Владимир Жиганов: в квестах мода идет с Востока на Запад

Индустрия квестов сегодня переживает активную стадию развития и, как ни странно, не последнюю роль в этом сыграла пандемия коронавируса. Оказавшись в прошлом марте с нулевой выручкой, организаторы квестов начали искать выходы, что привело к принципиально новым решениям на стыке бизнеса, развлечений и психологии. Генеральный директор международной сети интерактивных развлечений "Клаустрофобия" Владимир Жиганов в интервью РИА Новости рассказал, как компании удалось обернуть локдаун в свою пользу, как происходит выбор темы для новых проектов, а также указал, что именно в квестах необходимо регулировать уже сейчас. Порассуждал, почему в США такие развлечения не столь популярны, а также поделился планами по возвращению сети в Европу и партнерству с Китаем. Беседовала Вероника Буклей.

– Как повлияла пандемия коронавируса на индустрию развлечений и ваш бизнес?

– Коронавирус стал катализатором перемен, которые должны были произойти естественным образом, но в периоде пяти лет. В этом смысле я считаю, что ничего сверхъестественного не произошло. Кроме того, пандемия позволила компаниям задуматься о том, как выстроен их бизнес, в чем его уникальность, чем он отличается от конкурентов и насколько он стрессоустойчив.

Третий момент отрицательный: мы как большая офлайн сеть 24 марта оказались полностью без выручки. Годовой оборот нашей компании составляет суммарно чуть больше 600 миллионов рублей, то есть в день мы получаем выручку примерно 1-3 миллиона рублей в зависимости от дня недели. С того дня получалось, что выручка будет на нуле, и было неизвестно, сколько это может продлиться. Все помещения у нас в аренде, и позиция арендодателя была для нас непонятной, они и сами не понимали, как себя вести.

В то же время эти события позитивно повлияли на индустрию: очень быстро создались всевозможные чаты, запустился диалог между участниками сферы развлечений, которого до этого момента не было.

– Можно ли сказать, что вам уже удалось пережить коронавирусные ограничения?

– По выручке мы восстановились, но не благодаря тому, что вернулась вся розница обратно, а благодаря тому, что, находясь четыре месяца в 100-процентном локдауне нам пришлось – и мы даже этому рады – придумать новые бизнес-модели. Новые продукты и пошли туда, где нас раньше не было, – в онлайн. Это B2B развлечения, онлайн-корпоративы, маркетинговые спецпроекты: онлайн-активации клиентов, рекламные квесты крупных брендов.

Многие компании оказались не готовы к удаленной работе, было трудно наладить неформальную коммуникацию между сотрудниками. Более того, в процессе мы поняли, что в крупных компаниях средний менеджмент и линейный персонал и в обычное время, до пандемии, не общался. Мы, пойдя к кадровым специалистам, предложили создать инструмент неформального общения между коллективом. Этот инструмент оказался очень востребованным именно на стыке всех событий, и мы его активно развиваем.

Такие решения дают возможность проводить корпоративы даже на семь тысяч сотрудников одновременно. Мы уже постоянно работаем с такими компаниями как McKinsey, Danone, "Яндекс", "Тинькофф", Сбер, "Мегафон" и другими крупнейшими компаниями России. Это направление позволило нам восстановить выручку, в то время как розница само собой еще не дотягивает февраль к февралю 2019 года на 20%. Тем не менее, февраль сейчас – сильный месяц по результатам, потому что мы, с одной стороны, слышим снижение негативного фона – практически все ограничения сняты, с другой, люди насиделись дома, устали.

– Когда, по вашему прогнозу, восстановится спрос на офлайн услуги?

– Если новых потрясений не будет, исходя из аналитики, то в индустрии развлечений это произойдет осенью 2021 года. Но это прогноз для компаний, которые доживут до этого периода, потому что сейчас идет огромное сокращение игроков на рынке.

Сейчас выживают очень маленькие и большие. Средние компании рынок "вымывает", это касается не только квестов, но и в целом индустрии развлечений, особенно мы это видим в event-индустрии. На удивление некоторые компании спасла "кабальность" договоров с их клиентами. Они предусматривали отсрочку по платежам, которая как раз попала на период локдауна и дала им время адаптироваться к ситуации.

