Пенька и юфть: чем Россия Петра I за море торговала

Историки, изучая развитие мореплавания, очень часто концентрируют внимание на военно-морской теме. Но если бы не было торгового флота, то и в военном, скорее всего, не было бы особой нужды (а также средств для его постройки). Петровские времена не исключение: доступ к Балтике был нужен в первую очередь для развития свободной торговли с Западной Европой и лишь во вторую – из-за стремления "грозить шведам".

В Китай через Север

Чтобы англичанам или голландцам морским путем попасть в Россию в допетровские времена, надо было идти далеко на север за Скандинавию и огибать Кольский полуостров. Первым купцом, проникшим в Россию с севера, стал посланец Тюдоров англичанин Ричард Ченслер, который искал путь в Китай, а обнаружил Архангельск. Там, где высадился Ченслер, теперь работает "Севмаш" и стоит город Северодвинск, а на его гербе – цветок, очень похожий на розу Тюдоров. Дело было в 1553 году, при Иване Грозном, который пожелал видеть иностранного гостя, встретился с ним в Москве и в итоге открыл торговлю с Англией через северное направление. Через полвека Россия рухнула в Смутное время и потеряла доступ к Балтике – так Архангельск стал главным портом России.

У Архангельска были плюсы и минусы. Главный минус – короткий навигационный сезон, из-за которого западные купцы постоянно рисковали столкнуться со льдами на обратном пути, встать на зимовку, а то и вовсе погибнуть, как знаменитый исследователь Севера голландец Виллем Баренц в 1597 году. Был и второй главный минус: Архангельск был очень далеко от остальных русских городов, и, чтобы добраться до Москвы, надо было сперва долго идти до Вологды вверх по Северной Двине, затем выйти на волок, а потом идти уже по рекам бассейна Волги.

CC0 / /

Ричард Ченслер на приеме у русского царя Ивана Грозного

Экспортный потенциал

Но были у Архангельска и плюсы: отсутствие лишних границ и наличие весьма нужных в странах Западной Европы товаров, делавших эту торговлю достаточно выгодной даже с учетом потерь судов и людей от арктических льдов и непогоды. Основными экспортными товара России в тот период были пенька и юфть.

Пенька – это незаменимый на флоте материал, грубое волокно из конопли. Из нее делали канаты, мешки, даже одежду. Особенность пеньки – устойчивость к морской воде.

Юфть – это выделанные кожи, как правило пропитанные дегтем. Из юфти делали обувь и многие другие изделия для массового потребления. Она не портилась во влажных условиях, не гнила, отчего пользовалась спросом на флоте.

Еще в Архангельске иностранцам продавали смолы и меха, лен и холсты из него, мед, воск и многое другое. Ярмарка работала только летом, но торговля шла круглый год: в зимнее время товары собирались по всей России, чтобы весной отвезти их на Север по полой воде (или даже зимой, санным путем). А осенью иностранные товары с ярмарки развозились по всей стране.

Главное – баланс

По данным, приведенным в книге В. Захарова "Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петра I", экспорт из России через Архангельск немного превосходил импорт в денежном выражении, так что торговля была в целом сбалансирована. Захаров упоминает три основные группы купцов: англичан, голландцев и немцев из Гамбурга.

Англичане привозили ткани – главным образом шерстяные (а вот шелковые чаще привозили голландцы и немцы), в результате любое шерстяное сукно стало на Руси зваться "аглицким". Голландцы, у которых в те времена был крупнейший торговый флот мира, поставляли колониальные товары – не произведенные в Амстердаме, а поступившие в него из всех частей света. Наконец, немцы были сильнее других в изделиях ремесла и мануфактуры, а также в винах. Изделия из металлов, черных и цветных, шли из Германии и из Англии примерно на равных.

В начале петровской эпохи иностранные купцы предпринимали попытки самостоятельно вести торговлю внутри страны, но по разным причинам, и в первую очередь из-за конкуренции с русскими купцами эта практика к концу петровской эпохи практически исчезла. Приложил к этому руку и сам Петр.

Проблемы на Балтике

Прорубив окно в Европу с основанием Санкт-Петербурга в устье Невы и с установлением контроля над Ригой – важнейшим портом восточной Балтики, Петр надеялся на быстрый рост товарооборота. Однако из-за того, что Северная война затягивалась, а Балтика оставалась местом сражений, торговые суда с Запада в новых российских портах сперва появлялись очень редко. Причина проста: первоначально Санкт-Петербург был еще хуже связан с остальной Россией, чем Архангельск. Там был хоть и длинный, но обкатанный путь, здесь такого пути еще не было, а в близких к новой столице областях по берегам Ладоги и Онеги этих традиционных русских товаров было немного.

