Валерий Вечорко: COVID-ситуация в январе будет зависеть от сознательности

О том, изменилось ли течение коронавируса, и замечены ли мутации, какие болезни чаще всего сопровождают коронавирус и о своей новогодней мечте в интервью РИА Новости рассказал главный врач городской клинической больницы №15 имени О.М. Филатова департамента здравоохранения города Москвы Валерий Вечорко. Беседовала Ольга Овчинникова.

– Полностью ли заполнена Филатовская больница? Или есть свободные мощности?

– Надо сказать, что на сегодня больница заполнена не до отказа, не полностью. У нас находится порядка 1,5 тысяч пациентов.

– Сколько пациентов находятся в реанимации? Каков процент пациентов на ИВЛ в реанимации?

– В реанимации около 200. Конечно, не все они подключены к аппаратам ИВЛ, часть – на высокопоточной вентиляции и на кислороде. На аппаратах ИВЛ порядка 30%.

– Утяжелились ли пациенты по сравнению с весной?

– Необходимо сказать, что, наверное, картина течения болезни изменилась, сейчас она протекает немного иначе. Если раньше у нас поступал пациент с лихорадкой, она была стойкая в течение какого-то периода времени, а потом наступало улучшение. То сейчас течение болезни – волнообразное. Поступает пациент, допустим, с температурой 38 градусов, потом она снижается, потом опять поднимается до 38.

– Замечена ли какая-то мутация инфекции?

– Явной мутации мы не видим. Но мы тот стационар, который принимает не только с коронавирусной инфекцией, но и с другими сопутствующими заболеваниями, в том числе и острыми хирургическими заболеваниями. Поэтому у нас находятся микст-пациенты, у которых состояние усугубляется за счет того, что есть сочетанная патология.

– Раз речь зашла о микст-инфекции, на что в первую очередь делаете упор в таких случаях?

– Мы упор при лечении делаем и на купирование гипертермии, и на работу по улучшению сатурации, и на отслеживание лабораторных показателей, и на недопущение наслоения бактериальной флоры. Тут много разных направлений.

– Я правильно понимаю, что есть такие пациенты, у которых коронавирус – это не первоочередное, что вы лечите?

– Бывает и так. Например, к нам переводят из другой больницы пациента, который ПЦР+, бессимптомный. Это одна ситуация. Бывает, что он откуда-то выписался, находится на самоизоляции 14 дней – и опять же поступает к нам с другой патологией. Понятно, что если он вылечился от коронавируса и поступает с острой хирургической патологией, то мы лечим острую хирургическую патологию. Бывают пациенты, которые поступают и с хирургической патологией, и с коронавирусной инфекцией, мы тогда лечим одновременно и коронавирусную инфекцию, и проводим оперативное лечение патологии.

– Какие сопутствующие заболевания чаще всего встречаются у больных ковидом?

– Трудно сказать, какие чаще всего. Поступают с разными заболеваниями: у нас и заболевания сердца, и заболевания аорты, которое требует экстренного кардиохирургического вмешательства, и острая хирургия живота, и переломы. Все это коморбидные больные.

– Говорят, что коронавирус дает осложнение на сердце и создает проблемы с тромбами, правда ли это? Как лечите таких пациентов?

– Дело в том, что коронавирусная инфекция поражает, в первую очередь, дыхательный тракт, дыхательную систему. Потом, о чем вы говорите, вызывает микротромбозы – это нарушение целостности сосудов, так называемого эндотелия. Это и поражение желудочно-кишечного тракта, которое протекает в виде мезентериального тромбоза. И поражения центральной нервной системы. Поэтому тут практически весь организм задействован при коронавирусной инфекции. Вопрос – как его лечить? Клиницисты анализировали течение болезни у разных пациентов и разработали новые схемы лечения. Если речь о микротромбозах, у нас все получают антикоагулянтную терапию, которая способствует предотвращению микротромбозов. Но, конечно, все сугубо индивидуально с каждым пациентом.

– А если уже появились тромбы?

– Для этого есть антикоагулянтная терапия, есть тромболитики, есть определенное механическое участие, например, кава-фильтры. Поэтому здесь все сугубо индивидуально. Если мы видим тромбоз сосудов, мы, конечно, им занимаемся.

– Сложнее ли организму восстановиться после сочетанной болезни?

– Безусловно. Если пациент приезжает к нам только с поражением легких – пневмонией, то мы его стабилизируем, вылечим, затем ему необходимо проводить дыхательную гимнастику. Если он приезжает с инфарктом миокарда и с коронавирусной инфекцией, безусловно, происходит реабилитация и как у больных, перенесших инфаркт миокарда, и вторая часть как у пациентов, которые болели коронавирусной инфекцией.

– Как изменилось лечение коронавируса за те девять месяцев, что вы с ним боретесь?

– Мы значительно продвинулись вперед. Я помню, когда мы начинали лечить, мы использовали один набор препаратов в соответствии с рекомендациями Минздрава. Сейчас уже выпущена девятая версия рекомендаций с новыми схемами лечения – действуем в соответствии с ними. Есть и новые методики, например, лечение донорской плазмой, ингибиторами интерлейкинов 6 и янус-киназ.

– Какие методики применяются сейчас и какие наиболее эффективны?

– Это, конечно индивидуально. Когда к нам поступает пациент, мы берем все анализы, биохимию, коагулограмму, смотрим его основные показатели и на основании показаний назначаем те или иные препараты. Если там только вирусная инфекция, мы прибегаем к противовирусным препаратам, глюкокортикостероидам. Если присоединяется бактериальная инфекция, то, конечно, здесь свое место в лечении находит антибактериальная терапия. Иногда применяются муколитики, практически всегда антикоагулянты. Это зависит от показателей, от клиники. Поголовного применения антибактериального препарата у нас нет. В том числе наши больные по показаниям получают и плазму.