Микробизнес у нас выглядит больше как самозанятые – они сократили расходы и выжили, а вот средним пришлось труднее всего, они оказались менее устойчивы. После пандемии за счет сокращения предложения на рынке конкуренция существенно снизится.

– Существуют ли сегодня какие-то ограничения на посещение квестов?

– Квесты не относятся к Департаменту торговли и услуг, не относятся к Департаменту предпринимательства и инновационного развития. Позиция по детским развлечениям в пандемию была понятна, а по взрослым – мы не попадали ни в одну категорию и исходили из здравого смысла, то есть общих правил Роспотребнадзора, того, что просили управы, того, что относилось к сфере развлечений в целом.

Можно сказать, что мы из всей сферы досуга и развлечений самые безопасные, потому что у нас нет случайно собранных команд. На квест приходят люди, которые вместе живут, работают или дружат, а контакт с персоналом минимальный. Квест – это закрытое пространство, где находитесь только вы. Мы также разделили слоты между квестами, чтобы люди не приходили в одно и то же время.

– Сталкивались ли вы с трудностями при проверках со стороны контролирующих органов?

– В ходе инспекций проверяющие понимали нашу позицию и наш бизнес. В первую очередь проверялись большие объекты, то есть площадки в Торгово-развлекательных центрах (ТРЦ). Там меры изначально диктовались ТРЦ, поэтому проблем не возникало. Отдельные точечные проверки также были более чем адекватны, исходя из специфики бизнеса.

– На ваш взгляд, назрел ли уже момент боле тщательного подхода к регулированию квестов?

– Недавно был случай, когда подростков избили на каком-то квесте не нашей сети – это боль для всей индустрии. Это как раз та боль, когда надо начинать ее регулировать и внедрять правила. За счет того, что отрасль регулируется только по общим правилам, пока такое и происходит.

Но, к сожалению, такое происходит и на спортивных площадках – это вопросы причины и следствия и намеренности тех или иных действий. Неадекватность и некачественные услуги существуют в любой индустрии. В нашей сети нештатных ситуаций происходит две-три в год, с этим борется специальный отдел качества – ведь у нас в сети 151 розничный продукт.

– В целом насколько сильно снизилась популярность квестов после пика в 2014-2016 годах?

– Само собой, когда-то был хайп – когда появилась новая услуга, она находилась на пике популярности. В 2014-2015 годах на фоне хайпа появилось очень много некачественных квестов, люди хотели заработать легкие деньги. Кто-то вкладывал большие деньги в проекты со сроком окупаемости до 10 лет, хотя квест в среднем существует пять-шесть лет, дальше его надо реновировать, а кто-то делал дешевый продукт и также называл его квестом.

Далее произошла стагнация рынка, которая происходит в любой индустрии. На фоне стагнации ушли основные некачественные продукты.

– Как будет меняться этот формат развлечений, что нового появляется сейчас?

– Сегодня осталось только несколько квестов с "механическими" эффектами, в основном используются высокие технологии типа лазеров, датчиков движения, сенсоров и так далее. Очень интересно, что в квестах мода идет с Востока на Запад. Обычно в сфере развлечений они идут наоборот – с Запада на Восток.

Три-четыре года назад появились квесты с актерами. Дальше они поделились на квесты с актерами, в которых тоже есть загадки, и иммерсивные шоу, такие объекты бывают как временными (например, цирк шапито), так и стационарными как иммерсивный театр "Москва 2048", это направление сейчас активно развивается. Отрасль не стоит на месте, выручка компаний растет, думаю, что это нормальная эволюция индустрии.

– Могли бы вы оценить, каков оборот российского рынка квестов за год?

– Он составляет примерно три миллиарда рублей. Если не учитывать треть услуг, которые, по нашему мнению, имеют ненадлежащее качество, то мы занимаем 35-40% рынка.

– Каковы средние инвестиции в квест (эскейп-рум), сколько в среднем он окупается?

