Владимир Солодов: рисков от контакта с морской водой на Камчатке нет

Камчатский край уверенно справляется со второй волной пандемии коронавирусной инфекции в том числе потому, что сработали принятые в первую волну экстренные меры, и было укреплено стационарное звено, уверен губернатор региона Владимир Солодов. В интервью РИА Новости он рассказал о планах по системной настройке всего камчатского здравоохранения после окончания пандемии, о развитии туризма и открытии ранее недоступных маршрутов в регионе, а также о том, безопасны ли камчатские воды спустя три месяца после массовой гибели морских животных.

– Владимир Викторович, вы начинали работу в Камчатском крае в непростой период, в разгар пандемии коронавируса в России. Как вы оцениваете работу по сдерживанию COVID-19, которая была проведена вами и в целом властями региона за эти восемь месяцев?

– Коронавирус – это вообще глобальная история, которая повлияла не только на Камчатку, а на всю страну и на весь мир. В этом смысле, мне кажется, правильнее говорить об этом в контексте того, что мы имели в мире. В мире мы столкнулись с такой пандемией, которой не было как минимум много десятилетий, и на самом деле это стало испытанием на прочность для всех систем здравоохранения и всех управленческих систем во всем мире. И в целом мы видим, что Россия успешно справляется с этой бедой. Это проявляется в том, что мы не допустили такого взрывного роста, который был в некоторых странах, в том числе европейских. Да, заболеваемость высокая, она была высокой в первую волну, она высокая и сейчас, но самое главное, что она носит предсказуемый характер. Динамика позволяет подготовиться к ее нарастанию. Это была цель того локдауна, который был весной введен, и тех ограничительных мер. Отдельно я хочу отметить, что сейчас главный результат, который есть, – это вакцина, которая работает, эффективность которой признается всеми, и которая должна устойчиво положить конец пандемическим процессам.

Действительно, для меня пандемия имеет особое значение, потому что я начинал работать по борьбе с ней в позиции председателя правительства Республики Саха (Якутия), и там мы разворачивали основные элементы борьбы с ней, поскольку Якутия стала одним из первых регионов в России, столкнувшихся с коронавирусом.

Поэтому когда я был назначен на Камчатку, с одной стороны, я достаточно четко понимал, какие алгоритмы нужно применять и как нужно строить эту работу, с другой стороны, понимал, что это стало главной задачей на эти месяцы и главной бедой. Могу сказать, что, по моей оценке, мы успешно пандемию проходим. Я не люблю подводить итоги до того, как поставлена точка, поэтому аккуратно говорю, что в целом есть тенденции к тому, что мы справляемся, выдерживаем.

Главный фактор риска был связан все равно с первой волной, потому что система здравоохранения была абсолютно не готова и с точки зрения в целом готовности к пандемии, и с точки зрения запаса прочности. Пандемия показала, что здравоохранение на Камчатке находится в бедственном положении и по материально-технической базе, и по организации медицинской помощи, и с точки зрения сопутствующих процессов – лабораторий или аптечных пунктов, и по количеству врачей. Кстати, к квалификации как раз претензий нет, и у граждан нет претензий, основная – что врачей мало. И нет возможности нарастить запас, нет запаса прочности, и где тонко, там и начинает рваться.

При этом в первую волну основной фактор риска был связан с тем, что мы не знали, как работать с этим заболеванием. По всей стране не знали. К сожалению, из-за этого сформировалась достаточно высокая смертность. Мы все помним цифры. Это был действительно, наверное, самый тяжелый урон, который пандемия нанесла. И был дополнительный фактор риска – это вахтовые работники. Часть этих очагов возникла до того, как я приступил к обязанностям, в частности, это очаги в строительных организациях, которые и дали основной быстрый рост заболеваемости у нас в Петропавловске-Камчатском. Но я отношу к хорошим результатам то, что мы смогли не допустить сколько-либо значимых очагов среди вахтовых поселков рыбопромышленных предприятий – нашей основной отрасли. Двенадцать тысяч человек работает у нас в этом году. Было существенное замещение местными работниками, но все равно очень много людей приехало. Но благодаря слаженной работе, благодаря четкому выполнению всех ограничительных мер со стороны самих предприятий, в общем мы на рыбных предприятиях практически не имели серьезных вспышек. Это очень хорошо. Это было одним из факторов риска.

