Рейтинг@Mail.ru
Почему люди, которые всю жизнь провели в чуме, могут стать бездомными - РИА Новости, 18.03.2021
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Почему люди, которые всю жизнь провели в чуме, могут стать бездомными

© Фото : из личного архива Нямсьне ЛаптандерНямсьне с оленями
Нямсьне с оленями - РИА Новости, 1920, 14.03.2021
Читать ria.ru в
Дзен
МОСКВА, 14 мар — РИА Новости, Мария Семенова. Они — оленеводы и дети оленеводов. Тундру покидали, только когда учились в школе: родители отвозили детей в интернат, а сами шли вслед за стадом. Но в прошлом году, уже после того как лег снег, полили дожди. Ягель, которым питаются олени, оказался под ледяной коркой. Животные разбрелись в поисках пищи, смешались с дикими, многие погибли. Люди, которые провели всю жизнь в чуме, не знают, что делать: у них нет ни крыши над головой в поселке, ни образования, ни профессии.

Тетя Тамара, по паспорту Нямсьне

В чуме в Тамбейской тундре живет ненка тетя Тамара — так ее зовут знакомые и вся родня. По паспорту — Нямсьне Латандер. Она не помнит, какое имя у нее было с рождения до школьного возраста, но, когда попала в интернат, педагоги назвали ее Тамарой. Никто уже не знает почему. Может быть, учительница, тоже ненка по национальности, нашла такую замену секретному имени девочки.
"У нас в тундре раньше были тайные имена, про которые не должны знать окружающие. Наверное, Нямсьне было одним из них. А потом так записали в паспорт", — рассказывает тетя Тамара.
© Фото : из личного архива Нямсьне ЛаптандерНямсьне (в центре) с дочерьми и невесткой
Нямсьне (в центре) с дочерьми и невесткой - РИА Новости, 1920, 12.03.2021
Нямсьне (в центре) с дочерьми и невесткой
После школы она вернулась в тундру — там и провела всю жизнь, кочуя с оленями. Ее быт и сейчас такой же, как в детстве, с той лишь разницей, что раньше для печки-буржуйки собирали плавник (куски дерева, выброшенные на берег), а теперь топят дровами. Зимой и летом семья Латандер располагается в трех чумах: в одном — Нямсьне с мужем, в другом — младший сын, в третьем — старший с семьей. Еще трое детей Латандеров перебрались в поселки и города.
И чум ничуть не изменился: два слоя оленьих шкур на шестах, только сверху его теперь накрывают дорнитом — непромокающим нетканым материалом. Летом мех меняют на брезент. С комфортом не очень. "Мыться зимой в тундре невозможно. В чуме холодно, раньше такого не было. Мерзну. А если печку сильнее топить, шкуры пересохнут", — объясняет Латандер.

Тундра, школа, тундра

Раз в несколько дней чум разбирают, кладут на нарты (сани) и перевозят на другое место, ближе к стаду. Животные кочуют в поисках ягеля, с ними движутся и люди. В поселок оленеводы заглядывают несколько раз в год на пару дней: "Закупаемся, крупы берем, кондитерские изделия, хлеб". Одежду шьют сами из шкур. Нямсьне говорит, что летом в тундре можно встретить человека в фабричной куртке, но зимой — никогда. Серийные изделия не выдержат суровых морозов.
© Фото : из личного архива Нямсьне ЛаптандерЯгушка, традиционная женская одежда, сшитая Нямсьне
Ягушка, традиционная женская одежда, сшитая Нямсьне - РИА Новости, 1920, 12.03.2021
Ягушка, традиционная женская одежда, сшитая Нямсьне
Осенью сдают животных на мясо. Рога меняют на бензин. "Цена упала. Бочка бензина 15 тысяч стоит, если рогами, то пятьдесят килограммов за 200 литров, а в прошлом году было тридцать пять", — замечает Нямсьне.
Ее дети и внуки повторяют тот же путь: тундра — школа — тундра. "Тяжело отдавать детей в интернат. Сейчас там внучка, которая со мной росла, я хотела к ней сходить в школу, но не получилось, потому что была пурга. Она мне говорит: "Мам (меня все внуки мамой зовут), я плакала, потому что ты не могла ко мне прийти". Это не страшно — мы про своих родителей вообще ничего не знали. Не было ни связи, ни почты. На девять месяцев уезжали, потом возвращались в тундру".
© Фотография из личного архива Виктора БариноваЧумы
Чумы - РИА Новости, 1920, 12.03.2021
Чумы
Через спутниковую антенну Тамара переписывается и созванивается с детьми, мобильной связи здесь нет. Телефоны заряжает бензогенератор.

