В моржовой «осаде»
О жизни ученого-одиночки на берегу Чукотского моря
Мария Семенова
Максим Чакилев несколько месяцев в году проводит на моржовом лежбище. Живет в охотничьем домике, который то и дело сотрясают удары животных весом в тонну, воду носит ведрами из родника, собирает дрова, чтобы топить печку. Связь с внешним миром — только по спутниковому телефону. До ближайшего поселка двенадцать километров пешком по тундре.
О буднях ученого-отшельника — в материале РИА Новости.
«Успеть на последний самолет»
Максим родом из небольшого села Кува, что в Пермском крае. На берегу Чукотского моря он оказался, по сути, случайно. Его друг-ихтиолог проходил практику в Тихоокеанском филиале Всероссийского НИИ рыбного хозяйства. Позвал сюда и Чакилева. По образованию Максим микробиолог, но после университета попал в лабораторию морских млекопитающих. С тех пор уже около десяти лет живет в Анадыре, где действует филиал ВНИИ рыбного хозяйства и океанографии. Но только часть года: каждую осень на два-три месяца Чакилев перебирается на лежбище моржей. С 2011-го он работает на мысе Сердце-Камень Чукотского района.
Путь непростой: самолетом из Анадыря в Лаврентия, оттуда — вертолетом до Энурмино, национального села, где живут в основном чукчи. Отсюда 12 километров до лежбища. Рейсы между Энурмино и Лаврентия часто переносят из-за погоды — случалось, что дорога серьезно затягивалась.
«Один раз на обратном пути полтора месяца просидел в селе, потом меня на снегоходе вывезли в Лорино и на следующий день — в Лаврентия, чтобы успеть на последний самолет перед Новым годом», — вспоминает ученый.
В Энурмино Максим покупает продукты на весь сезон. Стандартный набор: гречка, макароны, рис, тушенка, чай, сахар, сладости. На мыс Сердце-Камень «забрасывается» на лодке — отвозят местные жители в конце августа или начале сентября. В течение сезона Чакилев изредка наведывается в село, если нужно срочно выйти в Сеть или купить что-то из еды. Общается главным образом с морскими зверобоями: «Для работы это важно, у них можно уточнить, когда встречали моржей, китов, что добыли». У коренного населения квоты на морских млекопитающих, но на расстоянии пяти километров от лежбища, когда там залегают моржи, запрещена не только охота — передвижение любой техники.
«История умалчивает»
Большую часть командировки Чакилев находится в охотничьем домике на берегу моря. «Откуда он взялся, история умалчивает. Бывает, кто-то из местных говорит: мой дед строил. Мне кажется, это охотничий балок, который поставили в советское время, когда в районе был песцовый промысел. Обычная избушка из бруса, внутри — кирпичная печка, деревянные нары, снаружи — просто обрешетка, обмазанная штукатуркой», — описывает Максим.
У избушки есть пристройка и гараж. Впрочем, в нем не транспорт, а дрова и уголь. За водой — к ручью. На мысе биолог чаще всего один, хотя несколько сезонов был напарник.
«Домик постепенно утеплили, полы прикрыли, щели запенили. В этом году привезли стекло — раньше армированная пленка вместо окна была. Это нестрашно, я редко там задерживаюсь до сильных морозов, максимум до минус 25, это было в 2013-м. А так уже в минус десять моржи уходят с лежбища, следом и я уезжаю».
Поначалу местные восприняли «оккупацию» домика в штыки. «В любом маленьком поселке не любят чужаков, но я там уже прижился, меня считают своим, энурминским чукчей. Однако на первых порах говорили: «Домик не ваш, хозяин приедет, выгонит». Потом увидели, что я там не просто так, что-то ремонтирую. Ну и объяснил им: «Ребята, я не из академической науки, а из рыбохозяйственной, стану писать прогнозы, на их основании вам будут выдавать квоты на моржей, китов, ластоногих».
«Ночью дом трясется»
Первый сезон Чакилев провел вместе с опытным коллегой: тот уже отработал несколько лет на острове Врангеля, где тоже есть моржовые лежбища. «Та командировка пролетела незаметно. Романтика: медведи белые и бурые, моржи, которых впервые видишь. Сейчас-то я привык, а поначалу все время бегал с фотоаппаратом», — рассказывает ученый.
Обычный день Максима в командировке выглядит так. После утренней кружки кофе и сигареты он уходит на север мыса, нужно обойти все залежки, посчитать моржей и других морских млекопитающих: серых китов, горбачей, касаток. Запах там стоит специфический. Чакилев смеется: спасают хронический ринит и привычка.
«Раз в пять дней фиксирую половозрастной состав. Если есть трупы, определяю предположительную дату, место смерти: произошло это там, где было самое большое скопление или нет, примерные причины. Описывая тела, отрезаю палец на задней ласте, чтобы не посчитать случайно несколько раз. Вся одежда пропитывается запахом, потом ее приходится сжигать. Моя задача — просто наблюдать, смотреть на сроки миграции и численность. Мыс Сердце-Камень — ключевое лежбище, где собирается до 80 процентов всей популяции», — объясняет биолог.