Сейчас вторая волна, она больше связана с амбулаторным лечением, поскольку мы очень много тестируем, очень рано выявляем, большое количество переносит в легкой или бессимптомной форме, соответственно, проходит лечение на дому. Стационарное звено у нас было с весны укреплено, поэтому больших нареканий к работе нет. Запас коек создан, обеспечение кислородом достаточное, квалификация врачей уже понятна, здесь нареканий практически нет. Но нарекания сместили в амбулаторное звено, в работу поликлиник и особенно работу аптек, которые до сих пор остаются проблемной зоной, ну и в скорую помощь, как то звено, которое увязывает воедино болезнь на дому и необходимость госпитализации при ухудшении самочувствия.

Сейчас главная задача для меня — это после устойчивого уже снижения заболеваемости перейти к системным мерам по настройке здравоохранения. То есть экстренные меры мы приняли, они позволили нам не допустить катастрофических сценариев, но сейчас нужно создавать систему работы здравоохранения. На этом концентрироваться будем. Это будет и модернизация первичного звена здравоохранения, серьезные деньги на это выделены, 880 миллионов рублей дополнительно будет ежегодно выделяться в течение трех лет, уже в бюджете предусмотрено. Плюс к этому еще буквально вчера правительством РФ принято решение о выделении дополнительно 450 миллионов рублей на Елизовскую больницу.

И, конечно, мы все ждем итоговой точки по началу строительства Камчатской краевой больницы. Принципиально все решения приняты, мы видим уже деньги в бюджете — 8,4 миллиарда рублей, из них 7,9 миллиарда рублей — это прямое федеральное финансирование. Тем самым мы ушли от не совсем прозрачных и ясных схем, которые коллеги пытались применять на предыдущих этапах, выходя из ситуации недостаточного финансирования всего объема. Сейчас мы четко имеем средства на первый этап больницы, они полностью выделены, исполнитель должен быть определен в ближайшее время, ждем решения президентского уровня по процедуре определения исполнителя. Я уверен, что уже до конца года мы приступим к разворачиванию строительной техники и выходу на площадку в том объеме, который возможен в зимний период. Но как минимум закупочные процедуры и поставка материала должны быть начаты уже сейчас. Это главная задача, на ней будем концентрироваться.

И последнее еще я хотел отметить — это, конечно, люди, врачи, потому что это самое слабое звено. Катастрофически не хватает врачей. Я сейчас езжу по разным населенным пунктам. Вилючинск, Елизово — два терапевта дежурят, потому что неукомплектованность. При этом ставок достаточно, и зарплаты на самом деле у нас конкурентоспособные. На мой взгляд, эта задача может быть решена, и мы будем ее решать в первоочередном порядке в 2021 году, как только у нас устойчивость к пандемии наступит.

– Как проходит вторая волна для Камчатского края? Какой прирост заболевших наблюдается в регионе сегодня? Есть ли запас коек?

– Мы идем на стабильном уровне. Мы не растем по заболеваемости, но и не падаем, к сожалению. В районе 80 человек ежедневно новых случаев выявляется. Здесь, правда, хочу подчеркнуть – по объемам тестирования на душу населения Камчатский край является одним из лидеров в стране. Мы сейчас можем проводить до 2,5 тысячи тестов в день. Не каждый день такой объем тестов проводится, но где-то 1,5-2 тысячи тестов проводится, это очень много. Мы очень рано выявляем, поэтому много в том числе бессимптомных больных выявляется.

