Алексей Никоноров: конфликтом в Донбассе Киев отвлекает внимание

Ситуация на линии соприкосновения в Донбассе с начала года стремительно ухудшается, украинские силовики обстреливают территорию самопровозглашенной Донецкой народной республики из артиллерии и минометов, есть раненые и погибшие среди гражданского населения и среди защитников Республики. О том, что послужило причиной эскалации конфликта, кому выгодны боевые действия в регионе, и возможно ли закончить кровопролитие мирным путем, РИА Новости рассказал представитель республики в рабочей группе по вопросам безопасности на переговорах по Донбассу Алексей Никоноров.

– Как можно оценить текущую ситуацию на линии соприкосновения?

– Такая оценка будет относительная. Если, например, сравнивать, как это делает ОБСЕ, текущий момент с предыдущим периодом, то есть с прошлым годом, ситуация немного лучше. Если исходить из того, что было достигнуто подписанием дополнительных Мер усиления режима прекращения огня, и как это в итоге реализовалось на линии соприкосновения, то можно констатировать явную деградацию выполнения этих договоренностей. Сразу после вступления в силу мер, которые были согласованы с немалым трудом и спустя почти год усилий, ситуация на линии соприкосновения изменилась в лучшую сторону. Нельзя сказать, что обстрелы полностью прекратились, но, как СЦКК сторон в действующем составе, так и СММ ОБСЕ фиксировали периоды полной тишины. Однако последние два месяца обстановка стремительно ухудшается.

– Как можно прокомментировать атмосферу в группе по вопросам безопасности?

– Во-первых, нужно отметить, что со стороны украинской делегации риторика в группе поменялась существенно. Когда мы согласовывали меры, мы пошагово обсуждали каждый пункт, аргументированно отстаивали позиции, и это была практическая и эффективная работа по существу вопроса. Сейчас же в обсуждение конкретных вопросов повестки вплетаются политические аспекты, приоритетные для официального Киева. Практическое целеполагание в достижении снижения эскалации и урегулирования вопросов безопасности уходят на второй план. Это существенно отражается на обстановке вдоль всей линии соприкосновения: усиливаются обстрелы, возрастает их количество, применяется тяжелое вооружение, 4 марта был зафиксирован обстрел с применением РСЗО, чего не было с 2018 года. Недавний случай, когда жители небольшого поселка под Ясиноватой были вынуждены спускаться в бомбоубежище, чего тоже достаточно давно не было. Двадцать второго марта прицельным снайперским выстрелом ВФУ был убит мирный житель 1950 года рождения, и это первый погибший со дня действия мер. Горячие точки снова стали горячими, то есть, исходя из всех этих фактов, ситуация стремительно приближается к тому уровню, который был до подписания мер. Можно сказать, что происходит своеобразный "откат", деградация ситуации.

– Приходится ли представителям республики идти на компромиссы в переговорах для достижения устойчивого перемирия?

– По всем вопросам повестки дня у нас есть как четкие позиции и конкретные документы, так и компромиссные предложения. Но прийти к консенсусу можно только в том случае, если и оппонент готов идти на компромиссы. Любой компромисс предполагает двухстороннее движение навстречу. Вместо этого украинские переговорщики выдвигают, мягко сказать, неадекватные предложения. Например, в части разведения сил и средств: "вы уйдите, а мы останемся на своих позициях". Никакая сторона вооруженного конфликта не пойдет на такие односторонние меры. Но если украинская сторона все же начнет предлагать адекватные практические шаги, мы, безусловно, готовы рассмотреть такие компромиссные варианты.

– Что является ключевым моментом в реализации стабильного прекращения огня?

