У России нет выбора на постсоветском пространстве

Постсоветское пространство, оно же ближнее зарубежье, все сильнее трясет — к шестилетнему и пока что замороженному конфликту в Донбассе за последние пару месяцев добавились кризис в Белоруссии, потом война между Арменией и Азербайджаном в Карабахе, а теперь вот и послевыборная смута в Киргизии. А в воскресенье пройдут президентские выборы в Таджикистане — однако там для правящего почти 28 лет Эмомали Рахмона потрясений не ожидается: возврата к гражданской войне первой половины 90-х не хочет никто. Но вот в Молдавии, где 1 ноября будут выбирать президента, результаты выборов могут спровоцировать волнения — потому что слишком многих в ее элите не устраивает ориентация президента Додона на Россию. Сама Россия смотрит на происходящее в республиках бывшего СССР с самым пристальным вниманием и тревогой, а общество ищет ответ на вопрос, что же нам делать со всеми этими проблемами: отстраненно наблюдать, активно вмешиваться, работать на упреждение?

Нет недостатка в критике и даже панике: все проиграли, все потеряли, на нас давят по всем направлениям и вытесняют отовсюду, лезут американцы, европейцы, турки, китайцы... Доколе мы будем жить без стратегических планов, только оборонясь? Бездарный МИД, бездарный Кремль, бездарные элиты — трусят, думают только о своих шкурных интересах, несут какую-то чушь о невмешательстве, вместо того чтобы давить по всем фронтам и выращивать пророссийские элиты в бывших советских республиках!

Подобные стенания хорошо читаются — точно так же, как пять-шесть лет назад прекрасно читались бесконечные "Путин слил" или "вот-вот сольет" про Донбасс. Хотя и тогда было понятно, что Крым и Донбасс это не конец, а начало — нового этапа борьбы за Украину как таковую. Но с кем и чем мы боремся — и на Украине, и на всем постсоветском пространстве? С западными (восточными) "партнерами", расширяющими свое жизненное пространство за счет нашего? С местными элитами, ориентированными на отрыв своих стран от России? И это, конечно, тоже, но самое главное, мы боремся с навязанным и якобы "нашим собственным" представлением о России. Да, именно оно — наш главный противник.

В следующем году будет 30 лет распада СССР, и до сих пор многие считают произошедшее благом. Появилась самостоятельная Россия — без протухшей коммунистической иделогии, с различными свободами (веры, слова, предпринимательства, путешествий по миру). Да, в 90-е годы было тяжело. Зато потом страна постепенно вылезла из ямы, теперь у нас сильное российское государство, а что окраины разбежались, так оно и к лучшему. Украину, конечно, жалко — но с остальными никаких сантиментов быть не должно, только баш на баш, ничего личного. Подобные представления о Российской Федерации как о "настоящей" России довольно распространены, но глубоко ошибочны.

"Настоящая" Россия распалась в 1991 году — и все последующие проблемы как в России, так и на постсоветском пространстве это лишь следствие этого распада. Да, в 1991-м Россия называлась СССР и в ней было немало не очень справедливого по отношению к русскому народу — но это было построенное русскими государство. Построенное за тысячу лет исторического пути — в ходе которого русские расселились на тысячи километров на восток, север и юг. Россия никогда не была колониальной империей, расширение территории и присоединение (гораздо реже — завоевание) других народов было объективным процессом роста русского народа и его государства. Входившие в Россию народы сохраняли свои земли, культуру и уклад — и огромное евразийское государство обеспечивало им и мирную жизнь (делая невозможными войны с соседями), и прогресс. Распад СССР был не просто геополитической катастрофой, в первую очередь он был трагедией как для русского народа (ставшего разделенным — и это не говоря уже о миллионах беженцев и переселенцев), так и для практически всех народов большой, исторической России.

«

"Все колониальные империи распадаются", — утешали нас либералы-западники, пришедшие к власти в 90-х, сознательно или по невежеству сравнивая Россию — СССР с обладавшими заморскими территориями Британской или Французской империями, а не с Китаем, многонациональным и растущим, как и Россия, вширь. Развивайте свою Российскую Федерацию — и успокойтесь уже, говорили нам. И это было бессовестной ложью.

