"Мужикам проще". Откровения женщины — вахтовика из нефтяной отрасли

МОСКВА, 8 мар — РИА Новости, Лина Панченко. В поисках интересной работы инженер-химик из Нижнего Новгорода Анна Родионова после окончания вуза прошла пятьдесят собеседований. Выбрала редкую для женщины профессию — геофизика в нефтегазовой отрасли. Анна исследовала скважины более чем на ста буровых по всему миру — от Арабских Эмиратов до Арктики. На морских платформах, где трудятся до 400 мужчин, хрупкая девушка нередко оказывалась единственным "специалистом в юбке". Научилась выплывать из тонущего вертолета, пробираться впроголодь через арктические снега. В канун 8 Марта Анна рассказала о трудностях и романтике будней нефтяника-вахтовика.

От Сибири не убежишь

Анне двадцать девять. Семья с нефтегазовой отраслью не связана. Училась в медлицее, но поняла, что для работы врачом нужно призвание. Когда выбирала вуз, размышляла, где, кроме фармацевтики и медицины, сможет применить знания по химии, полюбившейся ей со школьной скамьи. "Загуглила и увидела РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина. Поступила на факультет химической технологии. Но студенткой еще не понимала, останусь ли в "нефтянке".

Предложения работодателей в этой сфере разнообразием не отличались: "Либо Сибирь, либо завод в Нижнем. Однако на заводе женщины — только в административной сфере. А мне хотелось развиваться в профессии". Нашла международную компанию, занимающуюся геофизическими исследованиями. "Привлекла возможность путешествовать по миру. Ну и работа эта значима для экономики России".

© Фото : @instagram/anna_neftyanna

Анна Родионова

Для начала отправили доучиваться — в ОАЭ. "Там все было на английском. Я знала язык практически в совершенстве, но, конечно, без технической лексики. Зубрила термины, разбиралась в геофизике по 17 часов в сутки". А через три месяца получила первое направление. "Прочитала: Пыть-Ях. Обрадовалась: какая-то заграница. Оказалось, городок под Сургутом. Была просто в шоке: ноябрь, минус тридцать, жуткий холод. Засомневалась, справлюсь ли. Ладно, думаю, всегда могу бросить, но, если не попробую, не прощу себе. Я вообще рисковая и драйвовая. А опыт работы в Сибири, Арктике высоко ценится в нефтегазовой отрасли. Чтобы добиться успеха, нужно начинать с самых низов — с вахт, где очень тяжелые условия. Пройдешь — откроются новые горизонты".

"Риски невероятные"

Компания, где трудится Анна, выполняет сервисные работы для всех нефтегазовых гигантов России. "Я занимаюсь исследованием скважин. Заказчику необходимо знать, на каких глубинах залегает нефть, в каких количествах — чтобы подсчитать добычу и прибыль", — объясняет Родионова. Процесс такой: на месторождение выезжает команда минимум из четырех человек, готовит геофизические приборы. У каждого аппарата определенная функция — измерение проницаемости породы, пластового давления, отбор проб. Из них на месте составляют "струну" длиной до пятидесяти метров. Этот комплекс спускают в скважину на кабеле, либо на бурильном инструменте.

Глубина скважины может достигать 10-12 километров. "Самые мелкие я встречала в Канаде — около 500 метров". Исследование продолжается от нескольких часов до недель: "Какие-то приборы нужно спустить и там качать. Иногда необходимо "уйти в горизонт".

© Фото : @instagram/anna_neftyanna

Девушкой в мужском коллективе быть не просто

Анна руководила командой операторов-мужчин и следила за приборами в передвижной станции: "Это офис на колесах, там много мониторов". Ответственность колоссальная: "За неделю заказчик платит до 50 миллионов рублей. И все может пойти не так". К примеру, прибор застрянет. Если комплекс останется в скважине, компанию ждут многомиллионные потери — аппаратура дорогая. "Плюс время простоя буровой, где каждый час — сотни тысяч долларов. Риски невероятные".

"Можно накосячить"

Застревание — не редкость. "Сложно предугадать, что происходит на глубине десять тысяч метров. Нужно постоянно быть начеку, не отводить взгляд от мониторов". Вообще, внештатные ситуации редко повторяются. Исследователю необходимы креативное мышление и высокая стрессоустойчивость. "В Сибири не столь высоки ставки, но если речь о морской платформе, то за пару минут можно так накосячить, что разгребать придется несколько месяцев. Начинаются звонки: заказчик с суши должен знать, что происходит, твой начальник выходит на связь, в офис сбегаются специалисты с платформы. Отовсюду на тебя давят, и ты превращаешься в осьминога: нужно отвечать на вопросы, контролировать приборы, отдавать четкие команды буровой бригаде, операторам".

© Фото : предоставлено Анной Родионовой

У монитора

Чтобы получить допуск на морскую платформу, надо научиться выплывать из затонувшего вертолета. "Это было дико сложно", — признается Родионова. Проходит тренинг в специальном центре. Там есть бассейн, в нем большой макет вертолета. "Садишься туда, тебя погружают под воду. Задача — выдавить стекло, отстегнуться и выбраться через окно". Анна весит чуть больше пятидесяти. Но сил у хрупкой девушки хватило: "Давила локтем — потом был синяк".