Самый главный показатель, который, на мой взгляд, характеризует ситуацию с заболеваемостью, – это соотношение госпитализированных и выписанных из стационарных учреждений. Вот уже две недели стабильно у нас количество госпитализированных не превышает количества выписавшихся, а в отдельные дни существенно меньше, поэтому запас коек, который у нас есть, постоянный, а сейчас даже вырос. У нас сейчас занято 657 коек, это количество каждый день меняется, а всего развернуто 720 коек. То есть где-то 70, 80, 100, 120 коек свободны, резерв есть и существенно не снижается. Это позволяет нам достаточно уверенно смотреть на положение дел. Мы могли бы и больше нарастить, но каждая увеличенная койка для COVID сокращает эти же койки для других заболеваний, и мы идем в ущерб другой медицинской помощи, поэтому здесь надо очень сдержанную политику проводить. Я с Михаилом Альбертовичем Мурашко две недели назад обсуждал этот вопрос. Он тоже абсолютно поддерживает, что не нужно максимизировать количество коек, нужно идти с небольшим, но стабильным запасом, понимая, что динамика прироста заболевших у нас сейчас не по экспоненте, она на стабильном уровне. Самое главное, еще раз повторюсь, что у нас количество выписавшихся уже превышает количество госпитализированных. Это главный повод для оптимизма, который свидетельствует о том, что все-таки на плато мы находимся.

При этом, конечно, расслабляться рано. Очень важно, как мы пройдем новогодние праздники. Мы, к сожалению, были вынуждены отменить все мероприятия в помещениях, но я настаиваю всегда и продолжаю считать правильным сохранить мероприятия на свежем воздухе, потому что Новый год должен быть у людей. Это святой праздник наш, который объединяет всех, и было бы неправильным отменить его полностью именно как праздник, нужно просто ограничить те формы, которые могут создавать риск для здоровья.

– Раз вы коснулись темы новогодних праздников, расскажите, как бы рекомендовали жителям Камчатки встретить Новый год в нынешних условиях?

– Рекомендация абсолютно однозначная, и она соответствует традициям: встретить Новый год в кругу семьи, без шумных массовых застолий, без больших компаний, особенно без больших контактов в замкнутых помещениях.

Конечно, Новый год – это хлопоты, которые связаны с покупками, и здесь нужно соблюдать меры безопасности: маски, перчатки. И, конечно, рекомендую провести это время максимально на свежем воздухе. Мы стараемся создать возможности для досуга. Это и катки, которые сейчас уже открыты, но качество льда будет повышаться. Это и гуляния в центре Петропавловска-Камчатского – с соблюдением требований безопасности, но тем не менее с созданием необходимой атмосферы. Это наши традиционные зимние виды активного отдыха и спорта, лыжи и прогулки. В городе будут развернуты и элементы наших традиционных видов деятельности — собачьи упряжки и другие сюрпризы для горожан приготовлены. Уверен, что праздник в семейном кругу и на открытом воздухе позволит и атмосферу создать, и поделиться радостью, и при этом сохранить здоровье, которое нам в 2021 году очень и очень понадобится.

– Владимир Викторович, с 22 декабря был установлен запрет на въезд в Камчатский край без отрицательного теста на коронавирус. Значит ли это, что Камчатка снова закрывается для туристов?

– Уже становятся нормой некоторые ограничения – ношение масок и регулярное прохождение тестов. Действительно, в целях безопасности мы приняли решение, что для туристов, которые не проживают на Камчатке, въезд будет возможен только при предварительном прохождении теста на коронавирусную инфекцию. Это сделано исключительно для того, чтобы обезопасить всех, и самих туристов в первую очередь. Мы меньше всего хотим, чтобы гостиницы или другие места размещения стали очагами распространения заболевания, никто этого не хочет, и сами туристы тоже, поэтому из этих соображений мы такое требование ввели. Оно не представляет особой сложности, сейчас тесты доступны в любом городе РФ, более того, это уже общее правило, оно становится уже, к сожалению, одним из нормальных компонентов. Поэтому уверен, что это не доставит излишних неудобств туристам, а нам позволит наиболее уверенно пройти новогодние праздники и с чистым сердцем приглашать туристов максимально часто приезжать к нам на Камчатку.