"Одни сдохли, другие разбрелись"

Традиционный образ жизни семьи Латандер, типичный для оленеводов, оказался под угрозой. Осенью, когда уже лег снег, над Тамбейской тундрой шли дожди. Ягель, который олени добывают, разрывая белый покров копытами, покрыла ледяная корка. Начался падеж животных.
"Осенью, отлавливая оленей на забой, уже точно знали, что будет гололед", — говорит Нямсне.
Но рогатых не уводили. Между местными действует негласное соглашение, где чей участок, — на территорию другой семьи заходить с животными нельзя. Вся тундра поделена.
© Фотография из личного архива Виктора БариноваСеверные олени
Северные олени - РИА Новости, 1920, 12.03.2021
Северные олени
"Некуда вести, дорогая, некуда, — переживает Латандер. — Стойбищ мало. Бессмысленно все это. Олени передохли бы в пути".
Раньше каждый день животных сгоняли к чуму — объезжали стадо на оленях, снегоходы — только если нужно в поселок. Сейчас все разбрелись, смешались с дикими и теми, что принадлежат соседям. Сколько удастся собрать весной — неизвестно. Своих оленей кочевники отличают по чипу в ушах, да и просто "знают в лицо", уточняет Нямсьне.
Оленевод Виктор Баринов (имя изменено по его просьбе) вздыхает: "Остался без оленей". "Было 250 голов. Не знаю, где их искать. Одни пали, другие разбрелись по тундре в поисках пищи. Я их уже не могу собрать. Непонятно, что делать. Приехал в стадо — насчитал около десяти погибших, это только то, что я нашел. Другие в овраге валяются, наверное. Сначала молодняк вымер, теперь — быки (взрослые самцы), важенки (самки)".
© Фотография из личного архива Виктора БариноваМертвый олень
Мертвый олень - РИА Новости, 1920, 12.03.2021
Мертвый олень
Виктор живет в тундре с женой, братьями и отцом. В поселок Сеяха наведывается два-три раза за зиму. Летом, когда вскрываются реки, из тундры и вовсе не выбраться.
"Сколько собирали оленей, устали уже. Снег твердый был, со льдом, у оленей копыта ломались, когда они пытались добраться до ягеля. Последние годы этого не было: гололед — да, но не в таких масштабах. Животные обессилели", — рассказывает тундровик Алексей Салиндер (имя изменено по его просьбе).
Алексей с женой и внуком сменил чум на балок на полозьях — его перегоняют с места на место на снегоходах. Оленевод приехал в поселок — у двух из трех транспортных средств сломались двигатели, нужен ремонт. Балок в тундре — 250 километров от ближайшего жилья. Впрочем, лето Алексей все равно проводит в чуме — по голой земле дом не повозишь.

"От бочки бензина легче не станет"

Местная администрация пыталась помочь оленеводам. "Нам выделили по две бочки бензина, комбикорм. Но уже поздно было. Олени разбрелись, я так их и не подкормил. Да и не коровы же они, чтобы комбикорм есть. Всегда только на ягеле. Весной буду искать. Если мало найду, не знаю, что дальше. Чиновники что-то обещают, но мне от бочки бензина легче не станет", — в голосе Виктора слышна обреченность.
© Фотография из личного архива Виктора БариноваСеверные олени
Северные олени - РИА Новости, 1920, 12.03.2021
Северные олени
Впрочем, Нямсьне за помощь благодарна. Раньше и на это рассчитывать не приходилось. "В 2000 году, когда тоже гололед был, не помогали. Тогда у нас "Буранов" даже не было, ходили на оленях — они были еле живые, с трудом тащили чум. Мы не садились, шли рядом. Дети подгоняли этих уставших немощных животных хореем (шест для управления упряжкой. — Прим. ред.). Жуть. Сейчас бензин выдали — хорошо: оленей на "Буране" собираем. Комбикорм выделили. Но много им нельзя. Один человек привязал девять быков, вывалил им чересчур еды — они все умерли: переели".

Мой адрес — не дом и не улица

Некоторые оленеводы прописаны непосредственно в Тамбейской тундре. Например, Виктор. Но у большинства есть адрес, один на всех: село Сеяха, улица Бамовская, 16. Там находится администрация.
© Фотография из личного архива Виктора БариноваЧум
Чум - РИА Новости, 1920, 12.03.2021
Чум
Все тундровики в один голос твердят: нет оленевода без оленя. Если не удастся собрать разбежавшиеся стада, придется искать работу и крышу над головой в ближайшем поселке Сеяха или городах.
«

"Жилье не дают. С 2005 года стою в очереди. Прописали нас в поселке, в здании администрации, но живем мы в тундре. Когда приезжаю, останавливаюсь у дочки, они с мужем и тремя детьми — в двухкомнатной квартире", — пожимает плечами Нямсьне.

У Алексея есть квартира, выделенная по договору социального найма. Виктор может только снимать: "А на что, если у меня оленя не осталось? Денег мне никто не даст. Образования нет: девять классов окончил, а дальше не пошел, родителям надо было помогать".
Но выживут ли оленеводы в Тамбейской тундре — покажет только весна.
 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала