Поминаевка звали. Будни деревни, где осталась всего одна жительница

МОСКВА, 14 дек — РИА Новости, Мария Семенова. В 220 километрах от Пензы, в селе Поминаевка, стоит дом. Небольшой, ухоженный, кирпичный, с новенькой красной черепицей — и единственный жилой. Но вокруг нет атмосферы заброшенности: зимой почищены дороги, летом перед соседскими заборами скошена трава. Расставлены таблички с именами деревенских мужчин, погибших в Великую Отечественную, на месте, где была школа, — деревянная парта, перед ней — доска с фотографиями тех, кто когда-то учился, взрослел, растил детей в Поминаевке, а потом уехал навсегда. Все это — благодаря Владимиру Лидину, сыну Татьяны Николаевны, последней жительницы вымершего села.

Школа и запах магазинной селедки

Историю своего рода 61-летний Владимир Лидин может проследить до прадедов, дальше нить теряется. "В 1931-м дедушка хоронил отца — тогда был голод страшный. Сам копал могилу и гроб на тележке вез, больше некому было. У него на руках остались младший брат и три сестры. За это испытание ему Бог дал выжить на войне. Он участвовал в Финской — был связистом, с катушкой бегал. Потом так же, с катушкой, прошел Великую Отечественную, до Польши, вернулся ефрейтором".

До войны, рассказывает Владимир, в Поминаевке было 2700 жителей, на фронт призвали больше 300, погибли 109. "Была школа-восьмилетка. Ее купцы построили в начале прошлого века. Там еще моя бабушка училась — а она 1910 года рождения. В деревне была баня, мельница около реки стояла, работал клуб — иногда не помещались все желающие. Земли не хватало — из-за межевания соседи постоянно ссорились. Дерева — тоже, до сих пор помню, как дедушка какие-то гнилушки замазывал глиной, когда двор ремонтировал. Даже деревянные кресты с кладбища все сожгли, когда стало невмоготу: мужчин не было, а бабы выживали как могли. Это сейчас там все заросло — руби не хочу. В те времена жизнь бурлила. У всех — скот, огороды. Там чернозем: дедушка втыкал в землю отрезанную ветку, и она росла. По лугам ходила скотина, было триста коров у жителей и пятьсот голов на ферме, а еще тысяча мясных бычков. Летом каждый день резали по бычку, чтобы кормить рабочих".

© Фото : из личного архива Владимира Лидина

Дом Татьяны Николаевны

В 1960-е население значительно сократилось, но деревня была жива. Владимир помнит, как первоклассником не хотел идти в школу — боялся. Помнит и запах селедки в сельском магазине. Сейчас — ни магазина, ни школы.

"В 90-е люди поехали за лучшей жизнью. Сбежали поближе к магазинам — "цивилизации", как они говорили. Последними отбыли маргиналы — спившиеся, деградировавшие. Нормальные еще раньше перебрались к детям, там и умерли. Но некоторые приезжают на Троицу на кладбище. Плачут, говорят: "Зачем покинули?" Кое-кто готов был вернуться, но пустующие дома уже разграбили".

"Собирал фотографии по заброшенным домам"

Владимир давно живет в Москве, однако каждый отпуск проводит в Поминаевке, рядом с мамой. В один из таких приездов он стал свидетелем того, как сносили его школу. "Шел по улице — всегда любил прогуляться по деревне, тогда еще ничего не заросло. С удочкой — карасей наловил. Смотрю: стоит прицеп, шесть-семь рабочих разрушают школу. "Что вы делаете?" — "Местная администрация распорядилась, обращайтесь к ним". Обратился, сказали: "Кому она нужна?" Небось себе кто-то сделал гаражик из этого камня. У нас народ такой: проще было бы купить, но они разберут и возьмут б/у. Это в крови: стащить то, что плохо лежит. А может, просто от нашей бедности. Признаюсь честно, у меня была с собой фляжка коньяка, я ее сразу и выпил. Раньше в селе была еще одна школа, деревянная, в 90-е один чиновник своему приятелю или родственнику ее уступил для проживания. Тот напился и все спалил", — с горечью говорит Владимир.

© Фото : из личного архива Владимира Лидина

Владимир и Татьяна Николаевна

Он не мог видеть, как умирает родная деревня, и стал медленно, но верно бороться с запустением на этой земле. Начал с кладбища. "Поставил арку на входе, привел в порядок брошенные могилы, сделал таблички, прибрался, бульдозером вокруг все вычистил — мусора было немерено, лет пятьдесят никто этим не занимался. Нанял рабочих, чтобы кусты вырубили", — перечисляет Владимир.

© Фото : из личного архива Владимира Лидина

Лидин установил арку перед входом на кладбище

Потом на месте храма установил крест. Сподвиг его на это "тоскливый взгляд" матери — ей тоже было нелегко смотреть на запустение. "Она могла долго рассказывать про храм. Я человек эмоциональный и, хотя в Бога не верю, потому что бывший коммунист, считаю, что храмы — наше наследие, там дух и силу воли укрепляли прадедушки и прабабушки".

Теперь в деревне — сплошь символы. Если на месте храма — крест, то там, где была школа, — парта и доска. На ней фотографии сельчан. Есть там разделы "Молодежь Поминаевки" — сейчас это люди в годах, "Поминаевские красавицы", а также "Бессмертный полк". "Для меня это особенно важно, у меня двое близких родственников погибли", — подчеркивает Владимир.

© Фото : из личного архива Владимира Лидина

Парта на месте школы

Он ходил по брошенным домам, искал фотографии, мониторил в соцсетях — кто-то из уехавших или их детей публиковал портреты. Часть дали те, кто перебрался недалеко — в соседние деревни.

Увековечивая память селян, Владимир не пытается их идеализировать. "Семья не без урода: кто-то разрушил церковь, кто-то кого-то убил, моего дедушку сильно покалечил местный житель, одного родственника погубили. Да, есть и негодяи, и хорошие люди — это наша история. Я общаюсь с односельчанами, они уже в возрасте, не могут приехать, но спрашивают, что с их домом — я им записываю видеоролики".

"Никуда не уеду"

Мы позвонили Татьяне Николаевне, последней жительнице деревни. Трубку сняла ее помощница. Она объяснила, что пожилой женщине — ей уже 88 лет — трудно разговаривать.

«

"Мама бы с вами с удовольствием побеседовала, она очень общительная, — вздыхает Владимир. — Но у нее случился микроинсульт. Она ходит, а с речью проблемы. Сейчас восстанавливается. Мама сильная рассказчица: у нее прекрасная память, чувство юмора. Едешь с ней по деревне, остановишься около разрушенного дома, она делится его историей, помнит ушедших на фронт, хотя, когда началась война, ей было всего девять лет".

Таким образом, биографию последней жительницы Поминаевки мы узнали от ее сына. Во время войны Таня, девочка-подросток, ухаживала за свиньями. Затем была уборщицей, кладовщиком. "Это профессия расстрельная. Воровство, пьянство. Мужики, что работали до нее, все в тюрьму попали, но не мама. Она сильная, волевая, сама себя сделала, детей воспитала одна — когда отец умер, мне было шесть, а брат младше на два года", — говорит Владимир.

© Фото : из личного архива Владимира Лидина

Доска со старыми фотографиями

Был у Татьяны Николаевны и "третий сын" — умственно отсталый Виктор, о котором она заботилась с его четырнадцати лет, когда он осиротел. "У него с головой было плохо, хотя он блестяще играл в шахматы, память имел изумительную, но речь своеобразную — такой эзопов язык. Мама его опекала, следила, чтобы не обижали, — если бы не она, был бы совсем забитый. Последние годы он приходил к маме как на работу, помогал ей за птицами ухаживать, за огородом, а она его кормила. Это был предпоследний житель деревни — несколько лет назад брат с сестрой забрали его в город. Он уже умер".

До сих пор Татьяна Николаевна с помощницей держат хозяйство: гусей, кур. Раньше водились и овцы. Сын, конечно, предлагал перебраться в город, но раз за разом слышал: "Я никуда не поеду".

© Фото : из личного архива Владимира Лидина

Владимир с матерью

"Привозил ее в Москву, два дня прожила и говорит: "Хочу домой". И я ее понимаю. Глава администрации Башмаковского района нам помогает. Да, врачей в селе нет, но разве в большом городе все хорошо с медпомощью? У меня два товарища родителей похоронили. Один привез отца с сердцем — через две недели умер от ковида. Маму предлагали госпитализировать в Каменке, но там мест в палатах нет, пациенты лежат в коридорах. В результате я заплатил, чтобы ей ставили капельницы на дому", — говорит Лидин.

"Ни на кого не рассчитываю"

Владимир косит траву у заброшенных домов, поддерживает насыпную дорогу. Кое-кто соглашается помогать ему безвозмездно, другим он платит из своего кармана. Все в одиночку. Его дети не участвуют в возрождении деревни: один из сыновей — аллергик, он не появляется в Поминаевке, другой время от времени навещает бабушку летом.

Село оживает только в день Троицкой родительской субботы, когда по традиции приходят на кладбище. "Бывает, до ста жителей приезжают, привозят внуков, правнуков, показывают, где что было. Это школа воспитания: люди хотя бы знают, где их предки обитали".

© Фото : из личного архива Владимира Лидина

Владимир Лидин

Владимир спасает практически умершую деревню не только ради Татьяны Николаевны — "мама не вечная", но и для других жителей, которые хоть и уехали, однако посещают родные могилы. А еще ему просто нравится созидать. "У нас народ — потребитель: "Дайте, сделайте". И хочется показать, что я, простой смертный, который живет от получки до получки, могу что-то изменить. Смотрю на соседние деревни, они все ждут, что власть им что-то сделает — да не сделает!" — горячится он.

Говорит, что рассчитывает только на себя. Насчет будущего Поминаевки иллюзий не строит. "Продлю жизнь или, может быть, агонию этой деревни. А вдруг она возродится, как птица-феникс", — мечтает Владимир. У него теперь новая задача: поставить памятник умирающей деревне. Он предполагает, что это будет простой грубый камень с чугунной табличкой.

"Текст у меня уже был написан, но два дня лихорадочно пытаюсь его найти. Там будет коротко об истории Поминаевки, ее жителях и в конце — о моей маме". Пока на месте будущего обелиска — стенд со стихотворением "Поставьте памятник деревне".