Потому что Российская Федерация не может развиваться сама по себе — она лишь часть исторической России. Можно, конечно, отказаться от своей истории, но тогда нет ответа на вопрос, почему Украина, то есть то, откуда и началась Русь, может быть независимым государством, а Дагестан или Дальний Восток не могут. У нынешней России в виде Российской Федерации просто нет выбора: она может быть или полноценным продолжением исторической России — СССР, или не быть вообще.

И это никакой не реваншизм, а просто понимание законов русской истории. Это наш долг перед предками и потомками, это нужно нам самим — тем, кто ощущает свою принадлежность к русской цивилизации, русской истории, русскому народу. Да и всем тем народам, которые связали свою судьбу с русскими и их государством — вне зависимости от того, где они оказались сейчас, в составе России или в виде независимых государств.

Независимых, конечно, в кавычках — потому что весь опыт постсоветской истории показывает, что никакого успешного самостоятельного госстроительства у бывших советских республик не получается. Прибалтика стала частью Евросоюза — то есть просто поменяла свою геополитическую принадлежность. Украина, как и Молдавия, зависли между Россией и Западом. Закавказье с его многонациональным составом и территориальными спорами живет в ситуации отложенного конфликта и жажды реванша. И, как мы видим сейчас в Карабахе, замороженный конфликт в любой момент может разгореться в полноценную войну. Выпихнутая из СССР Средняя Азия дает примеры стран, замкнутых на единоличного лидера (чаще всего отца-основателя государства), или эфемерных неустойчивых образований вроде Киргизии.

Конкретные причины неуспешности бывших советских республик во многом различны, но едины в главном. Отсутствие опыта государственного строительства — который не приобретается просто так, а является естественным качеством и следствием исторического пути того или иного народа. Даже успешные государства вроде Белоруссии или Казахстана не застрахованы от серьезнейших кризисов — причем внешние происки тут играют меньшую роль, чем внутренние проблемы (усталость от отца-основателя или его смерть). Национальные элиты могут быть сколько угодно замкнуты в себе, ориентированы на Россию или, наоборот, на бегство от России — но по большому счету все держится на единоличном авторитетном лидере, после ухода которого государства становятся уязвимыми.

Причем несостоявшиеся государства рискуют погрязнуть как во внутренней смуте, так и в конфликтах с соседями (и Карабах здесь только один, хотя и самый яркий пример). Перед постсоветскими республиками стоит простой выбор — закрепиться в орбите России и строить вместе с ней единое геополитическое пространство, то есть региональный союз (экономический и военный), или поддаться на внешние соблазны и поменять геополитическую ориентацию. Проблема лишь в том, что во втором случае у них не только не появится никакой субьектности и самостоятельности, но и вырастет риск конфликтов с соседями или даже распада.

А у России, по сути, нет выбора: нам нужно собирать, восстанавливать свое пространство, возвращаться на столбовую дорогу русской истории. Именно этим и занимается уже долгие годы Владимир Путин и его соратники — без излишнего пиара и шума. Евразийский экономический союз и ОДКБ являются инструментами подобного собирания утраченного — неслучайно как раз предполагаемый разворот Украины от ЕС к Евразийскому союзу в конце 2013 года вызвал такую жесткую реакцию Запада и евроориентированных украинских элит.

Понятно, что вытеснение России из постсоветского пространства остается важнейшей задачей для атлантистов, но это естественное продолжение многовековой политики сдерживания России и никоим образом не может повлиять на наши планы. Наоборот — именно понимание нами невозможности ухода из постсоветского пространства, то есть отказа от исторической России, является фундаментом всей нашей геополитической стратегии, да и вообще стратегии жизни русской цивилизации как таковой. Но и для народов бывшего СССР ориентация на Россию является единственно возможной формой успешного будущего — в противном случае они погрязнут в межгосударственных конфликтах, междоусобных войнах или будут превращены в заградительные валы против "московской экспансии".

«

Русские не для того тысячу лет строили свое государство, чтобы не суметь — не в первый раз — воссоздать, собрать его из того, что нашим противникам казалось осколками. И не одного такого противника Россия уже пережила — нет сомнений, что переживет и нынешних. Выправив вывих русской истории.