"Ни копейки не дам": кто подрывает доверие к благотворительным фондам

МОСКВА, 30 окт — РИА Новости, Юлия Ахмедова. Фотографии умерших детей, поддельные сайты фондов, шантаж и угрозы — мошенники в сфере благотворительности ничего не стесняются и зарабатывают десятки миллиардов рублей на чужом горе. Ведь люди обычно не проверяют, кому жертвуют деньги, дошли ли они до адресата. РИА Новости разбиралось, почему нет управы на аферистов и как не попасться на их уловки.

Старые раны

У Татьяны Волковой из Оренбурга двое детей родились недоношенными и нуждались в специальном уходе. Уже много лет она состоит в группе во "ВКонтакте", посвященной таким детям. Там родители обмениваются информацией о лечении и поддерживают друг друга. Попасть в группу не так просто: администраторы просят заполнить анкету и одобряют только тех, у кого действительно есть недоношенные дети.

"За все годы я ни разу не видела в этой группе каких-либо объявлений о сборе денег, — рассказывает Волкова РИА Новости. — Но в конце 2019-го там появился пост одной из участниц — Екатерины Тарасенко из Тюмени. Она просила деньги на лечение дочери".

Тарасенко утверждала, что ребенок получил страшные ожоги из-за взрыва электрического чайника на кухне. Надо постоянно, через два-три дня, делать перевязки под общим наркозом. Бесплатный больничный наркоз девочка переносила плохо, поэтому каждый раз приходилось платить по 15,8 тысячи рублей.

"К посту прикрепили шокирующие снимки: у ребенка в бинтах лицо, руки, ноги, — вспоминает Волкова. — Когда я это увидела, подумала: "Господи, ну почему столько страданий выпало одному маленькому человечку". Ведь все мы знаем, что уже перенесли наши дети, рожденные недоношенными. Мы с семьей оперативно перевели пять тысяч рублей".

Вскоре Тарасенко опубликовала в группе чеки за платные услуги, выданные якобы ожоговым отделением Областной клинической больницы № 1 в Тюмени. Однако участники группы заметили, что таких чеков там не бывает.

"Стали спрашивать, почему странные чеки, ведь сейчас от руки их нигде не заполняют, — продолжает Волкова. — Я тогда возмутилась: "Как можно сомневаться и требовать отчетов, ведь у людей горе такое".

Но позже выяснилось, что подозрения не были беспочвенными.

"Ребенок Тарасенко действительно получил ожоги, но в 2018 году, а пост она опубликовала в конце 2019-го. Деньги собирала так, будто несчастье случилось только что", — поясняет Татьяна.

Уличенная Тарасенко обвинила во всем бывшего мужа. Дескать, это он выложил фото ребенка в интернет от ее имени, решив таким образом насолить ей за то, что она потребовала алименты. Сама она якобы ничего не знала, и 80 тысяч рублей, которые люди перевели ей на карту, были для нее полной неожиданностью.

Экс-супруг все это опроверг.

После многочисленных обращений потерпевших в августе этого года против Тарасенко возбудили уголовное дело по статье 159 УК ("Мошенничество"). Эта история, говорят участники группы, пошатнула их веру в благотворительность — многие зареклись впредь жертвовать деньги в социальных сетях.

Спасение утопающих

Мошенники зарабатывают на чувствах людей, пробуждая жалость и желание помочь, разными способами. Одни публикуют историю ребенка, которому вовсе не нужна помощь, другие используют фотографии уже умерших детей. Кто-то придумывает "букет" заболеваний для себя самого или даже создает липовый фонд и собирает деньги для реальных больных, но ничего им не переводит.

Больше всего в таких ситуациях страдают даже не те, кто лишился денег и оказался обманут, а те, кому эти деньги действительно были нужны — на лекарства, операции или реабилитацию.

Три года назад Анна Николаева из Магнитогорска активно искала средства для реабилитации сына Никиты, у которого ДЦП. Деньги собирали в соцсетях и через фонды. Найти в интернете номер телефона Николаевой тогда было несложно.

© Фото : Анна Николаева

Анна Николаева с сыном Никитой

"Весной 2017-го мне позвонил некий Арсений Шепс. Представился директором благотворительного фонда "Спасение" из Самары, — рассказывает Николаева РИА Новости. — Предложил помочь. Попросил прислать все документы. Но предупредил, что полностью сумму собрать вряд ли получится — переведут, сколько смогут".

Вскоре информацию о Никите разместили на сайте "Спасения". Фонд также организовал сбор средств в торговых центрах Магнитогорска. В ящики для пожертвований, по словам Николаевой, клали деньги и ее знакомые.

"Нам нужно было уже лететь на реабилитацию, но фонд ничего не переводил, — рассказывает Николаева. — В итоге ни копейки так и не прислали. Шепс вообще пропал, перестал отвечать на звонки, а информацию о Никите удалил. При этом на сайте в тот момент были истории других детей, для которых собирали серьезные суммы".

