk (@chuckpalahniuk)

Этот прием у Паланика, конечно, нарочитый, напускной. Главное — его невероятная наблюдательность. Он тщательно анализирует современное общество, с точностью доктора Хауса ставит ему диагноз. И представляет разобранную на части структуру самого актуального порока сегодняшнего дня. "Рождение звука" — не исключение.

"Рождение звука" на русском

Кому-то эта книга может показаться несколько вторичной: многое перекликается и со "Снаффом", и с "Удушьем". От первого здесь — погружение в мир "запретного кино".

© Aramid Entertainment Fund/ATO Pictures/Choke Film/Fox Searchlight Pictures (2008)

Сэм Рокуэлл в фильме по роману Чака Паланика "Удушье"

Главная героиня Митци Айвз работает в кино шумовиком, причем не совсем обычным. Она умеет записывать крики. Эталонные крики, вопли ужаса и мучений, которые потом, при озвучке триллеров, ужастиков и детективов, вставляют в звуковую дорожку в самых напряженных моментах. Вот только каким образом Митци добивается столь нарочитой реалистичности этих криков? Впрочем, ответ на этот вопрос Чак Паланик дает очень скоро.

Пересказывать его романы бессмысленно, сюжет в них — отнюдь не главное. Куда важнее тот порок, который писатель выбрал мишенью.

Сперва кажется, что это фанатичная одержимость, преданность идее, которая если и существует где-то, то только в собственной голове.

Субъективная правда: если кто-то думает не так, как я, он попросту ничего не понимает в жизни и вообще жизни не достоин.

© Эксмо

Обложка книги “Рождение звука", Чак Паланик

Да, в современном обществе с его экстремальной толерантностью мнение порой оказывается важнее факта — но Паланик демонстрирует нам не только эту стигму.

Массовый зритель — игрушка в чужих руках

Куда важнее еще один порок, который он препарирует для нас, — это абсолют нашего восприятия. То, что мы слышим, то, что напрямую "льется" в наши уши, мы почему-то воспринимаем как непреложные факты.

Но как создано то, что мы слышим? Что стоит за словами и звуками, которые стремительно несутся на нас с экрана, из интернета, из новостей и блогов? За ними всегда стоят люди. Не мистические тайные общества, не зловещие "корпорации власти", а предельно конкретные люди со своими целями, мыслями и страстями.

И Чак Паланик показывает, как массовый зритель становится игрушкой в чужих руках, заложником чужих страстей.

Порой этот процесс трансляции чужой страсти вовне оказывается смертельно опасным для окружающих, а иногда может обернуться против самого создателя. Более того, именно такой финал кажется неизбежным.

© Atman Entertainment (1999)

Кадр из фильма режиссера Дэвида Финчера "Бойцовский клуб", 1999

Но вместе с тем искушение повелевать массами, создавать то, что будоражит умы, взывая при этом к самым низменным чувствам, — сильнее всего. И те, кто не выдержал искушения, обречены: в этом отношении автор по-прежнему безжалостен к своим героям. Чак Паланик не из тех, кто любит собственных персонажей. Они для него инструменты предупреждения, которое он, тщательно спланировав и расписав, посылает читателям.

А как мы распорядимся тем, что напророчил нам один из главных писателей современности, — это уже наш личный выбор.