Ветераны Агентства печати "Новости" вспомнили, как будоражили читателей

МОСКВА, 21 фев - РИА Новости, Евгения Стогова. Ветераны Агентства печати "Новости" в честь 60-летия со дня основания АПН вспомнили, как будоражили материалами английских читателей, показывали всему миру образ советской женщины и спорили о новом этапе социалистического мира, где был полный простор для идей и даже штатные цензоры уступали аргументам журналистов.

"Мы хотели писать только правду"

Экс-председатель Государственного комитета СССР по печати, ветеран АПН Николай Иванович Ефимов пришел в тогда еще Совинформбюро в 1956 году. Не столь давно закончилась война, на всех парах восстанавливали страну.

"Я видел целые деревни, уничтоженные в годы Великой Отечественной. Я видел города, от которых мало что осталось. Нашей главной задачей было не допустить повторения войны, сделать мощной родную державу, чтобы не было соблазна у противников, которые имели ядерную дубинку, ею размахивать и что-то диктовать. А главный вопрос того времени для меня лично – объяснить Западу, хотят ли русские войны. Тогда появилось выражение "мирное сосуществование". Это был главный посыл, который мы несли в наших материалах", - утверждает журналист.

В период работы в английском отделе АПН Николаю Ивановичу на глаза попалась книга воспоминаний маршала Василия Чуйкова, посвященная периоду 1942-1943 годов, вплоть до Сталинградской битвы. Было решено напечатать о ней статью. Кто бы мог предсказать последовавшую за материалом бурную реакцию английских читателей? Часть ответных писем даже опубликовали в журнале "Огонек".

"Цензура была, безусловно. Но люди, которые с нами работали, они хотели писать только правду. А правда была на нашей стороне. Война оставила глубокий след во многих странах. И с их стороны чувствовалась великая благодарность за то, что мы сломали хребет вермахту, спасли людей от гибели в Освенциме и не только", - утверждает Ефимов.

В 1942 году Уинстон Черчилль, выступая перед командующими, заявил: "Я хотел бы видеть Гитлера в гробу, а Красную Армию – на операционном столе". Перед правящими кругами Запада, как вспоминает журналист, стояла задача: все добрые чувства Советскому Союзу изничтожить. Историю начали умалчивать, а со временем – и вовсе переписывать. И люди, которые работали в Совинформбюро, это прекрасно видели.

"Современное агентство изменилось. Мы так далеко ушли вперед технически. Допустим, телевидение. У нас не было его тогда. А то, что делает Маргарита Симоньян – это отличная, просто прекрасная работа. Поэтому она и вызывает такую ярость. Потому что правды они не хотят", - заключил Ефимов.

Уступали даже цензоры

Александра Ивановича Куранова пригласили в штат Агентства печати Новости осенью 1977 года из "Московского комсомольца". Гонорары в газете были копеечные, а к 30 годам – семья на руках, неработающая жена и съемная квартира. Кардинально менять стиль подготовки материалов не пришлось: требовались те же очерки, интервью и репортажи. Правда, появилась необходимость учитывать и специфику зарубежного читателя. Там, где для советской аудитории достаточно было просто упомянуть какое-то событие или некоего деятеля, для иностранной приходилось "разжевать", причем всего в паре слов.

"Не обходилось, естественно, без пропаганды "советского образа жизни", а также деятельности ЦК компартии и правительства СССР. Учитывая, что в соцстранах люди тоже не лыком шиты, а слушают "вражьи голоса", бывают в турпоездках или по служебному обмену в СССР, где сами видят и наши достижения, и наши недостатки, то вести пропаганду надо было как бы вскользь, невзначай, чтобы "потемкинские деревни" не слишком выпирали между строк", - рассказывает Александр Иванович.

Получив опыт работы за рубежом, Куранов вернулся в Москву в 1985-м, при первых "звуках" перестройки. Это была, по его словам, самая интересная пора из всех лет работы в АПН. Бесконечные споры о новом этапе развития как СССР, так и всего социалистического мира, полный простор для идей и слов в материалах, когда даже штатные цензоры растерянно уступали журналистским аргументам.