После жалоб Николаевой в разные инстанции управление Минюста по Самарской области устроило внеплановую проверку "Спасения". Выяснилось, что волонтеры фонда вскрывали ящики для пожертвований без составления необходимых документов, деньги переводили не на расчетный счет организации, а на личный счет Шепса.

Фонд "Спасение" перечислял подопечным не положенные по закону 80 процентов от сборов, а гораздо меньше. Например, в 2015-м из 3,376 миллиона рублей — лишь 794 тысячи.

В июле 2017-го суд принял постановление о ликвидации "Спасения". Однако, по информации местных журналистов, ящики фонда стояли в торговых центрах еще как минимум год. Деньги никому не вернули.

Нужную сумму для Никиты Николаева так и не собрали, лечение остановилось.

Банковская карта — непрозрачный метод сбора

По словам экспертов, в последние несколько лет ящики для благотворительных сборов потеряли былую популярность. Теперь мошенническая благотворительность развивается в соцсетях.

В интернете используют методы так называемой токсичной благотворительности, поясняет эксперт проекта "Все вместе против мошенников" Владимир Берхин. Например, фразы-триггеры: "Если вы не поможете, судьба этого ребенка будет на вашей совести", "Сегодня не помогли вы, завтра — не помогут вам", "Когда вам станет плохо, вспомните, что вы подарили ребенку кусочек счастья" и тому подобные.

Берхин отмечает, что мошенничество в сфере благотворительности всегда направлено на "включение эмоций" — чтобы человек быстро, не задумываясь, перевел деньги.

"Увидев на фотографии ребенка в инвалидном кресле или подключенного к медицинским аппаратам, люди настолько проникаются изложенной тут историей, что ни секунды не сомневаются в написанном", — говорит эксперт.

По его словам, часто такие посты сопровождаются фотографиями, украденными у нуждающихся, настоящих фондов или даже с образовательных ресурсов для медиков. К снимкам добавляют жалостливый рассказ, а внизу прикрепляют реквизиты банковской карты без каких-либо подтверждающих документов.

"Банковская карта — самый непрозрачный метод сбора, — подчеркивает Берхин. — Фонды, которым дорога репутация, не пользуются личными картами".

Бывают и более сложные случаи, когда деньги собирают на лечение реальных больных, но никаких гарантий их выздоровления врачи не дают.

"То есть это уже не поможет, тут паллиативный пациент, — уточняет Берхин. — В такой ситуации сложно понять, действительно ли люди верят в чудо или же они увидели возможность подзаработать".

Напрасные пожертвования

Несколько лет назад трехлетней девочке из Кургана Юле Макаровой, у которой был рак, собирали деньги на лечение — сначала в регионе, а потом и всей страной. Вдохновляющая история о том, как за три месяца россияне сплотились, чтобы помочь ребенку, обернулась большим скандалом.

Девочке поставили диагноз "герминогенная опухоль крестцово-копчиковой области с множественными метастазами в различных органах". После курса химиотерапии у ребенка произошел рецидив, и летом 2012-го ее отправили на паллиативное лечение по месту жительства. Мать ребенка начала искать деньги на лечение дочери за границей.

"Впервые я увидела посты о Юле Макаровой в декабре 2012-го, — вспоминает в разговоре с РИА Новости одна из жертвователей, фотограф Оксана Цехмистер. — У меня было много знакомых в Кургане, и я решила помочь в распространении информации. Поехала к Макаровым лично, сделала несколько фотографий Юли, которые потом и разлетелись по всей стране. Мама мне показала медицинские выписки. У девочки действительно был рак, но я не стала вникать, почему ее отказались лечить в России. Для меня тогда было достаточно просто увидеть больного ребенка и слов матери".

© Фото : Оксана Цехмистер

Светлана Макарова и ее дочь Юля

После поста Цехмистер пожертвования поступали одно за другим. Сформировались группы активистов, собиравших деньги и в соцсетях, и офлайн. По словам Цехмистер, Светлане Макаровой иногда приносили и наличные.

"Одна моя знакомая отнесла ей 200 тысяч рублей, — приводит пример Цехмистер. — Она глубоко верующая женщина и не требовала потом никаких отчетов".

Необходимую сумму, по словам собеседницы, собрали довольно быстро. Однако возникли проблемы с клиниками: одна из заграничных больниц отказалась принимать ребенка из-за ухудшения состояния, другая выставила куда больший счет — 618 тысяч долларов. Но и это не остановило активистов, продолжавших собирать деньги и привлекать внимание общественности.

Насторожились они, только когда мама Юли стала отказываться от любой помощи и заявлять, что ребенка спасет некий "меценат", которого никто не видел. Врачи же уверяли, что рак на такой стадии неизлечим.

