На первый взгляд Айя-Напа, да и весь Кипр — типичная Европа. Местные держатся холодно и бесстрастно: давняя привычка мимикрировать под англичан. Остров находился в составе Британской империи с 1915 по 1960-й, так что здесь остались левостороннее движение и красные телефонные будки. И, конечно, английский язык в качестве государственного.

И Айя-Напа — с налетом европейского лоска: вымытая, культурная и вроде бы совсем не самобытная. Пляжи обустроенные, с туалетами, кабинками для переодевания, душем, кафе и урнами. Один шезлонг с зонтиком и Wi-Fi в придачу обойдется в пять евро. Кстати, в 2021-м 15 пляжей Айя-Напы получили «Голубой флаг», почетный сертификат экологов.

Аккуратные виллы и отели похожи друг на друга: белые, розовые, бежевые — под цвет олеандра, который буйно растет по всему острову. Между ними — подстриженные кусты ежевики и клумбы с розами. Даже в простеньких трехзвездочных гостиницах — огромные комнаты с балконами, кондиционерами и чайниками. Номер стоит 30-50 евро в сутки. И кажется, будто это Испания или Италия.

При этом назвать город чисто туристическим нельзя.

Айя-Напа напоминает кипрский арбуз, который выглядит недозрелым, а на вкус — сочный и сладкий.

Остановиться можно в отеле на Нисси-Роуд, известной в народе как «улица баров», которая разветвляется на две части. Левая ветка приведет нас к руинам монастыря Айя-Напа. 

История у него интересная: по преданию, однажды охотник в лесу наткнулся на пещеру, где обнаружил светящуюся икону Богородицы. Кипрские христиане назвали чудесную находку «Панагия Напа», или, сокращенно, «Айя-Напа»  («Богородица Лесная»). 

Долгое время образу поклонялись прямо в пещере. Но в XV веке, в период господства венецианцев, дочь одного аристократа, отказавшись выйти замуж за нелюбимого, спряталась здесь. А позже приняла постриг и построила монастырь. 

Лес, окружавший обитель, постепенно выродился: чуть ли не под каждым кустом нашли залежи меди, деревья вырубили. Сейчас вокруг растут лишь новостройки, а зелень осталась в горах Троодос. 

Тем не менее здесь душа Айя-Напы. При подходе к монастырю попадаются сухонькие старушки, и одна говорит другой: «Что бы ни случилось, я повторяю: «Кирие, элейсон мас» (по-гречески «Господи, помилуй нас»).

Монастырь сейчас на реставрации. Но его можно обойти по кругу, рассмотреть массивные приземистые своды, смахивающие на корни древнего дерева, стройную и одинокую колокольню, каждый вечер сияющую золотым огнем на закате. 

Возле монастырских стен до сих пор зеленеет старая сикомора, или смоковница, которая, возможно, помнит того самого охотника. Некоторые верят, что она исполняет желания. 

Образ Богородицы временно хранится в соборе рядом с монастырем. Правда, алтарник Харлампий уверяет, что там не оригинал, а список XI века. Тем не менее посетители церкви просят Айя-Напу послать им спутника жизни, детей, исцелить от душевных ран — и, как говорят, она помогает. А местный батюшка для надежности читает молебен на имя просящего, размахивая кадилом с инжирным ладаном. 

 «Как-то приехали из России две одинокие дамы за пятьдесят. Долго молились у иконы. И вот год спустя одна из них вернулась и сообщила, что вышла замуж! Теперь на очереди ее подруга», — улыбается сквозь бороду Харлампий.

Другой вариант прогулки — по правой ветке Нисси-Роуд. Дорога извилистая, но неизбежно выведет к Лиманаки. 

Этот порт существовал, скорее всего, еще при венецианцах: итальянцы вели морскую торговлю с соседними странами Средиземноморья. Сейчас тут популярное место для променада. 

В порту процветают рыбные таверны. Стеклянные, авангардные, с неоновыми вывесками. Но гиды советуют туристам: «Прежде чем зайти, узнайте, ходят ли туда киприоты». 

На этот вопрос портовый рабочий машет в сторону неприметной деревянной хижины без названия. Хозяин, дядюшка Йоргос, скромно отводит взгляд, мол, да что тут… При этом продает одно мезе (набор из свежих морепродуктов на гриле) на двоих за демократичные 26 евро.

И вот на столе появляется гигантская тарелка с осьминогами, кальмарами, мидиями, креветками и разной рыбой.

А можно просто побродить по Нисси-Роуд. Среди дебрей новостроек спрятался, например, магазин кипрских продуктов. У входа стоит настоящая телега, в которую раньше запрягали осликов. Когда-то местные передвигались по Кипру только так, другого транспорта не было.

Полки ломятся от бутылок и банок. В одних — оливковое масло. В других — настойка из плодов рожкового дерева. Киприоты верят, что, принимая снадобье по чайной ложке в день натощак, очистишь сосуды, излечишься от головной боли. Настойка сладко-горькая и обжигающая. 

Еще здесь стоят деревянные бочки. Некоторые с зиванией, кипрской водкой из эндемических сортов винограда «ксинистери» и «мавро». Отдельно — коммандария: приторное вино цвета бордового цикламена. Ее изготавливали еще в Средневековье, во времена рыцарей-госпитальеров, отправляли на экспорт. 

На Нисси-Роуд притаилась и этническая таверна, где подают за 15 евро клефтико — тушеную баранью ножку, гордость Кипра. По пятницам, субботам и воскресеньям трапезу сопровождают музыканты Алексис и Панайотис, исполняющие национальные песни под бузуки, греческую балалайку. 

Играют так, что устоять на месте сложно. И хотя танцевать из-за пандемии временно запрещено, никто не против битья тарелок под музыку: это популярная греко-кипрская забава. Посуда, предназначенная для бросания на пол, сложена горкой. Аттракцион стоит 15 евро. Киприоты, оказавшись в родной среде, больше не скрывают эмоций и колотят тарелки, выкрикивая задорно: «Опа!»