– Как сегодня обстоят дела с вакцинацией населения? Есть ли вакцина? Когда планируются поставки?

– На самом деле вакцинация на Камчатке уже началась. Мы были одним из первых субъектов РФ, который получил дозы вакцины, это было еще в сентябре. В общей сложности у нас сейчас получено вакцин на 635 человек, основная часть уже поставлена. Под вакцинацию в первую очередь попали врачи, медицинские работники, и сейчас мы подходим к вакцинированию работников сферы образования.

Самое главное, что мы отработали саму технологию хранения, потому что есть очень четкие требования по заморозке, по разморозке, по постановке вакцины. Мы видим, что сама технология отработана и не дает сбоев, и сейчас мы готовы уже к массовой вакцинации. Объемы сейчас зависят от мощностей производителей, мы находимся в постоянном контакте с Минздравом РФ. По мере возникновения партий, по мере производства вакцина доставляется в регионы пропорционально численности пока сотрудников здравоохранения и работников образования.

До февраля мы ожидаем поступления на Камчатку 20 тысяч доз вакцины. Это перспективы на ближайшие три месяца. Это уже достаточно ощутимый в масштабах края объем.

– Как пандемия повлияла на бюджет Камчатки? Каковы потери по итогам года?

– Безусловно, коронавирусная инфекция не прошла незамеченной для экономики Камчатского края, но Камчатский край меньше других субъектов пострадал в силу того, что основные отрасли экономики не закрывались, и основные предприятия продолжали работать.

Если говорить по цифрам, то первая статья расходов связана с дополнительными расходами на коронавирусную инфекцию. В общей сложности только по линии Минздрава РФ в 2020 году было предусмотрено 3 миллиарда 12 миллионов рублей, из них основная часть это стимулирующие выплаты медикам — 1 миллиард 400 миллионов рублей. Очень большая цифра, но мы понимаем, что это поддержка наших медиков, очень важное направление.

Дальше, переоснащение коечного фонда — 124 миллиона рублей, финансирование приобретения средств индивидуальной защиты — 109 миллионов рублей, лекарственные препараты — 18 миллионов рублей, оборудование, в частности компьютерный томограф был приобретен, в общей сложности на 93 миллиона рублей. И целый ряд других направлений.

Но хочу подчеркнуть, что и по линии краевого бюджета серьезные средства были направлены — 1 миллиард 200 миллионов рублей. И, конечно, это привело к выпадению или формированию дополнительных расходов краевого бюджета. Это также стимулирующие выплаты на 560 миллионов рублей по линии края, серьезные тоже деньги. Почти 500 миллионов рублей было потрачено на дооснащение наших лечебных учреждений, приобретение лекарств, средств индивидуальной защиты и другие параметры. Это касается только вопросов, связанных с расходами непосредственно на коронавирусную инфекцию.

Помимо этого, мы достаточно серьезные меры поддержки оказали бизнесу для того, чтобы минимизировать сокращение экономики в этот период. Целый ряд направлений был реализован. Это были микрозаймы под один процент годовых, всего их было выдано на 11 миллионов рублей. Это были отсрочки по действующим договорам займов, чтобы можно было сейчас не выплачивать, это дополнительные субсидии — прямые меры поддержки были внедрены, всего восемь новых субсидий. Это субсидии для предприятий в сфере общественного питания, в сфере образовательных услуг, в том числе в дистанционном формате, для туроператоров, турагентств, для организаторов морских прогулок и целого ряда других направлений. Наверное, это основные вещи, которые, можно сказать, про поддержку.

Отдельно нужно отметить, что за счет сокращения налоговых выплат и предоставления обнуления арендных платежей серьезная поддержка малому и среднему бизнесу была оказана, и я считаю, что она дала серьезный эффект с точки зрения минимизации негативных последствий для нашего бизнеса.

– Но чтобы деньги на это появились, их же нужно было где-то в бюджете найти. То есть правильно я понимаю, что произошло перераспределение внутри бюджета? За счет чего?