"В городе уже была массовая истерика, — отмечает Оксана Цехмистер. — Никто не хотел понимать, что Юля все равно не выживет, поскольку это просто невозможно с ее диагнозом. Я и моя инициативная группа сделали заявление, попросив прекратить сборы. Половина города обвинила нас в бессердечности, в соцсетях развернулась настоящая травля в наш адрес".

Двадцать восьмого марта 2013 года Юля Макарова умерла. К этому моменту собрали около десяти миллионов рублей. На счету Макаровой, как она сама говорила журналистам, было 8,5 миллиона. Куда делись деньги, до сих пор неизвестно.

Связаться с Макаровой корреспонденту РИА Новости не удалось.

"Мало кто решится скандалить с матерью умершего ребенка. Несколько человек пытались вернуть деньги, обращались в органы, но все было бесполезно", — добавляет Оксана Цехмистер.

После этой истории, по словам собеседницы, она утратила доверие к тем, кто собирает деньги в соцсетях.

"Теперь никому и нигде копейки не дам", — подчеркивает Цехмистер.

Клоны благотворительности

Известные фонды тоже страдают от мошенников, подрывающих их репутацию. Чтобы втереться в доверие, аферисты не стесняются воровать логотипы, создают сайты-двойники.

"Сайты-клоны нашего фонда делают очень часто. В адресной строке убирают дефис, меняют ru на org или букву в названии, — рассказывает РИА Новости директор фонда "Подари жизнь" Екатерина Шергова. — В соцсетях открывают копии наших страниц. Так, например, в "Одноклассниках" долго гулял пост с фотографией больной девочки и описанием болезни, а деньги собирали на личную карту якобы директора нашего филиала в Нижнем Новгороде".

По словам Шерговой, главный признак сайтов-клонов и поддельных страниц в соцсетях — реквизиты физических лиц, то есть персональный банковский счет или личный электронный кошелек.

Директор благотворительного фонда помощи хосписам "Вера" Анна Скоробогатова добавляет, что самое надежное подтверждение подлинности аккаунта фонда в соцсетях — синяя галочка возле названия, символ верификации. Это значит, что фонд отправил администрации сети основные документы и прошел проверку.

В фонде "Вера" регулярно видят элементы оформления их ежегодной акции "Дети вместо цветов" у других НКО. Акция известна на всю страну: фонды "Вера" и "Дом с маяком" призывают родителей школьников подарить 1 сентября учителю один букет от всего класса, а сэкономленные на цветах средства отправить на поддержку тяжелобольных детей — подопечных этих фондов. Используя название акции, элементы узнаваемого дизайна и фотошоп, другие фонды предлагают переводить деньги им.

В этом году благотворители столкнулись с новым способом мошенничества — аферисты стали торговать мобильными номерами сотрудников фондов.

"Они просят родителей больных детей перевести на карту определенную сумму, обещая взамен номер мобильного телефона сотрудника "Подари жизнь", по которому им обязательно окажут помощь", — объясняет Екатерина Шергова. И это при том, что телефоны сотрудников фонда есть в открытом доступе, а за помощью может обратиться любой человек.

"Денег дал, значит — хороший"

В ассоциации "Все вместе", которая ведет борьбу с псевдоблаготворителями, говорят, что за последние два года к ним поступило 337 обращений о подозрительных и недобросовестных акциях.

В июне команда ВЦИОМ провела исследование. Выяснилось, что вовлеченность населения в благотворительность довольно высокая: 81 процент респондентов лично участвовали в благотворительности.

При этом пожертвования каждого десятого с большой вероятностью оседали в карманах аферистов. Почти половина опрошенных переводили деньги как в благонадежные организации, так и на личные карты, электронные кошельки и по номеру телефона.

Подавляющее большинство жертвователей (76 процентов) не отслеживают, куда идут их деньги. Одни слепо доверяют сборщикам, другие же просто не знают о механизмах контроля.

В 2018-м эксперты бизнес-школы "Сколково" подсчитали, что совокупный оборот благотворительных проектов в Рос­сии составляет 340-460 миллиардов рублей в год, что сравнимо с расходами федерального бюджета на здравоохранение (примерно 400 миллиардов).

То есть мошеннические организации и фейковые фонды зарабатывают десятки миллиардов.

Эксперты сходятся во мнении: всему виной низкая культура благотворительности. Россияне не рассматривают пожертвования как важный финансовый инструмент и серьезный шаг, поэтому не считают нужным тщательно выбирать адресата.

"Есть только один способ — менять сознание людей, — считает Владимир Берхин. — Объяснять, что это такое же ответственное дело, как и любая трата денег. Но у значительной части российского общества в центре акта благотворительности находится не просящий, а дающий".

Как правильно оказывать финансовую помощь: