Андрей Каприн: онкологическая служба России во время пандемии выстояла

Главный внештатный онколог Минздрава России, генеральный директор ФГБУ "НМИЦ радиологии" Минздрава России, академик РАН Андрей Каприн в преддверии Всемирного дня борьбы против рака в интервью РИА Новости рассказал о работе онкологической службы в период пандемии, о ситуации с лекарствами и новых методах лечения, а также о том, какое влияние может оказать коронавирус на развитие онкозаболеваний. Беседовала Людмила Белоножко.

— Андрей Дмитриевич, онкологическая служба во время пандемии продолжала свою работу, но тем не менее коронавирус все равно повлиял на оказание медпомощи больным раком. Как работала служба в этот период? Удалось ли не допустить роста смертности от онкозаболеваний?

— Что касается всей онкослужбы в мире, то для нее пандемия была огромной нагрузкой и настоящим испытанием. Фактически все медики работали в военных условиях. Если говорить о России, то в целом у нас очень богатый опыт военно-полевой хирургии, практически в каждом медицинском коллективе есть хотя бы один врач — участник войны, так что опыт — колоссальный. Главным во время пандемии было выявить наиболее тяжелых пациентов, правильно разделить потоки и своевременно оказывать помощь. И когда служба готова к работе в таких условиях, то есть возможность и для определенного маневра, который и был сделан. Министерство здравоохранения и лично наш министр Михаил Альбертович Мурашко приняли очень правильное решение не закрывать онкологические учреждения. И за счет той базы онкологической службы, которая у нас была, нам удалось выстоять и не потерять многое. Мы смогли удержать работоспособность всех профильных учреждений, чтобы оказывать помощь нашим пациентам в штатном режиме.

Пандемия нас, конечно, очень дисциплинировала, мы понимали сложность ситуации. Кроме того, один из наших филиалов был отдан для оказания помощи пациентам с онкологическими заболеваниями и коронавирусом. Там мы приобрели совершенно бесценный опыт. Сейчас наши коллеги, в том числе из Швеции, просят им поделиться.

— Во время пандемии приостанавливалось проведение диспансеризации. Может ли это сказаться на заболеваемости онкологическими заболеваниями?

— Да, действительно по объективным причинам диспансеризация была приостановлена на некоторое время. Однако о последствиях мы узнаем позже. Сейчас, по мере улучшения эпидемиологической обстановки, нужно будет реализовывать программу диспансеризации активно, так как потери от онкологических заболеваний гораздо больше, чем от коронавируса.

Пока, по предварительным данным, мы видим, что заболеваемость прежняя. В предыдущие годы мы отмечали некий рост этого показателя, но надо сказать, что это вовсе не означает, что люди стали чаще болеть раком. Это указывает в том числе и на улучшение программы ранней диагностики, результатом которой стало повышение показателя выявляемости онкологических заболеваний. И это хорошо, потому что чем раньше мы выявим рак, тем больше шансов его вылечить.

— Во время пандемии было сделано большое количество КТ-исследований легких. Это ведь тоже своего рода скрининг. Может ли это как-то отразиться на заболеваемости?

— Да, такого количества пациентов, которые подверглись компьютерной томографии легких, у нас, пожалуй, еще не было. А ведь это исследование показывает не только рак легких, но и метастазы других онкозаболеваний, могут быть видны и лимфоузлы, говорящие, что у человека какая-то патология. Так что такие скрытые популяционные скрининги тоже имеют очень большое значение, и нам нужно принимать их во внимание. Думаю, что этот факт также скажется на росте показателя выявляемости онкологических заболеваний в 2020 году.

— А как повлияла пандемия на реализацию нацпроекта "Здравоохранение" в области онкологии?

— Большой плюс, что ни один онкодиспансер в России во время пандемии не закрывался. Мы знаем, где были проблемы, видим их, будем работать над их устранением. Большое значение определенно имеет роль главных внештатных онкологов в регионах. Те, кто смог во время пандемии перегруппироваться, подстроиться под новые условия, показывают лучшие результаты. Цели, которые перед нами поставили, очень амбициозные, они не дают нам расслабляться и заставляют постоянно работать на максимуме.

— Как сейчас складывается ситуация с лекарствами для пациентов с онкологическими заболеваниями? Не отмечается ли дефицита каких-либо препаратов?

— Мы ведем горячую линию по вопросам, связанным с оказанием онкологической помощи. Я всегда говорю своим сотрудникам, что если есть хоть один вопрос по лекарствам, то прошу отправлять его сразу мне. Кроме того, я сам часто обращаюсь в соцсетях к пациентам с тем, чтобы они сообщали о проблемах с препаратами. Но ни одного письма я не получил, мы не видим проблем, значит, обеспечение есть. Еще раз повторю, мы готовы разбираться по каждой ситуации с лекарствами, если есть какие-то проблемы, сообщайте.