– Большие деньги пришли по линии федерального бюджета, но, конечно, мы все расходы очень жестко резали. И было перераспределение на коронавирусную инфекцию всего, что только было возможно. Довольно серьезные перемещения здесь были сделаны. От всего, что не было обязательно, мы отказывались, формировали еще весной резервный фонд под COVID, и все превентивные меры приняли для того, чтобы бюджет без серьезных кассовых разрывов прошел этот непростой период.

– Как сегодня обстоит ситуация с привлечением иностранных инвесторов? Как пандемия сказалась на сотрудничестве с ними?

– Сотрудничество с иностранными инвесторами у нас во многом в этом году приостановилось. Надеюсь, что мы как можно скорее восстановим наше международное сотрудничество и сможем те проекты, которые давно обсуждаются, запустить. Конечно, я большой оптимизм связываю с проектами в туристической сфере. Хотя надо сказать, не только иностранные инвесторы, но и российские инвесторы с удовольствием идут и вкладывают деньги в развитие туристической инфраструктуры. Конечно, 2020 год с выпадением туристических потоков свой негативный вклад не мог не внести, и мы, конечно, будем стараться его снивелировать в ближайшие годы.

– Какова сегодня ситуация в прибрежных водах Камчатки, где ученые выявили масштабное цветение токсичных микроводорослей? Отмечались ли где-то новые случаи массовой гибели гидробионтов?

– Сейчас самое главное слово за учеными, потому что именно им сейчас предстоит оценить масштаб ущерба, который был нанесен. Больших случаев массовой гибели гидробионтов не зафиксировано в последнее время. Но надо сказать, что побережье сейчас пустынное, океан очень бурный, поэтому все процессы носят совсем другой характер.

В настоящее время вырабатывается комплексный научный проект, который должен в 2021 году стартовать под эгидой министерства науки и высшего образования РФ. Он прорабатывается. И отдельно мы работаем над запуском системы экологического мониторинга, которая в России в целом прорабатывается, но Камчатка станет одной из тех пилотных территорий, на которых она будет отработана.

– Можно ли предпринять какие-то меры, чтобы такая ситуация с гибелью гидробионтов на Камчатке не повторилась?

– Пока ученые затрудняются с ответом на этот вопрос. На самом деле весь мир сталкивается с красными приливами, это явление пока не поддается прогнозированию, так же как и пока невозможно как-то минимизировать его последствия. Вероятно, мы имеем дело с эффектами, которые возникают за счет изменения климата в Мировом океане. Это масштабное явление, которое затрагивает как минимум всю Северную Пацифику, потому что наши коллеги по ту сторону океана у североамериканского побережья столкнулись в этому году с такими же красными приливами. И нам предстоит всем вместе изучать характер их образования и факторы, которые могут провоцировать их, и исходя из этого уже принимать либо меры предосторожности, когда они возникают, либо какие-то меры по ограничению действий этих факторов, которые увеличивают объемы красных приливов.

– Можно ли сказать, что сейчас контакт с морской водой для человека безопасен?

– Так сказать можно. Только сейчас он не очень комфортен. Навигация сейчас закрыта. Море бурное, и большого количества желающих контактировать сейчас с морской водой не наблюдается. Но просто потрогать воду можно, большого риска это сейчас не представляет.

– Когда будет открыта лаборатория Росприроднадзора на Камчатке, создание которой анонсировала Светлана Радионова?

– Мы заключили соглашение о создании такой лаборатории. Прорабатываются все нюансы. Наши крупные предприятия изъявили желание добровольно поучаствовать в ее дополнительном оснащении. Она увязана с системой экологического мониторинга, они будут работать в совокупности. В любом случае это вопрос физического разворачивания, это в следующем году будет происходить.

– Есть ли подвижки в обсуждении вопроса рекультивации Козельского полигона ядохимикатов?