– Для реализации стабильного режима прекращения огня необходимо строгое выполнение сторонами дополнительных мер, которые и разработаны как ключевой механизм контроля РПО и верификации его нарушения, равно как и возможных последствий. Уже прошло шесть месяцев с момента, как республиками, в связи с блокировкой со стороны Украины полноценной работы в рамках координационного механизма по какой-то надуманной причине его якобы недостаточно точной формулировки, был предложен полностью соответствующий имеющимся договоренностям уточненный проект мер, в котором детализировались модальности взаимодействия на уровне СЦКК в действующем составе и были дополнены все неучтенные моменты, выявленные на практике. Хочу акцентировать внимание на том, что внесенные республиками предложения – это не новый документ, а способ вернуть Украину к выполнению уже согласованных мер и обеспечить их эффективное действие. Однако украинская сторона, несмотря на наши упорные призывы, продолжает игнорировать любые наши предложения.

– Какие предложения ДНР готовит для Киева в рамках перемирия?

– Это и есть тот самый проект доработанных действующих мер, который еще полгода назад направили украинской стороне через СММ ОБСЕ. Суть заключается в том, чтобы взаимодействие на уровне СЦКК сторон в действующем составе не ограничивалось протокольной передачей информации об обстрелах и других нарушениях. Координационный механизм создавался как механизм реагирования на нарушения, ключевой задачей которого является верификация информации, передаваемой сторонами, и последующая соответствующая реакция: проведение разбирательств и применение дисциплинарных мер к нарушителям. Однако предложения республик не рассматриваются, вместо этого вплетается политическая подоплека, и линия переговорного процесса переводится в политическую плоскость. Поэтому на сегодняшний день работу координационного механизма нельзя назвать полноценной: абсолютно формальный подход украинской стороны привел к тому, что на все фиксируемые и передаваемые нашим СЦКК факты один ответ: "нарушение не подтверждаем, ВСУ соблюдают режим тишины и меры по его усилению".

– Как можно спрогнозировать развитие ситуации на линии соприкосновения и на переговорах?

– Что касается прогнозов, я бы их увязывал больше не с ведением переговоров в рабочей группе по вопросам безопасности, а с более глобальными моментами в политической плоскости. Если проанализировать весь период минских переговоров и сопоставить с тем, что происходит у нас и что происходит в мировом сообществе, то мы увидим определенную тенденцию. О чем я говорю? Предстоит встреча в "нормандском формате", там есть некие, условно их назовем, кейсы, которые украинская сторона планирует презентовать. Под эти кейсы они подгоняют ситуацию "на полях", в том числе и на линии соприкосновения. То есть, если есть вопросы, которые необходимо обострить, они делают обострение, например, усиливают обстрелы или с помощью тех же обстрелов препятствуют доставке гуманитарных грузов через ранее согласованные коридоры.

Практически каждый раз накануне тематического события на международном уровне у нас происходит обострение, которое служит поводом для очередных громких заявлений официального Киева на всех возможных площадках. Взять к примеру "показательные выступления" для европейских политиков, которых везут на линию соприкосновения. Каждый такой приезд отмечен вооруженной активностью или диверсионными провокациями ВФУ. Мы ведем такую сравнительную аналитику, и за семь лет войны картина такой взаимосвязи очевидна. Естественно, эти представители в основной своей массе не ориентируются в военных нюансах и не вникают в процесс, они слышат, что стреляют, слышат взрывы, им становится страшно, они возвращаются и говорят: "там реально стреляют".

– Как можно прокомментировать действия ОБСЕ и представителей Киева в СЦКК?

– В такой оценке необходим дифференцированный подход. Например, работа СММ в рамках координационного механизма. Миссия ограничена мандатом и своими внутренними правилами, в соответствии с которыми действуют наблюдатели, поэтому они все это реализуют скорее как почтальоны. Передача информации, писем от нас украинской стороне в СЦКК и от них в наше СЦКК выполняется четко по определенному миссией регламенту.