– Окупаемость зависит от количества квестов на локации: если квест один, то он может окупаться долго. В то же время, если их одновременно больше шести, то роста в геометрической прогрессии тоже не будет. От трех до шести – оптимальное значение квестов на одной локации. Часто люди выходят на эмоциях и хотят сразу посетить еще один квест. В нормальной ситуации локация из трех-шести квестов окупается за два-три года.

В среднем один квест, который мы сейчас строим, стоит около пяти миллионов рублей. Есть квесты и за три, и за восемь миллионов рублей. Но здесь цена не означает качество или интерес – все зависит от сценария и истории, которую вы проживаете.

– В декабре вы объявили о строительстве первого в мире квеста "COVID–19: победи Коронавирус", стоимость которого составит 80 миллионов рублей. Когда планируется запустить этот проект?

– Мы только что закончили другую стройку в ТЦ "Щелково" и открыли парк в ТРК "Европолис", контент-парк (Tik-Tok зона) в "Авиапарке", инвестиции в эти проекты с октября 2020 года составили более 150 миллионов рублей.

Что касается квеста про COVID–19, готовы сценарная часть и визуализация, мы полностью понимаем всю его логику, но строить его сейчас или позже –вопрос того, как быстро будет восстанавливаться спрос на рынке.

Окупаемость квеста зависит от его загрузки в первые дни. Если он откроется сейчас, и там не будет никакого ажиотажа, это будет значить, что через три-четыре месяца интерес к нему будет такой же, как к любому квесту, открытому три-четыре года назад.

Так как актуальность темы коронавируса, думаю, не потеряется не только в ближайший год, но и несколько лет – это уже некий новый мир – то к вопросу физической постройки мы вернемся к осени. Постройка займет от трех-четырех месяцев, начав в сентябре, мы можем запустить его в январе в высокий сезон. Но все будет зависеть от того, как будет восстанавливаться рынок.

– Появятся ли ваши квесты в других регионах РФ?

– В регионы России мы не планирует выходить со своими проектами, нам достаточно того, что есть в Москве. В планах мы хотели бы в 10 ТРЦ в Москве оказаться со своими парками развлечений от 500 до 1000 квадратных метров, на текущий момент у нас их три.

Соответственно по большим инвестициям – это еще пять-шесть парков в ТРЦ, чтобы закрыть Москву по "спальникам" и по лучевым дорогам, эти инвестиции составят порядка 300 миллионов, средний парк обходится порядка 50-70 миллионов рублей. Думаю, что к осени мы еще два парка откроем точно.

– Как происходит выбор новой темы для квеста: вы опираетесь на собственный опыт или заказываете специализированные исследования?

– Мы всегда смотрим, какого сценария, сюжета у нас еще нет, второе – есть просто понимание рынка в принципе: людям всегда нравятся детективы, фантастика. Кроме того, люди любят повторение того или иного опыта, например, советского прошлого, которое вызывает ностальгию. Это также попытка соответствовать происходящему тренду: в фильмах, шоу, каких-то больших историях.

Мы не стараемся соответствовать чему-то, что происходит за окном, а больше опираемся на классические истории – Шерлок Холмс, Гарри Поттер и так далее.

Всегда интересен сюжет с тюрьмой. Однажды один из телеканалов снимал сюжет про мошенников: никто не пустил бы их снимать в настоящую тюрьму, поэтому в сюжете они шли мимо "Матросской тишины", а съемка происходила в нашей "тюремной камере".

– Как меняются цены на квесты в условиях роста или снижения курса рубля?

– Производство у нас в России, все в основном делается из общедоступных материалов. Поэтому так таковое ослабление рубля сильно не влияет, а с точки зрения производства даже влияет положительно. Мы произвели более 400 квестов для Европы и продолжаем это делать, соответственно, чем выше евро, тем интересней нам. Себестоимость наших квестов меняется не так сильно, как курс.

– Работает ли "Клаустрофобия" за рубежом? В каких странах?