– Сейчас зима. И понятно, что сейчас заниматься рекультивацией полигона просто не безопасно, а вообще-то и невозможно с таким снежным покровом, поэтому принципиальное решение принято о том, что он будет ликвидирован. Сейчас должны быть проектные работы проведены, потом изыскания, и в 2021 году, уверен, нам удастся этот вопрос закрыть. По крайней мере, я для этого все делаю, и поддержка со стороны правительства есть. Наиболее активно сейчас работает Росатом, и есть специализированное подразделение, которое занимается утилизацией разных опасных веществ. Наиболее активно в качестве разработчиков сейчас они рассматриваются, мы определяем сейчас механизм финансирования, и после этого, собственно, к проектным работам можно будет приступить.

– Сообщалось, что путина этого года на Камчатке по объемам уловов стала худшей за последние 10 лет. Когда и в каком объеме рыбохозяйственная наука региона получит поддержку в этом вопросе?

– Первое, что нужно понимать, что последние годы были, по признанию ученых и экспертов, аномально высокими с точки зрения подходов рыбы, особенно горбуши. Именно горбуша на восточном побережье — тот вид лосося, который не подошел, прогноз оправдался на 1/5, и здесь основное падение произошло. Но многие ученые сходятся в том, что мы переходим к цикличности, как было раньше. Если вспомнить, то у нас были годы, когда работало западное побережье, когда работало восточное. В этом году западное побережье отработало хорошо, подходы превысили оценки на 40%, а на восточное побережье не пришел лосось. Хотя предстоит, конечно, еще выяснять, с чем связан низкий нагул, низкая выживаемость в открытом океане.

Действительно, работа рыбопромысловой науки, наверное, – ключевое звено в предсказуемости явлений. К сожалению, в последние годы было очень серьезное сокращение и численности, и финансирования, и оно продолжается. Мне удалось отстоять, чтобы не было сокращения численности ученых, которое было запланировано на следующий год, это первое. А второе, что объем исследования лососевых будет увеличен в следующем году. Но принципиально дальше нам нужно будет выработать механизм, когда сами рыбопромышленные компании, которые более всего заинтересованы в точном прогнозе, формировали некоторое дополнительное внебюджетное финансирование для науки, потому что только за счет бюджета, к сожалению, мы не сможем устойчиво развивать науку и увеличивать численность. Здесь должно быть взаимодействие. И если рыбная промышленность сама будет ставить задачи и спрашивать с ученых, тогда, наверное, движение будет более правильным и более гармоничным с точки зрения оправдываемости прогнозов и установления правил устойчивого рыболовства. При этом речь не идет о том, что будет прямое финансирование, потому что здесь будет возникать конфликт интересов. Это вопрос формирования некоего внебюджетного фонда, из которого наука будет финансироваться целевым образом. Это зона ответственности Росрыболовства. Мы с Ильей Васильевичем Шестаковым сверялись недавно по этой теме, у нас подходы совпадают, будем в этом направлении работать.

– Могут ли низкие уловы отразиться на цене на красную икру и красную рыбу в России перед Новым годом?

– Икра действительно подорожала в этом году. Это правда. Наверное, низкий подход с этим тоже связан. Но мне здесь важно, чтобы социальная рыба была доступна на Камчатке, мы для этого все делаем. И проект "Доступная рыба" на это направлен, он действительно работает. И в целом увеличение объема доступной для наших жителей рыбы – это, наверное, первоочередная для меня задача.

В целом стоимость рыбы — это вопрос двоякий. Рыбакам-то выгодна высокая цена. Высокая цена, которая складывается на мировых рынках, в этом году несколько сгладила негативный эффект на нашу промышленность, который создал низкий подход, потому что имеющуюся рыбу продали по более высокой цене. В общем-то, я за нашу промышленность тоже переживаю, чтобы не было серьезного падения. И здесь высокая цена на мировых рынках сыграла свою позитивную роль.

– Какие прогнозы у ученых на следующую путину?

– Есть плановый характер прогнозов, где-то в марте будет сформирован прогноз на лососевую путину 2021 года. К этому моменту наука обсчитает все данные и даст свое видение того, как будут выглядеть прогнозы на будущий период.

