Экс-президент Франции все признал. Но его не посадят за терроризм

Сегодня во Франции начинается суд, который пресса уже успела назвать "процессом века". Не менее 500 юристов и правоохранителей, адвокаты, следователи, полицейские, жандармы, проведя десятки экспертиз, опросив тысячи свидетелей, выслушав сотни очевидцев, сумели собрать доказательства, позволившие предъявить обвинения тем, кого подозревают в совершении терактов в Париже в ноябре 2015-го года.

Погибших 130, тяжело ранены были не менее 500 жителей столицы Франции, всего же счет пострадавших превышает 1300 человек.

Вечером в пятницу, 13-го ноября 2015-го года, террористы расстреляли в упор посетителей нескольких ресторанов, привели в действие самодельные взрывные устройства на подходах к "Стад де Франс", когда там начинался футбольный матч, а самую тяжелую и кровавую жатву преступники собрали в концертном зале "Батаклан", где они убили 90 человек.

Задержать террористов сразу не получилось, охота за ними шла несколько месяцев. Кого-то ликвидировали при задержании, кого-то — при нанесении воздушных ударов в Сирии по ИГ* (сегодня установлено, что теракты планировались едва ли не за год теми, кто входил в преступную группировку). Из числа бандитов, убивавших ни в чем не повинных людей, в живых остался лишь Салах Абдеслам.

Медийная общественность и многочисленные спикеры, эксперты, пострадавшие рассказывают о том, сколько процесс будет длиться (не менее девяти месяцев). Они упоминают, сколько денег потрачено на полный ремонт (почти сто миллионов евро) зала судебного заседания и примыкающих помещений, сколько в рассматриваемом деле страниц — более миллиона.

Однако вся эта звонкая, но очень схематичная цифирь приводится в том числе и для того, чтобы отвлечь общественное мнение от главного вопроса.

А он звучит так: кто и зачем организовал хаос в Сирии, чтобы расплатиться за него миллионами жизней? И речь в данном случае — не только о погибших парижанах.

За четыре года до терактов политики самого высокого уровня и в столице Франции, и в коридорах Еврокомиссии в Брюсселе только что из штанов собственных не выпрыгивали, крича на всех перекрестках: "Асад должен уйти". Они поддерживали тех, кого торжественно именовали "гражданскими активистами" и "сторонниками демократического правления". Разумеется, все те, о ком говорили с высоких европейских трибун, были "в оппозиции официальному Дамаску", но свое недовольство эти несогласные демонстрировали отнюдь не во время дебатов в парламенте, предпочитая им вооруженный конфликт и насильственное свержение действующей власти.

Схема, при которой в одной из ключевых стран региона постоянно тлеет противостояние (и Запад был готов согласиться на определенное количество жертв, главное, чтобы погибали не свои, а чужие), и Вашингтон, и европейские столицы устраивала абсолютно, поскольку давала возможность одновременной игры сразу с несколькими участниками.

Можно было оказывать давление на Дамаск, делая официальную власть, как они полагали, сговорчивее, можно было устраивать спектакль с "гражданскими активистами" и "оппозиционерами", делая уже в своих странах подарки избирателям. Европейские сторонники "правозащитных ценностей" — это весомая в электоральном отношении группа. Они во многом определяют настроения в этом сегменте политической повестки дня, и им поэтому требуется угождать.

Тактика была признана успешной всеми политическими элитами, вне зависимости от партийной принадлежности — под ней подписывались республиканцы с демократами в США, левые и правые в Германии, социалисты и голлисты во Франции, лейбористы и консерваторы в Британии.

Мир давно не видел консенсуса такого уровня.

Однако стратеги и решальщики не учли главного: у сирийских "сторонников демократических преобразований" аппетит пришел во время еды. Финансовых вливаний требовалось все больше, и какие "демократические идеалы" могут быть воплощены в жизнь, если у их поклонников нет оружия?

Пример Ирака, где "демократические идеалы" держались и держатся лишь на натовских штыках, да и то лишь в границах "зеленой линии безопасности" в Багдаде, был сочтен нерелевантным, и поэтому в Сирию потекли поставки оружия. В частности — из Франции.

Снабжение тех, кто называл себя оппозиционерами, — а на самом деле исламистов — разнообразными типами вооружений, включая гранатометы, шло с полного согласия высшего руководства ЕС.

Об этом тогдашний президент Франции Олланд сообщил с обезоруживающей простотой, которую правильнее было назвать идиотизмом.

«

"Мы поставили и поставляем оружие тем, кого мы числим в оппозиции Асаду, потому что несем ответственность за происходящее в Сирии, мы должны этих людей поддерживать", — заявил тогдашний хозяин Елисейского дворца.

Слова были произнесены за 14 с половиной месяцев до того, как на парижские тротуары стали падать те, кого террористы (практически все они участвовали в боевых действиях на стороне ИГ в Сирии) прошили очередью из автоматического оружия.

Еще один нюанс: вернулись террористы в Европу, смешавшись с потоками беженцев из региона. Для разведки и других департаментов спецслужб во Франции и в Бельгии такая лихость бандитов оказалась неприятным сюрпризом.

Сегодня, казалось бы, наступает время задавать вопросы, в том числе и неудобные, о произошедшем.

Но, судя по всему, этого не произойдет.

Хотя, конечно, ноблесс оближ, и в течение ближайших девяти месяцев в зале заседаний будут сказаны многочисленные слова и о том, какими жестокими были теракты, и о том, сколько страданий они принесли жертвам, сколько людей потеряли близких и любимых.

Но если опять-таки не поддаваться ложно понимаемому сочувствию, не лишним будет, например, вопрос о том, не была ли парижская трагедия актом гражданской (и религиозной тоже) войны? Ведь тогда в Париже, шесть лет назад, одна европейская молодежь расстреливала другую. Это ведь были ровесники, выросшие в такой, казалось бы, счастливой, благополучной и богатой объединенной Европе. Но этот вопрос тоже никто не задаст. Себе дороже, как говорится.

Да и сам судебный процесс оставит гораздо больше слепых пятен, чем имеется до сих пор.

Юридическое разбирательство назовет лишь имена исполнителей — тех, кого европейские политики выбрали на роль пешек в своей игре.

Под ковер старательно заметается факт, что хаос в Сирии, приведший к массовым смертям в столице Франции, а спустя четыре месяца — в Брюсселе, а еще через три месяца — уже и в Ницце, стал результатом общеевропейского сговора. Те, кто несет настоящую ответственность за почти полторы сотни смертей на парижских улицах, названы не будут никогда.

Ведь в противном случае карточный домик современной европейской политической системы рухнул бы безвозвратно.

*Террористическая организация, запрещенная в России.