Работы хватает: помимо наблюдений, еще нужно заготавливать дрова, топить печь, ходить за водой на ближайший родник.
«Первый месяц — ремонт, потому что белые медведи по весне всегда что-то крушат, а моржи доски выламывают. Одна взрослая особь весит в среднем 900 килограммов, когда они дерутся — а это у них постоянно, — дом трясется. Но пока худо-бедно держится. Альтернативы-то нет. Поставить в тундре, подальше от лежбища, палатку нельзя — медведи», — говорит Максим.
В свободное время он читает. Темнеет рано, но бензогенератор дает электричество — несколько канистр топлива ученый всегда привозит с собой. «Отдыхаю от новостей. Понятно, информационный голод, однако ведь есть спутниковая связь, общаюсь с людьми, узнаю, что происходит. Мне лучше в полях, чем в кабинете. Сейчас сижу в Анадыре, отчетами занимаюсь — вот это угнетает», — признается Чакилев.
Финал его работы — подготовка материалов, обосновывающих квоты коренным жителям.
«Легенды о моржах-людоедах»
Ученый замечает, что с каждым сезоном все больше животных гибнет на лежбище. «Моржи часто давят друг друга. За сезон паника случается до двадцати раз — это только то, что я вижу. Они могут испугаться чаек, воронов, медведей. В этом году Чукотское море полностью очистилось ото льда, а моржам нужен субстрат для отдыха. На лежбищах собирается по несколько десятков тысяч особей — они приходят на берег уставшие и ослабленные, может быть, из-за этого многие гибнут в давке», — рассуждает Чакилев.
Однажды трактором (его пригнали сельчане) ему пришлось очищать стоянку от тел погибших в давке млекопитающих: туши приманивают медведей.
Биолог объясняет: морские великаны приходят в Чукотское море, потому что оно мелководное, самкам с детенышами здесь легче добывать пищу. Эти животные питаются двустворчатыми моллюсками, обитающими на дне и в илистых отложениях, а в ста шестидесяти километрах от Сердце-Камня — самое большое в Арктике скопление их корма. В начале ноября моржи уходят с лежбища в Берингово море: зимуют в полыньях.
«На воде были случаи, когда они нападали, пробивали резиновые лодки, у нас так было с моторкой. Однако это скорее защитная реакция. Моржиха вынырнула из воды, а перед ней — какие-то непонятные люди, вот и ударила. У охотников есть легенда о келючах, хищных моржах, которые рано осиротели и начали питаться мясом, а не моллюсками. Но это исключение из правила», — уточняет Чакилев.
На берегу же моржи неопасны — наоборот, если до стада донесется запах человека, они бросятся в воду и в панике задавят друг друга.
Несмотря на развитое обоняние, зрение у животных плохое: «Они видят на контрасте — если стоишь у стены дома, не заметят тебя, а если залезешь на крышу и встанешь на фоне неба, запаникуют».
От белых медведей моржи спасаются в воде, от косаток — прижимаясь друг к другу и образуя большое скопление. Хищные киты нападают только на одиночек.
«Ладошкой по вибрисам»
За годы жизни на мысе Максим хорошо изучил привычки и особенности подопечных. А вот поначалу случались неожиданности. «В первую командировку я чуть с ума не сошел: напарник, Леха, был дома, я шел один по тундре вдоль берега и слышал, что постоянно кто-то свистит. Оказалось, моржи, когда выныривают, выдыхают — получается свист. А общаются они криком».
Жить бок о бок с ними непросто. В пик сезона на лежбище скапливается восемьдесят, а то и сто тысяч моржей, они буквально окружают дом — не зайти, не выйти. К «осаде» Максим готовится заранее, набирает воды на несколько дней. Потом млекопитающие постепенно уходят со стоянки. В это время мониторинг Максим проводит, запуская квадрокоптер с крыши.
В дом животные не лезут, а вот гараж обычно открыт. Биолог пытался заколотить дверной проем досками, но моржи выломали. Так что иногда приходится встречать поутру незваных гостей.
«Прихожу, выгоняю их оттуда, потому что в гараже топливо. В 2013-м они все переломали: лодку резиновую двухместную порвали, уничтожили весь уголь, который я набрал на ноябрь. Если зверь агрессивно себя ведет, можно хлопнуть по вибрисам ладошкой — он уйдет. Некоторые огрызаются, но чаще всего просто уползают. Однако когда животное в стаде, так делать нельзя, будет паника. Реакция различается: как психология одного человека и толпы», — объясняет тонкости ученый.
Вскоре после «осады» моржи начинают уходить с лежбища, а вслед за ними, переждав несколько дней, уезжает в город и Максим. Но только для того, чтобы вновь вернуться сюда в следующем сезоне.