– Владимир Путин в сентябре призвал вас поддержать рыбаков со сбытом их продукции и сообщил, что важно увеличить количество судов, которые будут перевозить рыбу с Дальнего Востока в европейскую часть страны. Какая работа в этом направлении сейчас идет на Камчатке?

– Мы работаем по развитию Северного морского пути. И здесь наша задача, чтобы он перешел от разовых проводок, которые сейчас имеют место быть, к регулярной навигации. Основным оператором и перевозчиком является Росатом как владелец ледокольного флота и в целом определенный государством оператор этой сферы. Мы в тесном контакте с Росатомом находимся, прорабатываем, как можно увеличить объемы, частоту рейсов, чтобы у нас ритмичные поставки были, и чтобы рыбаки могли спокойно, прогнозируемо воспользоваться этим перспективным способом поставки рыбы в европейскую часть России.

– Что нужно сделать сейчас, чтобы туристы поехали отдыхать на Камчатку зимой уже в этом году? Есть ли перспективы? Какие планы на будущее по созданию на полуострове круглогодичного курорта?

– Действительно, у нас задача на Камчатке максимально расширить туристический сезон, потому что пиковый характер не позволяет его сделать достаточно выгодным, достаточно прибыльным для наших туроператоров. Несмотря на высокие цены в наших гостиницах и базах отдыха, они все равно балансируют на грани убыточности, просто потому что туристический сезон по сути сводится к июлю-августу-началу сентября и немножко марту. Что для этого делается? Во-первых, мы делаем целостную концепцию развития туризма с мастер-планом, чтобы понимать, где и что должно быть размещено. Второе, мы будем продвигать туризм, и зима предоставляет для этого большие возможности. Просто здесь, с одной стороны, должна быть готовность принять туристов, с другой стороны — продвижение. И это развитие должно идти синхронно. Если мы сейчас сильно разрекламируем, а нельзя будет приехать, то мы создадим обратный эффект. В этом смысле я сторонник планомерного движения, и по мере того, как будут реализовываться инвестиционные проекты по строительству новых баз, запуску новых маршрутов, мы будем и наращивать транспортные возможности, перелеты, дополнительно вопрос ставить об этом и так далее.

Могу сказать, что в этом году мы будем активно развивать снегоходный туризм. Пилотный снегоходный маршрут будем обустраивать, чтобы он был со знаками навигации, с подготовленной трассой, чтобы безопасность была обеспечена, потому что зимний период представляет особые риски с точки зрения опасности в силу объективных природных причин и явлений. Вот это основное, что сейчас делаем.

А так, я считаю, что есть две основные задачи. Первая – это расширить сезон, а второе — это расширить набор точек притяжения, чтобы мы могли для разных категорий туристов предлагать интересный и разнообразный отдых, чтобы у нас туристический образ Камчатки не сводился к посещению Кроноцкого заповедника, а туристы понимали, что можно и на вулкан подняться, можно и к океану съездить, можно и на реке отдохнуть, можно замечательные конные туры организовать. Например, огромные перспективы у автомобильного туризма в силу того, что у нас уже есть асфальтовая дорога до Милькова, и это значит, что Ключевская группа вулканов, например, становится достижимой на машине за один день, и радикально повышается доступность наших ранее эксклюзивных и ограниченных для посещения точек.

– Как вы лично планируете отметить Новый год?

– Я собираюсь встречать Новый год ровно так, как и предлагаю это сделать остальным. Я очень рад, что у меня здесь, на Камчатке, семья, рядом со мной жена, маленький сын. И вот, собственно, в кругу семьи планирую встретить сам Новый год. Ну и, конечно, приеду в центр Петропавловска-Камчатского, чтобы здесь разделить с жителями радость прихода 2021 года и вместе пожелать, чтобы все невзгоды остались в 2020 году, а следующий год был более счастливым, более удачным и меньше испытаний на нашу долю в 2021 году пришлось.