– На базе вашей больницы функционирует роддом для женщин с ковидом. Отличается ли здоровье этих детей от нормы?

– В этом направлении у нас хорошие новости. Ни один ребенок, который родился в нашем роддоме, не заразился ковидом. В целом здоровье в норме. Но надо понимать, что многое в здоровье ребенка зависит от здоровья мамы, от времени и срока родоразрешения. Если состояние мамы ухудшается, соответственно кровоснабжение у плода ухудшается, мы делаем постоянные обследования, при необходимости родоразрешаем пораньше. Бывают и уникальные случаи, например, был случай, когда беременная женщина была в реанимации на аппарате ИВЛ на протяжении 44 дней, мы ее родоразрешили, с ребенком все замечательно, и мама в скором времени готовится на выписку.

– Сколько медиков уволилось во время пандемии, есть ли дефицит кадров?

– Текучесть кадров в такой большой больнице, как наша, существует всегда, но она в пределах допустимых значений, пандемия никак существенно на нее не повлияла. Что касается нашего общего штата, то он вырос в пандемию. У нас на сегодня 3116 сотрудников, а до пандемии было порядка 2,5 тысяч. Когда нагрузка увеличилась, койки возросли – штат увеличился.

– Этот штат справляется с нынешней нагрузкой?

– Да, справляется.

– Сколько сотрудников переболело коронавирусом?

– Небольшой процент.

– Те сотрудники, кто не болел, уже вакцинировались?

– В процессе.

– А вы?

– А у меня пока есть антитела.

– Легче ли сейчас справляться с нагрузкой, чем весной?

– Я бы так не сказал, что легче или сложнее. Я бы по-другому сказал: сейчас уже за эти девять месяцев мы свыклись с тем, с чем и как мы сейчас работаем.

– Но усталость ведь копится?

– Копится, мы ведь не железные.

– А свободное время на себя, на семью у врачей есть?

– Работают ведь посуточно, работают ведь по графику. Мы готовы предоставить график работы по желанию: кто-то работает по восемь часов, кто-то работает по 12 часов, кто-то по 24 часа. Но они работают по графику как раньше, так и сейчас. Это ответ на ваш вопрос, есть у коллектива время отдохнуть или нет. А что касается нас, администрации, то мы работаем не совсем по графику, и это тоже ответ на ваш вопрос.

– Есть ли какие-то пиковые часы, дни, когда нагрузка на больницу возрастает?

– Я бы с осторожностью сказал, что, наверное, больше ночью. Потому что мы – та больница, в которую перевозят пациентов из других больниц, которых там лечили, и возникла какая-то острая ситуация. Они, как правило, больше ночью переводят.

– Ожидаете ли роста числа заболевших во время и после новогодних праздников?

– Все будет зависеть от сознательности людей в том числе. До праздника осталось две недели, думаю, ничего не произойдет за две недели. Но если в сознании у многих отложилось, что необходимо носить маски, обрабатывать руки, соблюдать дистанцию, то не должно быть ничего и после. Если же начнется "море по колено" – можно ожидать увеличение заболеваемости. Очевидно, это даже не доктору понятно.

– И как посоветуете отметить Новый год москвичам, чтобы не заболеть?

– Новый год – семейный праздник, вот и отмечайте семьей.

– То есть поменьше выбираться в массовые места?

– Действительно, поменьше выбираться. Как говорят, береженого бог бережет. Эти сиюминутные всплески, они не стоят того, чтобы потом оказаться в больнице, а еще хуже – в реанимации. Я понимаю, что многим это не понравится, но я хочу сказать, что мы девять месяцев работаем и дальше продолжаем работать, люди тоже могут переждать, пока у нас популяционный иммунитет выработается, пока для вакцины расширятся группы получателей, когда эти моменты наберут силу, тогда уже и на танцы ходить, и на дискотеки.

– Как врачи больницы будут работать в праздники?

– Все работают по графику. Если мы возьмем прошлый новый год или позапрошлый, то был график, и здесь будет такой же ничем не отличающийся график. Одни будут на работе встречать Новый год, другие – в кругу семьи.

– То есть усиление не планируется?

– Тут мы будем смотреть по ситуации, для того, чтобы усиляться, должна быть причина. А причины особой пока нет. Может быть как обычно: с 31 на первое – затишье, а первого начинают поступать переломы, ушибы, ссадины. Если будет необходимость, усилимся травматологами. Мы эту ситуацию можем скорректировать в любое время.

– Изменила ли вас пандемия? Может, открыли в себе какие-то скрытые ресурсы?

– Очень изменила. Я больше узнал людей. Я увидел востребованность медицинского сообщества, врачей. Сейчас доктор – это важный человек, хотелось бы, чтобы это осталось. Какие-то коллеги вокруг проявили себя, это интересный опыт.

А еще я стал активным пользователем интернета: у меня появились странички в Instagram и Facebook, у меня их раньше не было. А теперь есть личные странички. Кстати, много подписчиков. Я всегда стараюсь даже в самой плохой ситуации находить небольшой положительный момент.

– Есть ли какая-то новогодняя мечта? Что бы для вас было лучшим подарком?

– Для себя… Есть. Очень хочется съездить на родину, в деревню Городная в Белоруссии, на могилку к родителям. Зайти в дом. Попариться в баньке. А рано утром, когда все вокруг еще накрыто туманом, отправиться на рыбалку. И там, на берегу реки, в абсолютной тишине встретить рассвет вместе со звуками просыпающейся природы. И никуда не спешить. Хотя бы день. А лучше 4-5. Но пока их нет.