Точка в истории с берлинским пациентом

Интервью, которое А. А. Навальный (или светлый образ его) дал журналу "Шпигель", похоже, оказалось не завязкой, ведущей к дальнейшей кульминации, но скорее эпилогом в истории с берлинским пациентом.

Слова "или светлый образ его" употреблены неслучайно. Текст интервью изобилует самыми серьезными обвинениями, а равно и угрозами многим российским персонам. От президента России до спасших ему жизнь омских врачей, которых Навальный намерен привлечь к уголовной ответственности как сознательных и злейших вредителей.

Но такая заявка — "Всю Россию к ответу призовем!" (причем уголовному) — может быть воспринята всерьез лишь в том случае, когда заявляющий: а) находится в здравом уме и трезвой памяти; б) есть тот, за кого он себя выдает, то есть говорит в присутствии нотариуса и понятых.

С обоими этими условиями дело обстоит не сказать чтобы совсем хорошо.

По пункту "а" следует заметить, что выход из медикаментозной комы не является мгновенным. Тут дело не в гипотетическом "Новичке", который то ли был, то ли нет, а в наркотиках, которые врачи колют пациенту для поддержания его в коме. И отходит он от них совсем не сразу. Говорю это на основе прискорбного личного опыта. Никто меня не травил, ввели в кому по причине тяжелейшей пневмонии, а трезвое сознание вернулось не сразу. Бред и явь мешались, что препятствовало бы рассмотрению всерьез моих важных заявлений, если бы в это время таковые последовали.

Пункт "б" связан с тем, что аутентичным текстом показаний никто не располагает — ни сторонники, ни противники А. А. Навального. Все, что доступно, — это текст на немецком, которым Навальный не владеет, и перевод его на русский. Если допустить, что первоначальный текст был произнесен Навальным и произнесен по-русски, тогда мы имеем дело с чем-то вроде обратного перевода пушкинской "Полтавы" с немецкого на русский. Вместо исходного

"Богат и славен Кочубей.

Его луга необозримы;

Там табуны его коней

Пасутся вольны, нехранимы"

получается:

"Был Кочубей богат и горд,

Его поля обширны были,

И очень много конских морд,

Мехов, сатина первый сорт

Его потребностям служили".

Этим объясняется происхождение ряда оборотов из разряда "по-русски так не говорят". Вроде "Моя работа сейчас — оставаться парнем, который не боится" из немецкого "Meine Aufgabe ist jetzt, der Typ zu bleiben, der keine Angst hat". Исходным же русским текстом мы не располагаем.

Если бы речь шла об интервью поп-звезды, в таком обратном переводе не было бы ничего страшного. Звезды в любом варианте говорят коряво, политического же, а равно уголовно-правового значения их интервью не имеет. Вещай хоть с помощью гугл-переводчика.

Но заявления, исполненные такого убийственного замаха, требуют большей аутентичности. И отсутствие записи (аудио, а лучше видео) или ее сокрытие как-то смущает. Мы же не о лобстерах и не об уточках читаем, а о вещах ужасных и губительных, когда каждая йота имеет значение.

Впрочем сам Навальный (или светлый образ его) вправе говорить что угодно и с любой степенью аутентичности текста, который непонятно кем сочинен. У нас свобода слова, тем более в ФРГ. Однако отвечать на текст со столь неясной атрибуцией — никак не царское дело. А равно даже не министерское.

Если сам Навальный (а не светлый образ его) созовет открытую пресс-конференцию на тему "Ich beschuldige!", тогда и будем посмотреть. Но что-то подсказывает, что такой пресс-конференции можно ждать до греческих календ.

Что же касается проникшихся его правотой канцлеров и президентов, то на их вопросы давно уже прозвучал ответ. "Вы обеспокоены аферой Навального? Мы тоже. Мы давно предоставили вам вещественные свидетельства, относящиеся к периоду, когда Навальный находился на территории России, и ждем аналогичных свидетельств, относящихся к последующему периоду, когда он находился на территории ФРГ. И мы предлагали создать врачебную комиссию, которая обсудит схождения и расхождения. Ответа мы не получили, но, впрочем, мы и сейчас готовы. Засим позвольте откланяться".

Это нормальный подход, применяемый, например, при пограничных инцидентах, когда стороны заинтересованы не в войне, а в урегулировании. Лучше совместной комиссии, члены которой выкладывают карты на стол, ничего пока не придумано.

Если державные вожди готовы разрешать коллизию с применением ума и такта — прекрасно. Если они предпочитают камлать с помощью мегафона и кривого "Шпигеля" — извините, но в столь примитивные игры Россия не играет. Вера во всепобеждающий нахрап не всегда бывает оправданна.