Что же касается проверки, верификации нарушений, то совершенно очевидно, что украинская сторона в СЦКК этим не занимается – ни по одному переданному нашим СЦКК факту нарушения режима прекращения огня не было проведено соответствующего разбирательства и не назначено ни одного должностного наказания. При этом СММ ОБСЕ никаким образом не способствуют изменению такой ситуации, скорее их полное невмешательство приводит к покрывательству такого бездействия ВФУ. Также есть ряд нарушений и их последствий, которые миссия до сих пор не отразила в своих отчетах, например, беспрецедентный факт обстрела 4 марта с применением РСЗО. Однако мы считаем, что СММ ОБСЕ, невзирая на определенные внутренние ограничения, должна фиксировать подобные вопиющие случаи. К сожалению, не всегда это происходит на необходимом, достаточном уровне.

– Каким вы видите будущее действующего перемирия и мирного урегулирования конфликта в целом?

– Краткосрочный прогноз я бы привязывал к событиям, которые предстоят – заседаниям Совета безопасности, "нормандской встрече", либо других площадок, на которых Украина постоянно делает громкие заявления о якобы мирных инициативах. Для нас это скорее сигнал к обострению.

Приезд европейских или американских политиков – также, ждем обострения и провокаций. Это что касается краткосрочной перспективы.

Что касается в целом урегулирования конфликта, это выходит гораздо шире, за рамки сферы деятельности группы по вопросам безопасности, но мы не видим, не наблюдаем, что развязка близится. Для завершения конфликта и урегулирования его мирным путем должна быть политическая воля, вместо которой мы видим у Украины политические и экономические мотивы использовать продолжение обострения. Безусловно, это не дает каких-либо перспектив на завершение конфликта в ближайшем обозримом будущем.

В ноябре и декабре было более спокойное время. Сейчас это нарастающая тенденция в сторону ухудшения. Количество применения тяжелого вооружения, повреждений жилых домов и инфраструктуры возрастает. Если же сравнивать конец 2020 и начало этого года и февраль-март, то ситуация заметно ухудшилась.

– Что предпримет ДНР в случае прекращения перемирия?

– Республика примет все необходимые меры для того, чтобы защитить граждан ДНР. Народная милиция – это уже полноценная армия, безусловно, она готова отразить любые угрозы, которые существуют со стороны ВФУ, здесь нет ни сомнений, ни колебаний.

Однако мы понимаем цену военных действий, поэтому не оставляем попыток достичь деэскалации мирным путем. Мы готовы работать во всех возможных направлениях: орудия должны замолчать навсегда. К сожалению, мы вынуждены постоянно доказывать, что здесь живут люди, и они имеют право на нормальную жизнь. Противоестественно, когда люди привыкают к обстрелам. Еще более чудовищно, когда мирные жители получают по несколько ранений в течение этих семи лет военной агрессии украинских властей, но мировое сообщество упорно не замечает этих очевидных фактов.

– Планирует ли республика вести видеофиксацию фактов нарушений и предоставлять их в свободный доступ в интернете?

– В планах это есть, но пока это достаточно затратный проект не только с точки зрения реализации и установки камер, ведь если брать линию соприкосновения ЛНР и ДНР, то линия соприкосновения – более 400 километров, что сложно охватить видеонаблюдением. Также факт установки видеокамер будет сложно скрыть от ВФУ, поэтому закономерно, что противник будет всеми возможными способами пытаться уничтожать камеры. Если они это умудрялись делать даже с камерами СММ ОБСЕ, то в нашем случае, вы понимаете... Но мы все равно работаем в этом направлении, и первоочередная задача – найти эффективные способы защиты системы видеонаблюдения.

Кроме представительства ДНР в СЦКК у нас есть и общественная организация, которая также занимается фиксацией последствий обстрелов со стороны ВФУ. В нее входят квалифицированные юристы, баллисты, научные деятели, которые могут по определенным признакам сделать специализированное заключение о том, что это был за обстрел, откуда он велся, с какого направления, какой угол попадания снаряда, откуда приблизительно он был выпущен. То есть на экспертном уровне собирается весь фактаж таким образом. Но украинской стороне это неинтересно.