Франция хоронит свою славу: больше таких не будет

Общенациональное прощание с Жан-Полем Бельмондо, которое состоится сегодня в Париже, Елисейский дворец сразу предложил устроить в Доме инвалидов — это высшая почесть, которой удостаиваются обычно военные, совершившие подвиг на поле боя.

Принимая подобное решение, Макрон и его окружение, без сомнения, руководствовались исключительно предвыборными интересами. Оказаться в дуэте с тем, кого французы обожают, — способ привлечь внимание и к собственной персоне, и повод для штатного фотографа, следующего тенью за французским президентом, сделать несколько сентиментальных фотографий "на фоне Бельмондо".

Твит Макрона в напыщенном стиле, в котором 88-летний актер был назван в том числе "национальным достоянием" и где упомянуто общее желание быть "как Бельмондо", мог у самого актера вызвать лишь усмешку. "Национальное достояние" в момент поступления в Парижскую консерваторию на факультет театрального искусства получило прозвище Клоун, педагоги открыто называли его "уродцем" и предвещали неудачи на избранном пути.

«

"Он не сможет выйти на сцену в паре с женщиной, такая внешность лишь оттолкнет, дуэт с любой актрисой не вызовет доверия у зрителей". Опытные парижские преподаватели ошиблись в оценках на 75 фильмов, на бесчисленные театральные постановки, на успех планетарного уровня.

Сам Бельмондо, шедший к успеху очень тяжело и трудно (десять лет работы в театре и съемок в эпизодах), говорил, что мечтал, если и когда станет знаменитым, быть "как Хамфри Богарт".

После выхода "На последнем дыхании" Жан-Люка Годара и последующие полвека все без исключения актеры Франции мечтали быть "как Бельмондо".

В итоге Бельмондо из имени собственного превратился в имя нарицательное, став "бельмондо".

Тут все — и жанр (чистота которого, как известно, залог удачи), и талант, и харизма, и яркость личности, и умение оставаться собой, и верность идеалам, и, как правило, успешная для героя развязка. А еще — смех, ирония и немножко плутовства.

Все то, что обожают зрители, и все то, что вызывало у творческой парижской салонной богемы икоту, заставляя ее представителей (их имена обычно никому ничего не говорили) относить сделанное Бельмондо к площадному искусству, балагану и цирку.

К клоунаде.

«

"Я мечтал в детстве быть именно клоуном. Смешить людей, заставляя забыть о сложностях, — едва ли не самая дорогая для меня часть профессии актера", — писал сам Бельмондо в мемуарах "Тысяча жизней лучше, чем одна".

Его игнорировали завсегдатаи фестиваля в Каннах, организаторы которого вручили ему почетную "Золотую пальмовую ветвь" лишь в самом финале творческого пути. К нему свысока относились национальные киноакадемики, удостоив премии "Сезар" лишь однажды, тогда как другие актеры, которых не помнят и не знают и чьи фамилии ничего не скажут даже самым упрямым синефилам, получали эту награду практически в оптовых количествах.

Парень с переломанным боксерским носом, с неподражаемой походкой вразвалочку, тренированным телом и непобедимым духом хитреца и повесы тем временем принимал, словно играя, удары судьбы, сыпавшиеся на его персонажей.

Он принадлежал к старой школе, когда за актером не стояла армия помощников, агентов и пиарщиков.

Он все делал сам: роли были выучены наизусть.

«

"Бебель был всегда готов к работе, он знал все реплики, он мог сниматься в бесконечном количестве дублей, всегда находя новые краски и интонации, и он предпочитал трюки, если того требовал сценарий, делать самому. Он работал как вол, но никогда не уставал. И его никто не видел в плохом настроении", — рассказывал в свое время его близкий друг Ален Делон.

В Советском Союзе в прокате были практически все фильмы с участием Бельмондо. Кумира тех, кто был подростком в 1970-80-е. Эти два последних советских поколения прорывались практически с боями (просто никогда не было билетов, в кинотеатрах стоял аншлаг) на "Человека из Рио", "Великолепного", "Кто есть кто", "Картуша" и, конечно же, на "Профессионала".

Бельмондо был воплощением Франции — да, придуманной, да, иллюзорной, но воплощением страны, где возможна победа добра над злом, где любовь торжествовала, а победитель в схватке с мерзавцами в награду получал красавицу и кубок, полный вина.

Такой Франции не было, справедливости ради, и в самой Франции, но все-таки в той стране и в ту эпоху было возможно существование героев Бельмондо.

Они всегда неполиткорректны, всегда "цисгендерны", они охотно "абьюзят" окружающих, и женщин тоже, разговаривая с последними в снисходительно-повелительном тоне. Они с кожей белого цвета — сегодня это тоже грех — произносят (и не стесняются этого) слово "негр", они охотно склоняют, пользуясь служебным положением, коллег-женщин к адюльтеру и так далее.

Все 75 фильмов, в которых снялся Жан-Поль Бельмондо, сегодня не смогли бы не то что выйти в прокат — сама идея снять того же "Профессионала" в наши дни не придет в голову ни одному французскому (и любому европейскому) продюсеру.

Потому что история про белого сильного и мужественного персонажа не пройдет цензурное решето тех, кто старательно вымывает из общего сознания такие понятия, как "ненависть" и "любовь", "преданность" и "предательство", "честь" и "бесчестие".

Сегодня главные роли распределяются, а главные сюжеты пишутся идеологическими скопцами — с тем чтобы заместить традиционные (и настоящие) ценности на правила "новой этики". А в них, этих правилах, нет мужественности, а есть гендерная флюидность, нет любви, а есть "в отношениях", нет дружбы, а есть "общение", нет и ненависти — а есть "отсутствие толерантности".

Сам Бельмондо об этом знал. Появившись несколько лет назад на одной из церемоний, где его встретили овацией, а зал встал в восхищении перед статью актера, который, пусть и опираясь на палочку, был столь же великолепен, как и в зените славы, он сказал: "Жизнь научила меня не сдаваться, всегда идти вперед и верить в себя. Я вам желаю одного — мужества смотреть в глаза судьбы, не отводя взгляда".

Ясно, что завет услышан не был. Но гораздо важнее, что эти слова были произнесены.

Они (а не цветистые эпитафии от властей, которые будут сегодня раздавать на панихиде) и останутся в памяти.

Прощай, артист, и спасибо тебе за все!