Следующее испытание — вертолет переворачивают вверх брюхом. "В первый раз я рукой закрывала нос, но здесь ухватиться за окно полагалось обеими руками, потом одну отпустить и быстро отстегнуться — иначе всплывешь внутри машины и не выберешься". Вода попала в нос, в уши. "Я перестала соображать. Был огромный стресс, но я справилась".

Начинаешь ценить простые вещи

Вахта длится от шести недель до четырех месяцев. "Праздники, дни рождения — на работе. Строить планы на жизнь очень сложно". Зато не заскучаешь. "Постоянно меняется все вокруг. Закончили в Арктике — полетели в Новый Уренгой. Через две недели — заявка с Каспия".

© Фото : @instagram/anna_neftyanna

После вахт начинаешь особо ценить самые обычные вещи

Случался и полный экстрим. "Застряли на несколько суток без еды и воды. Арктика, апрель. Зимник закрыли. На месторождение не доставляли продукты, повара распределяли запасы так, чтобы хватило вахтовикам. Со мной были три крепких мужика, на обратную дорогу нам выдали четыре кусочка хлеба".

До ближайшего поселка — 20 километров. Тронулись. Впереди — грузовик "Ивеко", в нем геофизическая станция, следом — КамАЗ.

«

"И сразу утонули в снегу. Решили проталкивать двадцатитонной "Ивеко". Метр проедем — упираемся в сугроб, КамАЗ сзади выдергивает. Еще метр — снова застреваем. И такие "рвотные" движения — двое суток".

Ночевали в тундре. "Стемнело, связи нет, еды нет. Первый раз ощутила безысходность". Топливо нужно экономить. Чтобы не замерзнуть, включали двигатель на час — но лишь на час. "Зато как сплачивают людей подобные ситуации. Вечером собрались голодные, измученные, поставили чайник. Один из операторов нашел пачку доширака, несет: "Аня, это тебе". Я говорю: "Нет, на четверых". Уселись вокруг костра и передавали по кругу. В такие моменты начинаешь ценить простые вещи: свежевыглаженное белье, запах кофе, вкус стейка".

Медведь и розовые сапоги

Некоторые истории сейчас ей кажутся забавными.

«

"Стояли на опушке посреди тайги. Три вагончика жилых, в четвертом — столовая, в ней камера внешнего наблюдения и монитор. Я не поняла, для чего: вокруг только кедры и холмы. Пришли на обед. Сидим, суп горячий хлебаем. И вдруг — "землетрясение". Смотрю на экран, а снаружи — огромный медведь схватил вагон и трясет его, рвет зубами. У оператора, что напротив, ложка вывалилась из рук. Продолжалось это минут пятнадцать, пока повар из окошка медведю пирожок не кинула. Тот его схватил и убежал".

А так сама Анна "отпугивала" вахтовиков-мужчин, когда мылась: "Отдельных бань нет, замков нет. Купила розовые сапоги и выставляла у входа. Сработало".

Но если серьезно, говорит она, женщине нереально тяжело на вахте. "Живешь в вагончике, то есть в железной коробке. Отдельные давали не всегда, селилась вместе с мужиками: я — справа от входа, они — слева". Туалет — на улице. "И это обычно такая деревянная пирамидка с намерзшими "сталактитами". А на скважине уборная не предусмотрена. "Мужчинам проще, мне же приходилось бегать в городок по километру. При этом работу нужно было рассчитать так, чтобы, пока отсутствуешь, ничего не случилось. Зимой на тебе утепленный комбинезон. Добежала — нужно расчехляться. Мало того что куртку некуда повесить, еще и весь верх приходилось оголять. Потом уже сама нашла комбез с молнией сзади, стало проще".

От арктических морозов экипировка спасает слабо. "Есть баффины — сапоги по колено, изготовленные по многослойной технологии. Считается, что в мороз их можно надевать и на босую ногу. Но мы работали при минус 47 и лишь три минуты выдерживали на улице". О красоте лучше забыть. "Мужской комбинезон — как мешок. А женщине так важно выглядеть прилично и чувствовать себя комфортно даже в спецодежде".

"Нефтянка" должна быть для всех

Анна проработала вахтовым методом четыре с половиной года. В 2019-м ее повысили — перевели в Нидерланды, там она руководила подготовкой геофизического оборудования. А теперь в головном офисе в Москве управляет проектами в сфере закупок и поставок. Говорит, что ее сегодняшней не было бы, не пройди она мощную школу "на земле".

А еще Родионова ведет блоги в инстаграме и на ютьюбе, берет интервью у коллег. "Рассказываю, как интересна "нефтянка" и что она должна быть для всех. Присутствие женщин там очень важно: нам проще наладить хорошие отношения с заказчиком, мы более коммуникабельны, гибче, многозадачнее. Часто замечала, что в стрессовой ситуации мужчины теряются, а я быстро беру все в свои руки. Многих женщин трудности профессии инженера-нефтяника пугают. Но, если они не будут приходить в отрасль, ничего не изменится".

Анна готова внести для этого и практический вклад: наладить производство спецодежды для женщин-вахтовиков.