– На хайпе "Клаустрофобия" активно пошла по всему, и ее знают. В этом есть и плюс, и минус. "Клаустрофобия" сразу очень сильно задрала качество квестов, с одной стороны, это ее очень сильно прославило и привлекло много лояльных клиентов, с другой стороны, это стало не всегда стало выгодно с точки зрения инвестиций. Так, европейские партнеры не всегда были готовы соответствовать тем высоким требованиям, которые выставлялись к ряду квестов – для них это не было экономически целесообразно.

С онлайн продуктом несколько проще – это агентская схема. Мы передаем неисключительную лицензию на права, а дальше партнер либо проводит все сам, а мы обучаем, либо в ряде стран мы проводим сами. В текущий момент наш онлайн продукт проводится в России, на Украине, в Чехии, Румынии, Хорватии, Норвегии, Швеции, Англии, где очень хорошо идут дела.

Мы запускаемся в Перу. Запускались в Аргентине, но там была допущена ошибка – наши ведущие были из России, и мы работали "в ноль".

В офлайне мы сейчас сами владеем квестами только в Москве, партнеры-франчайзи у нас есть также в Москве, по России, есть в Испании, Андорре, Белоруссии. Есть также достаточно крупная сеть, которая работает на наших продуктах, интеллектуальных правах, но не под брендом "Клаустрофобии", при этом можно приехать в ряд стран – ключ и название "Клаустрофобии" там еще висит. Мы пока не ломаем это, не боремся в силу маленького рынка и нежелания раздувать конфликт.

– Планируете ли выход на новые рынки?

– В планах открыться к лету в Прибалтике – это будет соинвестирование с прибалтийскими партнерами. Стартовать будем с Таллина, в планах за 2021-22 годы выстроить четыре-пять локаций. Таким образом будем постепенно возвращаться в Европу. США живут сами по себе.

Сейчас будет достаточно интересный период – в Россию придут китайцы с иммерсивными шоу. Мы к этому тоже готовимся, потому что мы хотим заключить с ними партнерство. С другой стороны, мы сейчас делаем новые экспериментальные продукты, которых нет ни у кого. У нас есть техническое название "сенсорная комната", а на самом деле это иммерсивный аудиоспектакль. Они работают по принципу 5-D кинотеатров, но в рамках иммерсивного шоу со сценарием и историей.

Этот продукт быстрее всего будет как раз протягивать тренд с Востока на Запад. В Европе до сих пор нет квестов с актерами, потому что там необходимо платить более высокие зарплаты, квестам нужна большая площадь, соответственно более дорогая аренда. Полагаем, что новый формат хорошо зайдет в Европе.

– Почему, на ваш взгляд, квесты не так популярны в США?

– Если мы возьмем любую страну на карте мира и выберем в ней самую популярную сеть квестов, то владельцами либо на 100%, либо на 50% будут русские, либо выходцы из СНГ. В США, скорее всего, не очень попали в менталитет, не очень попали в рынок. Плюс у нас нет таких центров развлечений как в США – больших парков, где только еда и различные аттракционы. Разрозненные локации в Америке работают по иной схеме, отличной от России. Возможно, там есть более предсказуемые способы, чтобы заработать деньги в индустрии развлечений.

– В одном из интервью вы говорили, что квесты могут служить прикладным инструментом, чтобы раскрыть психологический портрет сотрудника. Какие решения разрабатываются в этой сфере?

– Когда мы впервые предложили компаниям такие решения, оказалось, что им необходимо, чтобы в программах был дополнительный образовательный эффект. Мы взяли паузу и доработали их. Два таких продукта сейчас находятся в Минэкономразвития на аккредитации.

Также от HR-служб поступил запрос на психотипирование сотрудников. Они хотят понимать, кто работает в компании, это помогло бы оптимизировать кадры, реструктурировать их. Также это онбординг (адаптация сотрудников) и создание кадрового резерва. Традиционные собеседования уже не могут раскрыть весь кадровый потенциал, например, это сложно сделать для программистов. Не мы придумали все эти задачи – они пришли из бизнеса. Игры могут эффективно их решать. В игре люди ведут себя более естественно, раскрываются.