Ситуация начала меняться с постройкой Вышневолоцкой системы, соединившей бассейн Балтики с бассейном Волги. Однако изменения происходили медленно, потому что в первые годы система работала лишь в одну сторону (от Волги к Балтике) и была перегружена товаром, которому в итоге иногда приходилось зимовать в шлюзах. В 1712 году Петр пишет довольно яростный указ: "Зело надобно старатца, чтоб будущей зимою в Питербурх поставить болше правианту, а именно, чтобы было на тридцать тысяч человек в год… Исполняйте неотложно".

Возникла странная ситуация: архангелогородская торговля была достаточно сбалансированной, а петербургская ориентировалась только на импорт. Купцы не хотели двигаться в Санкт-Петербург через зону боевых действий и по-прежнему предпочитали Архангельск. Петр находит решение: запретить в Архангельске продажу любых русских товаров, кроме местных, с Северной Двины.

Перед тем как это решение принять, он делает в Архангельск запрос, но в форме указа о ценах на экспортные товары – эта информация ему нужна для организации торговли по новому адресу. И постепенно пенька и юфть начинают перемещаться к столице, где на них растет внутренний спрос. Для Архангельска это решение царя стало катастрофой, от которой ярмарка не оправилась. К 1724 году товарооборот через столицу превысил архангелогородский в 9 раз.

Доля государства

Система налогообложения при Петре очень сильно зависела от торговли и от осторожности государства в налоговой политике. При царствовании отца Петра, Алексея Михайловича, перегибы в косвенных налогах на соль привели к Соляному бунту 1648 года. В годы Петра "соляные деньги" оставались важным элементом финансирования судостроения, однако приходилось изыскивать и другие источники пополнения бюджета. И государство пошло на рынок – с товарами.

Одним из важных государственных товаров на Балтике стал хлеб. В 1716 году от имени Петра подготовлен указ о продаже в Копенгаген "хлеба до тридцати тысяч четвертей, и лучше, чтобы тот хлеб был изготовлен половина мукой, а другая сухарями, а не рожью…". Петр вписал в этот указ "а гораздо лучше все сухарями" и подписал его.

Естественно, государство закупало за границей то, что ему нужно. Поскольку шла война, была нужда в оружии и обмундировании. Если с началом работы тульских и других оружейных заводов с оружием к концу царствования случилось почти полное импортозамещение, то вот ткань для мундиров все равно по большей части была английская либо прусская. Также государство покупало военные корабли и гражданские суда.

Мошенники

Торговля не была бы торговлей, если бы в ней не обманывали. Обманывали порой наши, и тогда из-за границы прилетали жалобы. Вот письмо из Англии, датированное 1716 годом: "…Хотя бунты снаружья и нарочиты кажутца, когда ж розвяжут, находили генерално болше трех доль гнилой пенки, но и каменья и иного дрязгу, что и последнюю добрую треть портят". В жалобе уточняется, что, если подобная практика продолжится, англичанам будет проще покупать пеньку в Северной Америке. Петр обещал в дальнейшем при нахождении подобного безобразия обманщиков казнить.

Грешили и иностранцы. Еще в годы Великого посольства в Англии группа купцов решила ни много ни мало подкупить самого Петра I и получить монополию на торговлю табаком в России. С этой целью Петру подарили целую яхту – и монополия от молодого неопытного царя действительно была получена. Однако ни радости, ни дохода она табачникам не принесла: в стране выяснилось, что на местном рынке есть, во-первых, контрабанда, во-вторых, собственные производители табачных изделий с плантациями этой культуры в южных регионах, а в-третьих, в русских провинциях курят очень немногие. Английский посланник Витворт был непреклонен: он лично разгромил предприятие по производству табачных изделий на легально купленном английском оборудовании с использованием местного сырья, а медные детали даже переплавил в своей резиденции, чтобы не допустить утечки технологии.

Дело жизни смертью не обрывается

Петру не удалось дожить до того, как построенные на российских верфях торговые корабли повезли товары российского происхождения в дальние страны. Причина проста: ради этого ему пришлось воевать, и на войну ушла вся жизнь. Но когда речь идет о государственном деятеле, продолжительность его жизни – не самый важный фактор. Сделанное им оценивается спустя века. И когда мы читаем новости о том, как развивается порт Усть-Луги, какие суда строятся на верфях Санкт-Петербурга, хорошо бы помнить, кто вернул эту землю России в XVIII веке.

Историк Сергей Минаев специально для проекта "Морская держава"