"То, что прежде согласовывалось "в инстанциях" месяцами, а порой годами, теперь решалось за минуты. Так мы договорились за бокалом прекрасного местного вина с замглавного редактора главной партийной газеты Словакии, "Правды", Юрием Галасом о том, чтобы я вел по субботам в газете свою колонку с именной фотографией под названием "Сто строк о перестройке". Как мне рассказывали коллеги, эти мои заметки вызывали святое недовольство у местных номенклатурщиков, поскольку в Чехословакии к тому времени никакие перемены еще не начинались, а лидеры компартий пытались управлять своими согражданами в полном соответствии с давно устаревшими идеологическими догмами", - вспоминает журналист.

Однажды, во время ожидания возможного, но ни с кем не согласованного интервью с Вацлавом Гавелом в театре "Латерна магика" в первые дни чехословацкой "бархатной революции" 1989 года состоялась примечательная история Александра Ивановича. Узнав о том, что в штаб диссидентов и их сторонников проник советский журналист, к нему подошел некий мужчина с усами и в крупных очках и настойчиво попросил немедленно связаться с посольством СССР в Праге и с Москвой, поскольку, по данным штаба, коммунистическая госбезопасность готовит вооруженные провокации у советских военных частей под Прагой.

"В последующие два десятилетия я неоднократно брал интервью у этого мужчины с усами и в очках. Этот был Вацлав Клаус, будущий премьер и президент Чехии. А его просьбу я в тот вечер выполнил: немедленно отправившись из театра в посольство СССР, поднял для звонка в Москву с постели одного из руководителей диппредставительства и сам позвонил с его разрешения в Москву одному знакомому генералу, работавшему в АПН. Не знаю, насколько помогли умиротворению ситуации эти звонки, но, по крайней мере, никаких инцидентов в дни "бархатной революции" в Праге не произошло", - рассказывает Куранов.

Интерес к советской женщине

Специальный фотокорреспондент Владимир Юрьевич Вяткин АПН называет своим "родильным домом". В 1968 году свой профессиональный путь он начинал с нуля, на должности лаборанта.

"Я был тогда художником и музыкантом. Мечтал быть историком искусства. Как вы думаете, сколько обыкновенный мальчик, без родителей, понимающий и любящий живопись, мог поступать в университет? 21 раз! Во время одной из попыток экзаменатор, который был намного моложе меня, четко сказал: "Я не могу вам по истории поставить 5, потому что вы читали Солженицына, Соловьева, Ключевского. А нам учебник школьный нужен". Тогда я пошел на журфак. Учился я легко, учился у очень интересных людей. Для меня университет был храмом интеллектуального человеческого общения", - рассказывает фотограф.

Самого себя Владимир Юрьевич называет человеком "советского воспитания, советского образования и советского отношения к работе". В годы АПН во главе угла стояли ответственность и обязательность. Сейчас – свобода. Изменилась и творческая составляющая. Раньше на очерк мог уйти месяц, а то и пять лет, а результатом были публикации в десятках бумажных изданиях.

"Ответственность была и индивидуальной, и коллективной. Сейчас иная культура и другой мир. Технологический", - отмечает Вяткин.

За рубежом агентство, как утверждает Владимир Юрьевич, воспринимали с большим любопытством. Всякая выставка становилась открытием, особенно в странах Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Любая работа на World Press Photo, присланная из Советского Союза, становилась диковинкой. Особенно любопытной была социальная тематика.

"Советская женщина вызывала самый большой интерес во всех, особенно в латиноамериканских странах, Никарагуа, например, а также в Африке. Они не представляли даже, как выглядят наши женщины! А мы показывали, что вот, мы культурные люди, у нас человеческие лица, мы умеем улыбаться, а не только держать оружие и говорить о войне", - отметил фотограф.