— А прививаться от коронавируса можно ли пациентам с онкологическими заболеваниями?

— Вакцину от коронавируса пациентам с онкозаболеваниями надо применять с осторожностью. В инструкции к применению онкологический анамнез не является противопоказанием, но такие пациенты включены в группу "особой осторожности", это значит, что перед вакцинацией обязательно следует проконсультироваться со своим лечащим врачом, учитывая общее состояние и стадию лечения.

— Может ли как-то сам коронавирус влиять на развитие онкологических заболеваний?

— На этот вопрос нам еще предстоит ответить. Вообще, коронавирус дал нам огромное поле для исследований, я думаю, что материала нам хватит лет на 20.

Сейчас мы говорим о том, что скорее не сам коронавирус влияет как-то на онкологическое заболевание, а прерывание курса лечения из-за вируса. Если, например, пациент проходил химиотерапию, у него было запланировано восемь курсов, но, например, после второго или третьего курса лечение пришлось остановить из-за вируса. Конечно, это каким-то образом может сказаться на болезни пациента. Хотя опять же все пациенты очень разные, очень по-разному переносят коронавирус, у меня были больные, которые при ковиде чувствовали себя прекрасно, играли в шахматы в палате.

— Предыдущий год для всех был непростым. Удалось ли в период пандемии продолжить работу по поиску и изучению новых методов лечения онкологических заболеваний? Какие новые методы разрабатываются у вас в центре?

— Во-первых, мы занимаемся очень активно сейчас перфузией печени. Когда печень очень перегружена метастатическими поражениями, мы можем отключить ее и подключить к аппарату искусственного кровообращения, добавив туда химиопрепарат высокой концентрации, таким образом боремся с метастазами. У нас уже было пять или шесть пациентов, на которых мы опробовали данный метод. Это все проходит в рамках клинических испытаний.

Мы комбинируем разные методы лечения. У нас есть интересные данные последние, например, раньше при метастазах печени колоректального рака многие пациенты были отказные и погибали в течение года. Сейчас мы имеем совершенно другие результаты и данные по выживаемости пациентов. Этот показатель превышает пять и более лет.

Теперь что касается радиофармпрепаратов. Мы продолжаем выпускать сырье для радионуклидов. Дело в том, что радионуклиды имеют колоссальные перспективы для создания таргетных препаратов как для диагностики, так и для лечения. К таким относят, например, лютеций-177-ПСМА. С его помощью во время диагностики мы можем увидеть метастазы у пациентов. Впервые за 50 лет мы получили госзадание от Министерства здравоохранения на создание таких препаратов, чтобы у нас было не только сырье. Причем это будут как диагностические, так и тераностические препараты.

— А когда могут появиться такие препараты?

— Они фактически уже появились. Сейчас мы начинаем клинические испытания, доклинические уже закончили, как они работают на животных, мы уже поняли. Осталось изучить их на людях.

— Какой вид рака уже сегодня лечится лучше всего?

— Ранний.

— Любой?

— Любой ранний. Есть, конечно, очень сложные случаи и редкие опухоли, но в целом чем раньше выявлено заболевание, тем выше успех. Есть сейчас некоторые локализации, при которых нам удается излечивать до 95 процентов пациентов на ранних стадиях.

— Что касается лечения, летом Минздрав подготовил и опубликовал проект порядка оказания помощи взрослым пациентам с онкологическим заболеванием. В СМИ нередко появляются сообщения о том, что после вступления в силу этого приказа пациенты не смогут лечиться в другом регионе или не смогут выбирать врача и медучреждение. Действительно это так?

— Эти сообщения не соответствуют действительности. Все совсем наоборот. Проект Порядка оказания медицинской помощи по профилю "Онкология" не устанавливает запретов и ограничений по выбору медицинской организации и врача пациентом. Напротив, документом подчеркивается это право и обязанность лечащего врача проинформировать пациента об этом. Мы как федеральный центр принимаем сейчас пациентов на первый консультативный прием без направлений. Если кому-то будет отказано в помощи, то наша горячая линия работает (8 800 444 31 02), работает сайт главного онколога (glavonko.ru), пожалуйста, обращайтесь. Не нужно поддаваться панике. Я уверяю, что если кому-то будет отказано в помощи, то мы обязательно будем разбираться. И тем, кто отказал в оказании этой помощи, придется отвечать.